Николай Желунов - Дозоры не работают вместе
Генри простодушно смотрел на грузного, пьяно обмякшего в кресле Майка. Он как большой ребенок, подумал Темный маг. Может быть, стоит как-то использовать его в деле – случайно попавшего в наши сети голубя? Этот его дар, способность к фантазии или что-то вроде того… Хотя он и получен им от Светлого, будет даже приятно насолить Ночному Дозору в каком-то смысле их же руками. Но как можно употребить в деле подобную чепуху?
– Дружище, я должен возвращаться домой, – тихо проговорил Каттермоул.
«Ты останешься здесь сколько мне будет нужно», – подумал Майк, но вслух сказал только:
– Уж скоро, мой друг. Уже скоро.
Принесли фазана с белыми трюфелями, фуа-гра, печеные овощи; изрядно проголодавшиеся молодые Темные набросились на еду. Генри хлестал красное вино, словно лимонад в жаркий летний полдень – и Майк снова с ироничной улыбкой вспомнил о лечении гипнозом. Месье Фери лично сопроводил к столу официанта-китайца с деревянным бочонком на подносе, в бочонке исходил паром приготовленный специально для хозяина краб по-сингапурски.
– Благодарю вас, Лоран. Вы, как всегда, на высоте.
Манящий запах из-под крышки бочонка щекотал ноздри Майка – но что-то отвлекло его внимание. Какое-то облачко тени на дальней поляне за озером. Там, где под сенью гигантских елей мрак кажется особенно непроглядным, что-то двигалось – неразличимое, неясное, притягивающее взор.
Розенфельд забыл о крабе, о своей тлеющей сигаре, забыл обо всем. Он понял, что должен быть сейчас там, в прохладной тишине, подальше от этой беспокойной компании с их развязными шуточками и болтовней о ядерной войне. Близко в чернильном небе проплывала звенящая в ледяных искрах луна. Как странно тихо вокруг, и куда подевались все до единой птицы, что еще недавно кружили над озером? Внезапно Майк понял, что находится уже довольно далеко от пикника, на поляне, среди влажной высокой травы, и его брюки вымокли почти до колен. Он не помнил, как дошел сюда. Оглянулся – у озера по-прежнему сновали официанты, в ярко светящемся павильоне продолжалась веселая вакханалия. Патрик Дэниелс отплясывал ирландский танец, завернувшись в скатерть, Сэм Уокер покатывался со смеху. И только багровый от вина Каттермоул сидел неподвижно, уставившись стеклянным взором в пустоту. Все трое словно не заметили исчезновения шефа.
Майк, покачиваясь, зашагал дальше, прочь от шума и света. Он шел, повинуясь какому-то внутреннему компасу, зачарованный сиянием луны, окруженный густым облаком алкогольных паров. В глубине сознания шевельнулась тревожная мысль («Что со мной?») – и погасла. Розенфельд, маг высшей категории, словно превратился в мальчишку, зачарованного пением сирены. И странное дело, у этого ощущения уснувшей воли был сладкий привкус.
– Я иду к тебе, – шевельнулись посиневшие губы.
Сгусток тьмы на опушке рощи дрогнул и пришел в движение. Заволновался Сумрак, закрутился водоворотом, и сразу же захрустела под ногами стремительно покрывшаяся инеем трава. Воздух почти звенел от проносящегося через него мощного потока энергии.
– Майкл, – донесся издалека глубокий голос, пугающий и влекущий одновременно.
– Я здесь… ты звал, и я пришел к тебе…
Шефу североамериканского Дневного Дозора Стенли Мак-Артуру не требовался телефон для того, чтобы срочно связаться со своими подчиненными. Если нужно было незамедлительно достать кого-то, он перекидывал мысленный канал связи напрямую – через сотни миль. Сейчас этот канал выглядел как убегающий в бесконечность тоннель из клубящегося мрака, в глубине которого плавала крошечная фигурка, объятая бледным пламенем. Горячий пот катился по вискам, по голому черепу Розенфельда и сразу остывал, уносился к луне белым паром. Глубоко в подвалах «Шэйкенхерст Мэнор Хаус» заволновались в своем волшебном сне скованные алмазными цепями чудовища тамплиеров.
– Майк, давно не слышал твой голос, мой верный соратник. Удалось ли тебе напасть на след убийц Стивенсона?
– Господин Мак-Артур, сэр… мы делаем все возможное.
– Сомневаюсь. Есть ли хотя бы что-то, указывающее в этом деле на Светлых? Может быть, на Советы?
О всемогущая тьма, ему ведь нужен лишь casus belli, мелькнуло у Розенфельда.
– Мы перерыли все Восточное побережье. Без толку. Вдобавок профсоюзы словно взбесились. Цветные требуют равных прав. У меня странное ощущение, сэр…
– Какое?
– Иногда мне думается… возможно, Стивенсона убили не Иные, сэр.
– Интересно. Кому же еще это под силу?
– Если бы это были Светлые, мы нашли бы в Сумраке хоть какие-то следы. Ничего нет.
– Плохо. Очень плохо.
Розенфельд почувствовал непреодолимое желание провалиться сквозь землю от стыда. Всю свою жизнь, всего себя до кончиков туфель он готов был отдать, чтобы господин Мак-Артур снова поверил в него.
– Что ты делаешь в Виргинии, Майкл, скажи мне? Почему не занимаешься поисками, а заливаешь мозг виски в компании своих головорезов?
Это было сказано спокойным, даже шутливым тоном, но пламя вокруг фигурки в глубине тоннеля вспыхнуло чуть ярче, и Розенфельд понял, что близок к обмороку. Он торопливо рассказал историю с британским писателем, покаялся в потраченном зря времени и обещал на следующее утро вернуться к расследованию с утроенной энергией. Мак-Артур, к его удивлению, отнесся к истории с Каттермоулом серьезно и расспросил в подробностях обо всех обстоятельствах дела.
– У меня есть мысль, сэр, – заканчивая рассказ, добавил Майк, – я могу попробовать привлечь этого прекраснодушного болвана к работе. Все-таки у него интересный дар…
– Чепуха, – отрезал Мак-Артур, – как можно использовать дурака, способного галлюцинировать? Притом даже не Иного? Возьми любого нищеброда из Бронкса, напичкай его героином – получишь тот же эффект.
Розенфельд снова готов был провалиться со стыда – шеф был абсолютно прав. Краем глаза он увидел неподалеку бредущего через траву Каттермоула. Тот пошатнулся и едва не свалился в озеро, затем с трудом вскарабкался на берег и уселся на поросший осокой пригорок. Генри походил на лунатика.
– Майкл, мне не нравится твой настрой, – сказал мрачный голос из непредставимого далека, – ты теряешь хватку, старый соратник. Идет война, помни это. Никогда не стоит недооценивать врага.
– Слушаюсь, сэр. Больше не повторится. Вся эта ситуация…
– Дослушай меня. Я хочу, чтобы ты выяснил, кто этот человек на самом деле и почему он здесь. У меня стойкое ощущение, что он специально обратил ваше внимание на себя. Вы правильно сделали, что арестовали его…
От неожиданной похвалы Майк просиял.
– …и вы напрасно так легкомысленно к нему отнеслись.
Розенфельд снова поник.
– Подослать к нам человека, а не Иного – это оригинальный ход. Он явно должен был заинтересовать вас своими нелепыми действиями и тем следом, который какой-то неведомый Светлый оставил в его личности давным-давно. Хорошенько подумай, Майкл, где тут может быть подвох. Может быть, он должен убить тебя сегодня ночью, как убили Стивенсона. Ты не последняя фигура в нашей иерархии. Может быть, он хочет украсть у нас что-то важное для Светлых. Да, я не исключаю, может быть, все, что он говорит, – истина. Я знаю, что тебя нельзя обмануть. Но можно не лгать, а только не открывать всей правды. Эффект такой же – тебя дурачат.
– Сэр, я клянусь вам сделать все… В любом случае, когда это закончится, мы сотрем его память, прежде чем отправить домой.
– Отправить домой? Да ты совсем ум пропил, дружок.
Майк вскинул ладони:
– Прошу прощения, сэр! Не беспокойтесь. Мы во всем разберемся, а затем устраним этого парня, и дело с концом.
– Подготовь какую-нибудь правдоподобную легенду для прессы. Все-таки известный писатель… что-нибудь с алкоголем связанное – не выдержало сердце, к примеру.
– Гениальное решение, сэр.
– Я на тебя рассчитываю, Майкл. До связи.
– До скорой связи, мистер Мак-Артур. Всего наилучшего.
Портал закружился стремительным водоворотом, сжался в комочек Тьмы и исчез. Далекий цветок бледного пламени медленно увял. Розенфельд обмяк всем своим грузным телом, устало опустился в траву, сжал ладонями мокрые от пота виски.
Мало-помалу антарктический холод ушел. Лишь дрожь в пальцах напоминала о пережитом страхе.
Все кончилось. И ни капли хмеля не осталось в крови.
Где-то сонно крикнула птица. В траве шуршал ветерок. Над Майком высоко в бархатном черном небе величественно сиял мириадами огней Млечный Путь.
XI
Федеративная Республика Германия, Кельн,
12 октября 1962 года
С раннего утра над широкой свинцовой лентой Рейна растеклась полупрозрачная пелена тумана. Наползающие с севера облака принесли с собой реденький теплый дождь, похожий на слезы. Деревья по всему Кельну уже подернулись желтой дымкой, намокли; бурые опавшие листья кленов медленно плыли по черной воде прудов в городских парках. Воздух напитался осенней влагой; она оседала мельчайшими каплями на стеклах пролетающих по улицам машин, на строительных лесах реставрируемого после мировой войны готического здания Ратуши, на соломенно-желтых волосах бегущих из школы мальчишек.
