Сергей Лобанов - Стальной рассвет. Пески забвения
Глубоко вздохнув, барон поднялся с колен и вышел из покоев графини. За дверями он увидел начальника стражи замка.
— Наместник, — прогудел Тувлер, уставившись на старшего стражника.
Тот увидел страшные глаза и невольно сравнил их с глазами любимой собаки барона, с которой Тувлер ходил на медведя. Начальник стражи много раз помогал выгонять медведя из берлоги. Огромная псина без единого рыка бесстрашно бросалась на зверя, смыкая челюсти на его глотке, не замечая острых когтей, вырывающих из неё куски мяса вместе с густой длинной шерстью… А барон вгонял в медведя острую рогатину, не позволяя зверю подняться с окровавленного снега.
— Наместник в своих покоях. Он при смерти, — ответил с поклоном начальник стражи.
Сиурд Тувлер отправился туда. Войдя в покои Минука, увидел слуг и лекаря, сидящего подле кровати, где лежал наместник.
Слуги и лекарь встали, склонившись перед вошедшим господином. Тувлер прошёл к кровати и посмотрел на лежащего. Его вид был жалок: осунувшееся бледное лицо, покрытое бисеринками пота, потемневший провал рта с вырывающимися хрипами из слабо вздымающейся груди.
Тусклые запавшие глаза наместника остановились на бароне, дыхание на миг прекратилось.
— А-а, барон… — прошептал Минук. — Эта еретичка… твоя любовница… отравила меня… Но я раньше отправил её в Эрид… Она ждёт тебя там…
Лицо Тувлера исказила гримаса гнева. Он протянул руки к голове Минука и с хрустом свернул ему шею…
Последнее, что почувствовал наместник — запах лошадиного пота от кожаных перчаток. Его сознание пронзила нестерпимая боль, и окутал мрак.
Не оглядываясь, барон вышел прочь.
Халну хоронили на следующее утро. На площадке самой высокой крепостной башни замка соорудили помост из поленьев, на него уложили завёрнутое в белый саван тело графини.
Оставшись один, барон стоял с зажженным факелом в руке. Северный ветер трепал его разметавшиеся волосы и чёрные одежды, норовя задуть пламя факела. Не замечая холодных порывов и секущих лицо колючих снежинок, Сиурд Тувлер смотрел на тело. Взгляд был мрачнее туч, несущихся по серому небу. Губы зашептали молитву:
Преклонись пред богами, поднеси им цветы,
Собранные тобой в последнюю дорогу.
Цветы не видны, как и тень твоя,
Земные цветы вянут и опадают.
Тело твоё разрушится точно так же,
Но тень твоя, вознесённая в Силон,
Будет вечна, как и цветы, собранные тобой.
Спазм перехватил дыхание Сиурда. Он крепко зажмурился, по щекам скатились две слезинки. Будь кто-то рядом, он не смог бы сказать наверняка: слёзы горести это, или резкие порывы ветра выбили из серых глаз две скупые слезы. Подойдя к помосту, барон сунул факел в поленья и отошёл на прежнее место. Пламя жадно лизнуло сухие дрова и поползло по ним вверх, всё более расширяясь, начав гудеть, распространяя жар…
Прах Халны развеяли над замком.
Тувлер приказал сбросить тело Минука в заметённый снегом ров, где умершего растерзали бездомные собаки, устроив яростную грызню.
Ещё через день из Аджера прибыл гонец с тяжёлым известием: умер король Инегельд Пятый. На трон взошёл его сын Ренвальд Первый из рода Атмунов.
Последней волей умершего короля было смещение Минука и назначение барона Сиурда Тувлера наместником Колмадора. Также гонец сообщил барону, что Ренвальд Первый ждёт прибытия барона в столицу Аджера — Сáнтор для коленопреклонения перед новым королём.
Сухо кивнув, барон ответил:
— Я прибуду в Сантор.
После этого он отпустил гонца, позволив ему отдохнуть, а затем возвращаться назад.
Пообещав прибыть в столицу, барон помнил о данном Халне обещании занять трон Аджера. Он присягал прежнему королю, а новому не станет. И никакой измены в этом Сиурд для себя не находил.
Оставшись один в тронном зале, Сиурд Тувлер остановился в его середине, глядя на разукрашенный золотом трон, где восседали колмадорийские короли из династии Саорлингов. Теперь трон безраздельно принадлежит ему. Ничего что Минук Уулк своим седалищем осквернял его многие годы. Ничего. Теперь он разгонит весь этот сброд, всех этих рыбаков возомнивших о себе как о людях благородного происхождения.
Барон не спеша прошёл к трону и сел в него величаво.
Первое желание Халны исполнено.
Глава VI
Велеурд Уфтал
Князь твёрдо решил, что этот поход для него закончен. Вернувшись со своей сотней всадников из-под Динунта к месту сражения, Велеурд Уфтал пришёл к палатке военачальника энгортов, установленной на одной из возвышенностей пустоши, где победители продолжали грабить погибших колмадорийцев. Законная добыча принадлежала победителям. Между ними будет поделен захваченный обоз, а вскоре — и добро жителей почти побеждённого Тафакора.
У большой шатровой палатки стража преградила путь вельможе, скрестив копья. Старший кивком головы поприветствовал Велеурда и сказал, что должен известить военачальника о прибытии князя.
Пока он ходил, вельможа спокойно осматривал место прошедшей битвы, вспоминая, как со своей сотней на всём скаку врезался во фланг колмадорийской фаланги, круша и рубя всех. Славная была сеча. Велеурд удовлетворённо вздохнул, бросив недовольный взгляд на соседнюю возвышенность с торчащими вверх кольями и насаженными телами врагов. Он не приветствовал такой расправы над побеждёнными. Бессмысленная жестокость энгортов ему не нравилась. Но это их дело. Он нермутанский князь и здесь по своему желанию. А сейчас пришёл сообщить, что возвращается домой. Для него поход закончен.
Начальник стражи вышел и приглашающим жестом предложил Велеурду пройти за полог.
Внутри было душно и непривычно темно после яркого солнца.
Постояв за пологом, свыкнувшись с полумраком, князь увидел восседавшего на топчане военачальника энгортского войска. В луче солнечного света, падающего через окно на ноги сидящего, медленно плавали мельчайшие пылинки.
Военачальник был в полном боевом снаряжении, на коленях покоился короткий прямой меч в ножнах, а рядом прислонённый к топчану стоял круглый выпуклый щит, посечённый многочисленными ударами, с несколькими дырками от стрел.
— Приветствую тебя, Герт Ульрис, — сказал князь.
— Приветствую тебя, Велеурд Уфтал, — ответил военачальник, вставая с топчана. — С какой вестью пожаловал, князь?
— Обоз захвачен, да ты, наверное, уже знаешь об этом.
Военачальник кивнул.
— Я пришёл сообщить, что возвращаюсь в Нермутан.
— Почему? — удивился Ульрис. — Поход только начался. Ты сможешь побывать ещё во многих славных сражениях. Ты ведь за этим здесь, князь? Добыча тебя не интересует, я знаю.
— Да, я достаточно богат и мне есть чем платить моим воинам, — согласился Уфтал. — Я здесь ради славы, так же как и ты, Герт Ульрис. Только ты пришёл сюда во славу своего короля Фрелафа Октара — владыки Энгорта, да ниспошлют ему боги долгие лета. А я бегу от праздности и скуки, разъедающей меня в моих владениях.
— Тогда почему ты возвращаешься в самом начале похода, князь?
— Случившееся знамение говорит мне, что этот поход для меня окончен. Я получил подтверждение знамению.
— Что же ты узнал? — заинтересовался Ульрис.
— Это касается меня одного, — ответил Уфтал, не желая говорить о своей добыче: это не понравится военачальнику, исполняющему волю короля — убить всех, исповедующих Откровения Предтечей.
О том, что пленница может почитать других богов кроме Предтечей, князь не допускал и мысли: слишком уж мало найдётся колмадорийцев, исповедующих каноны Учения Трёх Великих Первопредков.
— Монахи растолковали мне это знамение. Они недавно были у меня, — задумчиво ответил Герт Ульрис. — Они говорят, поход будет удачным, мы разобьём колмадорийцев и до зимы захватим все их южные земли, а с весной двинемся дальше на север.
— Аджероны вряд ли легко откажутся от своих вассальных земель, коими считают весь Колмадор. Твой король рискует поссориться с королём Аджера Инегельдом Пятым, — ответил Велеурд.
— Так вот почему ты уходишь, — усмехнулся Ульрис. — Тебя, князь, беспокоит гнев аджеронов?
Велеурд почувствовал, как ярость всколыхнула сердце, кровь прилила к лицу. Рука сама легла на рукоять меча.
Военачальник опять усмехнулся и сказал примиряющим тоном:
— Остынь, князь. Мне известна твоя отвага. Жаль, что ты уводишь своих отчаянных воинов. Они мне ещё пригодились бы. Если бы ты был обычным наёмником, я выставил бы неустойку за отказ от дальнейшего участия в походе. Но твоё благородное происхождение и добровольное участие в этой войне без требования вознаграждения, даёт тебе право на такое решение. Можешь уходить.
Велеурд склонил голову в знак признательности и покинул душную палатку, на миг зажмурившись от яркого солнца, часто моргая, вновь привыкая к нему.
