Олег Говда - Рыцарь
Сам детинец выдавался в центре крепости отдельным сооружением. А его окна, больше похожие на бойницы, начинались на высоте четырех метров. И единственные двери, к которым вела достаточно крутая и не особенно широкая каменная лестница, были едва не массивнее въездных ворот.
Все это можно было еще долго разглядывать, но слуги уже взяли коней под уздцы, и все спешились.
– Желаешь лично передать графине слова баронеты или доверишь их мне? – поинтересовался у меня Ставр, жестом отпуская слуг и ратников. Младшего Вепря в сопровождении Вышемира унесли еще раньше, и рядом с лестницей, ведущей в детинец, кроме нас двоих, остался только переминающийся с ноги на ногу Лукаш.
– Никаких распоряжений по этому поводу баронета не давала, – ответил я покладисто. – Поступим так, как будет угодно господину графу.
– Чужих ушей здесь нет, – немного подумав, решил Ставр. – Скажи, о чем речь, а там я сам решу: тревожить графиню или нет.
– Во-первых, намедни умерла баронесса Катаржина. А во-вторых…
– Что?! – вскричал Ставр. – Тетушка Катаржина умерла? Подожди, думаю, матушка должна об этом узнать из первых уст! Следуй за мной, гонец.
Ставр обращался исключительно ко мне, воспринимая Лукаша не то за слугу, не то за подростка, обязанного подчиняться старшим. Я взглянул на товарища и уже хотел поправить рыцаря, но Лукаш поспешно дернул меня за рукав и прошептал:
– Не надо, я лучше тут, во дворе, побуду. Мне палаты без надобности. А ты и сам неплохо справляешься…
– Матушка не слишком требовательна в проявлениях этикета, – даже не заметил короткой заминки Ставр. – Но все ж помни, скоморох, что не на ярмарочной площади находишься.
Сказав все это, Ставр стал подниматься вверх по лестнице.
За входными дверями оказался узкий коридорчик, которым можно было пройти лишь по одному, и только потом отворялись еще одни дверцы, в которые иначе чем согнувшись войти было просто невозможно… В случае нападения защитникам замка достаточно было стать по обеим сторонам дверей и рубить подставленные шеи. Четверо мечников, усиленных несколькими копьеносцами и десятком лучников, легко могли оборонять вход в зал от целого отряда. Даже закованных в броню рыцарей…
Эти дверцы вели в гридницу, занимавшую добрую половину детинца. Посередине глухой стены, над камином, на толстых цепях с потолка свисал парадный герб семьи, тускло освещенный двумя канделябрами, рассчитанными на три дюжины свечей каждый. Но горело их в настоящий момент не больше десятка. Однако и при таком скупом освещении я сумел разглядеть серебряного вепря на зеленом поле.
Вдоль всех четырех стен, на уровне окон тянулась галерея, удобная для лучников. Галерею поддерживало двенадцать каменных колонн, метра четыре в высоту. Еще шесть таких же, но значительно более высоких поддерживали купол кровли.
В нескольких шагах от входа начинался невысокий помост. На нем, ближе к камину, стоял Т-образный стол, душ на сто, обставленный крепкими креслами, хотя и грубой работы. Стол был уже накрыт для ужина, и проворные служанки расставляли последние подносы с едой. Похоже, здесь было заведено ужинать вместе со всеми обитателями замка, потому что огромный трапезный зал постепенно заполнялся шумной толпой разночинного люда и стал вроде даже немного тесным, а так много дворян не могло жить в столь небольшом городке. И пока все расседались по своим местам, я получил возможность разглядеть вблизи графиню Звениславу.
Госпоже замка никак не могло быть больше пятидесяти. Потому что, невзирая на строгость черт, ее правильной формы лицо, с полными, будто налитыми вишневым соком устами, зеленые, с карими блестками глаза еще хранили свежесть, присущую лишь молодым или тучным людям. Одета графиня была в опрятное бледно-синее платье, украшенное единственной серебряной розой на левом плече. Парадно во всем наряде выглядела только легкая парчовая накидка, что полностью покрывала ее пышные волосы.
Стараясь не высовываться вперед, я поклонился вместе со всеми, но графиня даже не заметила меня, не сводя сурового взгляда со Ставра.
– Что ж, граф, поведайте нам, почем нынче пуд мяса Змия? – насмешливо поинтересовалась она. – И почему я не вижу Любомира? Что с ним?
Ставр слегка поклонился.
– Не стоит сердиться на Любомира, матушка, – заступился он за брата. – Убить Змия трудная задача, не каждому рыцарю по силам. Тем более самостоятельно… Повезло еще, что лишь переломом отделался.
– А я о чем? – возмутилась графиня. – Удача постоянный спутник храбреца. Беда в том, что однажды она может отвлечься, и одним героем станет меньше. А с меня достаточно бессмысленной, хотя и не подобает так о покойнике, смерти вашего отца! И мы еще вернемся к этому разговору, – пообещала она в завершение тоном, который ничего хорошего не предвещал молодому рыцарю, и поинтересовалась: – А теперь, будь любезен, объяснить, что это за человек в одежде харцыза прячется за твоей спиной?
– Гонец из замка Дубров, – поспешил объявить Ставр. – Именно на него напал Змий, которого убил Любомир.
Я выступил вперед.
– Госпожа графиня, я не гонец, но именно мне назначено сообщить вам, что баронесса Катаржина умерла. И это печальное известие еще не самое важное из того, что я обязался передать вам…
Я уважительно поклонился, переждал тихий шепоток, быстро пронесшийся среди слуг и прочей дворни, и продолжил:
– Госпожа графиня, баронета Анжелина моими устами извещает о том, что после смерти ее матери барон Владивой затеял крамолу, направленную против чести и жизни баронеты. Поэтому баронета была вынуждена бежать из собственного замка и спрятаться. Баронета Анжелина просит вас оказать ей помощь по восстановлению ее законных прав на графский венок. А также – для возвращения наследных владений и надлежащего наказания узурпатора. Просит как родственницу и как равную ей по чину дворянку Зелен-Лога.
Я произносил слова громко и внятно. Настолько отчетливо, что последнюю фразу уже договаривал в полной тишине. Потому что все присутствующие в гриднице поняли, какая следом за этими новостями на Зеленецкий замок надвигается беда. Конечно, поход малой дружины – это еще не Война, и все же опять засверкают клинки, вспаривая живую плоть. В селениях появятся молодые мужчины, украшенные свежими шрамами, и обездоленные калеки, а бабушки будут рассказывать внукам страшные истории.
Дослушав до конца известие, графиня поднялась из-за стола и сурово произнесла:
– Я услышала тебя, гонец! Скажи, сейчас, сию минуту, жизни и чести баронеты что-либо угрожает?
– Нет, госпожа графиня. Баронета Анжелина находится в безопасном месте, где ее никто не найдет, а потому в ближайшее время ей ничего не угрожает.
– Хорошо! – облегчение явно доминировало в ее интонациях. – Сейчас же, не мешкая, уведомить Владивоя голубиной почтой о том, что замысел его раскрыт. Уверена, это удержит барона от опрометчивых поступков. Ставр, готовься в поход. Завтра и выступишь. Гонец, ты исполнил, что должен. Присоединяйся к трапезе. Будь нашим гостем.
– Спасибо, госпожа графиня, – я еще раз поклонился. – Но, если в этом нет урона гостеприимству дома Зеленых Вепрей, с вашего позволения, я хотел бы умыться с дороги и… лечь спать.
Есть хотелось так, что требовательное урчание моего живота мог не услышать только глухой, но при одной только мысли, что придется делить трапезу со всей этой, безудержно галдящей толпой, мне становилось дурно. Слишком резким оказался переход от лесного затворничества до многолюдья.
– Пусть будет так, – графиня все еще придерживалась официального тона, но видно было, что эта часть разговора уже позади. – Ты наш гость и волен поступать по своему разумению. Подтверди только, что Анжелина в безопасности.
– Клянусь честью, госпожа графиня. Лучше она могла бы чувствовать себя только рядом с вами.
Странно, но вместо того, чтоб успокоиться, графиня как-то странно и очень пристально взглянула на меня. Всего лишь за несколько секунд в ее глазах недоумение сменилось удивлением, а потом подозрением. Хотя, вполне возможно, что все это почудилось мне из-за скудного и мерцающего света, которые давали свечи и факелы.
А мгновением позже, повинуясь ее жесту, Ставр подхватил меня под руку и почти силком потащил куда-то за собой, приговаривая при этом:
– Отдыхать так отдыхать… Твой юный друг уже сыт, чуть пьян и завалился спать без задних ног на сеновале над конюшней. Не хотел далеко от лошадей уходить. Сказал, они к стойлу не привычные, пусть хоть дух знакомый чуют. Если б на ночь не выставлялся караул и не опускалась решетка, я подумал бы, что вы удрать собираетесь. Ха-ха-ха! – засмеялся граф. – Ну, вот мы и пришли, заходи, гостем будешь… – С этими словами Ставр открыл какую-то совершенно незаметную в стене дверцу, пропустил меня внутрь и зашел следом.
