Игорь Колосов - Идущий
Они должны доставить Флеку пленника живым. На первый взгляд казалось разумнее обождать – дать мальчишке отдых, осматривать его. Но Гурин опасался, что слухи, распространившись по городу, не приведут ни к чему хорошему. Антония – крупный город, возле него наверняка промышляет какая-нибудь банда. Кто знает, не позарятся ли они на собственность Правителя? Гвардейцев всего четверо, и хотя с собой можно взять десяток воинов коменданта, Гурин предпочел выиграть в скорости передвижения, чем стать сильнее в потенциальной схватке. Тем более если ублюдки из одной шайки по такому случаю соединятся на время с другой.
К Флеку уже послали гонца, еще вчера засветло. Ответное послание Гурин и его люди должны получить в Лакаслии – городе к северу от Антонии, через Лакаслию и лежит их путь к Столице.
– Куда его? – спросил подошедший Булох.
– Камень возьмет его с собой в седло, – Гурин посмотрел на гвардейца, державшего мальчика в руках. – Только не урони его. С ним не должно ничего случиться. Когда устанешь, передашь его Шраму.
Камень кивнул, и гвардейцы потянулись к выходу. Гурин остановился, как будто вспомнив о чем-то, жестом приказал Булоху идти к лошадям, сам повернулся к коменданту.
Комендант Антонии был противоположностью коменданту Анохры – подтянутый, высокий, в сиреневых одеждах цвета города, в нем чувствовалась воля. Неудивительно, что он являлся комендантом одного из крупнейших городов Всех Заселенных Земель. Комендант Антонии был предан Правителю и являлся Его личным знакомым.
– Что у вас там стряслось? – спросил Гурин.
Ночью он позволил поспать не только себе, но и своим людям – мальчика охраняли воины коменданта. После полуночи его разбудил какой-то шум, ничего серьезного не происходило, и Гурин опять заснул.
Комендант пожал плечами.
– В дом проникла летучая мышь, один из охранников перепугался и едва не поднял тревогу.
– Летучая мышь залетела в дом?
– Да, хотя обычно окна на ночь закрываются. Пришлось выгнать тварь, а это получилось не сразу.
– Понятно, – Гурин покачал головой и спустя минуту забыл о ночном происшествии.
Мыслями он уже был на дороге в Лакаслию.
3
Драго шел быстрыми широкими шагами, но четверо всадников в бордовых плащах уносились все дальше и дальше.
Пока они передвигались по городу, монах без напряжения успевал за ними. Скопления людей не позволяли гвардейцам мчаться галопом. К тому же у одного из них был мальчик.
Когда следом за гвардейцами Драго миновал Западные ворота, он не увидел ни связного, ни повозки с лошадью – его никто не ждал. Связной-талх оставил его без помощи. Не важно, умышленно, из-за лени или по нерасторопности – сейчас это уже не имело значения.
Драго не думал, что связной перепутал направление и ждет его у Восточных ворот. Тот прекрасно знал, что на дорогу к Столице можно попасть быстрее, если покинуть Антонию с запада. Если даже допустить эту оплошность, нагнать гвардейцев уже нереально – на пересечение Антонии уйдет непозволительно много времени.
Монах ускорил шаг, не позволив закрасться мысли, что он проиграл. Драго снова «отстранился» от происходящего. Этим он не решит проблему, но его состояние позволит еще очень долго не впускать в себя страх неудачи и распознать шанс, если такой подвернется. Назад Драго все равно не повернет и будет идти по следам гвардейцев, пока не станет ясно – ничего изменить нельзя.
Дорога потянулась через лес. Драго по-прежнему быстро шел вперед. Всадники давно скрылись из вида, но монах на бег не переходил. Позже ему придется задуматься над тем, куда они повернули: на Лакаслию или Лоредо, но до развилки, разграничивающей север и северо-восток, больше двух часов пути.
Когда монах увидел всадника, он как будто очнулся от сна с открытыми глазами. Из-за своего состояния Драго потерял чувство времени, но это не имело значения. Ему нужна лошадь, и вот она перед ним. Всадник был воином коменданта – курьер, возвращавшийся назад. Он ехал не очень быстро, но у Драго не было времени, чтобы действовать, не оставив следов. Монах загородил всаднику дорогу и расставил руки.
– Остановись, брат. У меня к тебе дело.
Впереди и сзади были люди, немного, но что бы ни случилось, увидеть это и рассказать в городе было кому. У Драго выбора не оставалось, он лишь рассчитывал разрешить все без стычки, обманом и сойти за виртуозного мошенника.
Всадник придержал лошадь, но не остановился. На лице – недоверие и презрение. Драго шагнул в сторону, протянул руку, схватил лошадь под уздцы.
– У тебя шикарный скакун, я хотел купить такого.
Всадник хотел возмутиться, но Драго не позволил ему заговорить:
– Ты не пожалеешь о сделке, я дам тебе двести монет. Только сейчас, иначе я передумаю.
Цена, упомянутая Драго, была немыслимой – самые дорогие лошади стоили не больше ста монет. Лошадь, на которой восседал курьер в сиреневой одежде, не тянула и на это. Драго протянул кошель, где лежали двадцать семь монет, изобразив на лице борьбу алчности и разума. Драго надеялся, что дешевый трюк ценой всей оставшейся наличности позволит не прибегать к оружию.
– Бери, бери, я сам не понимаю, что со мной происходит. Ровно двести монет.
Всадник не был простаком. Он улыбнулся.
– Брось болтать. У такого бродяги и монеты не найдешь.
Драго потряс рукой с кошелем.
– Посмотри сам, сколько…
– Прочь с дороги!
Всадник не пытался выяснить, возможно ли подобное, он пришпорил лошадь, и Драго едва отскочил. Монах выхватил хлыст, подумав, что будь всадник глупее, он хотя бы получил сумму, которую лошадь стоит.
Драго взмахнул хлыстом и обвил шею всадника. Драго потянул хлыст на себя, что вынудило лошадь развернуться. Всадник захрипел, тщетно просовывая под петлю пальцы. Драго выдержал паузу, дернул хлыст на себя. Воин полетел на землю, его окутало облачко дорожной пыли. Монах запрыгнул на коня, на скаку смотав хлыст. Двое мужчин, по виду ремесленники, отскочили в стороны, не рискуя встать у разбойника на пути.
Монах оставлял следы, и, когда все останется позади, ему придется объяснять Старху и Совету Ордена, что иначе он не мог.
Драго гнал лошадь, не щадя ее. Когда появилась развилка, он притормозил, вынудив животное жалобно заржать. Больше было шансов, что гвардейцы направились в Лакаслию, но Драго хотел убедиться. Он свесился с лошади, чтобы рассмотреть следы на земле. Со стороны Лоредо появились трое крестьян. Драго направил лошадь к ним и закричал:
– Именем Правителя! Вы видели четверых гвардейцев, скакавшим вам навстречу? Отвечайте правду!
Крестьяне попятились – они перепугались, не зная, что лучше сказать. Драго засмеялся, чтобы крестьяне расслабились.
– Языки проглотили? Вы видели воинов Правителя или нет, раздери вас вепрь?
Один из крестьян заулыбался, другой сказал:
– Никого не видели, брат мой. Клянемся. Я…
Драго больше не слушал их. Он хлестнул лошадь, и та проломилась сквозь густой подлесок на другую сторону развилки, оставляя за собой шлейф ленивой пыли.
Монах хлестал лошадь нещадно, выбивая жизненные силы из бедного животного. Он не обращал внимания на любопытствующие, настороженные взгляды людей, встречавшихся на пути. Он чувствовал, что не успеет настичь гвардейцев прежде, чем они приблизятся к Лакаслии.
Лошадь стала задыхаться, но Драго не сбавил темп. Когда дорога покинула лес, и монах увидел всадников в бордовых плащах, он понял, что не успел. Он еще немного сократил расстояние, когда почувствовал, что лошадь вот-вот падет. Драго направил ее с дороги и спрыгнул, прежде чем несчастное животное, глухо захрипев, завалилось на землю.
Посматривая в сторону гвардейцев, приближающихся к городу, Драго подошел к умирающему животному. Опустился рядом на колени и приложил руки к его шее.
– Прости, – прошептал монах. – Твоя смерть позволила настичь тех, кто схватил мальчика. Прости за столь высокую цену. Спи спокойно, красавец.
Жизнь еще теплилась в лошади, но Драго нужно было спешить, и он оставил животное, двинувшись к Лакаслии.
4
Дини привел в чувство шорох, он открыл глаза. Наверху кто-то скребся.
Чувства возвращались к мальчику медленно. Дини почувствовал запах свежего сена и конского пота, которым пропиталась его одежда. Запах был необычным, но приятным. В сознании мальчика лошади с младенчества были чем-то недосягаемым. И вот он насквозь пропах этим недосягаемым.
Мальчик приподнял голову и понял, что находится в закрытом помещении, сарае или конюшне и что сейчас ночь. Это оживило память.
Дини вспомнил воинов в бордовых плащах, пронзительные взгляды, круп лошади под собой. Воины Правителя схватили его и куда-то везли. Мальчик смутно помнил дорогу, не представляя, сколько времени она заняла. Он был настолько обессилен, что с того момента, как гвардейцы схватили его, он впервые пришел в сознание только сейчас. После лечения стольких людей в Антонии Дини нуждался в нескольких днях отдыха.
