Коллектив авторов - Далеко-далёко. Рассказы о детях
«Люда, домой!» – я очнулась от голоса моей мамы.
– Меня домой зовут, – прошептала я.
– Тебе влетит! Пошли ко мне! Хоть высохнешь!
И мы побежали вверх по дороге к его дому, вдогонку я слышала, как меня зовет мама, но идти домой не хотелось. У Лёньки дома никого не было, он целый день до вечера был один. Мы отжали трусики (никакой одежды, кроме трусиков, на нас не было), обтёрлись полотенцем и полезли на чердак. А на улице снова пошёл сильный дождь – приближалась гроза. Ненастье за окном не было нам помехой, и наша семья, где я была женой, а он, естественно, мужем, решает ехать на Чёрное море. Для меня мой муж покупает чёрную блестящую «Волгу» с красивым оленем на носу (по правде сказать, это была огромная чёрная автомобильная камера), я еду в ней одна, а он сопровождает меня с автоматом на мощном мотоцикле под названием «Урал» (остов старенького велосипеда). К морю мы пробираемся через немецкие кордоны, сильный и смелый, он отстреливается, не выпуская автомат из своих рук ни на минуту. Я гоню машину со страшной скоростью – никто нас не догонит. За окном в это время сверкали молнии, и тут же грохотал гром. Лёнька кидал и кидал гранаты, стрелял и стрелял из автомата, прикрывая меня от «фрицев». Я была счастлива, была любима и защищена! Я была ЗА МУЖЕМ!!!
«Лёнечка, Люсенька!!! Спускайтесь!» – это приехала мама Лёньки. Мы спустились вниз и увидели, что вдалеке, на крыльце моего дома стоит мой папа, который тоже приехал с работы, он поправлял волосы рукой, думаю, волновался за меня, а Лёньке показалось, что он показывает нам кулак, – я побежала домой. Когда я вошла в дверь, мой старший брат ехидно прошептал: «тили-тили тесто, жених и невеста; сейчас тебе от отца влетит!» Я улыбнулась и подумала про себя: ну какой же ты ещё глупый, мы уже не жених с невестой, а МУЖ и ЖЕНА. Меня не ругали в тот день, какая-то незримая сила охраняла меня и оберегала от всех нападок и невзгод. Счастье переполняло меня, оно было бесконечно и прекрасно! Только любовь может сотворить такое счастье!
Два по девять
Эти девочки были настолько не похожи друг на друга, что невозможно было поверить, что они сёстры, их полная несовместимость, как во внешности, так и в характере, сразу бросалась в глаза. Между тем они были сёстрами, и не просто сёстрами, а двойняшками. Они учились со мной в одном классе: Галка и Наташа. Я дружила с Галкой, она была необыкновенно смешлива и беззаботна, как поросёнок Ниф-Ниф, ничто не могло испортить ей настроение: ни плохая оценка, ни замечание учителя, ни крылатое выражение «смех без причины – признак дурачины», которое я частенько слышала дома в свой адрес. Внешность у неё тоже была подходящей: широкое лицо, усеянное веснушками, курносый нос, рот до ушей «хоть завязочки пришей», большие серые смешливые глаза и две косички в растопырку.
Наташа, напротив, была девочкой очень ответственной, серьёзной и аккуратной во всём. Она делала всё: записывала домашние задания в дневник по всем предметам, писала чистенько в тетрадках – без единой помарки, получала только отличные оценки и хвалебные записи в дневник. И выглядела она соответственно: вытянутое овальное личико, тонкий прямой нос, брови домиком, от частой задумчивости, и маленький рот – точечкой. Волосы всегда были гладко зачёсаны назад и заплетены в одну косицу. Она была рассудительна не по годам и, конечно, напоминала поросёнка Наф-Нафа. Это была девочка, с которой надо было брать пример, я даже пыталась это делать, и внешность у меня была подходящей: и у меня – овальное лицо и прямой нос, но почему-то на нём, особенно по весне, выскакивало огромное количество веснушек, а одна, особенно крупная, селилась почти на кончике носа, и всякий говорил, что он у меня испачкан. Эта веснушка придавала моему лицу глуповатое выражение, что меня, безусловно, очень огорчало. Мне заплетали две косички, вплетая шёлковые ленты, и волосы постоянно выбивались и свисали прядками. Ещё я любила посмеяться по поводу и без, поэтому на лице всегда читалась улыбка, готовая перейти в смех. По шкале поросят я больше всего походила на Нуф-Нуфа.
Мы с Галкой без устали резвились не только на переменах, но и на уроках мы находили повод повеселиться. Как и поросята из сказки, мы хотели иметь свои домики, в которых можно укрыться от житейских невзгод. Моё воображение рисовало мне деревянный крепенький домик, непременно на фундаменте, как на даче, Наташа и так выстроила себе крепость, ну а Галчонок… ну, она, кроме соломенного шалаша, ничего построить себе не могла, а если что – укрылась бы у Наташи. Как ни крути, а они ведь – сёстры!
В тот день, придя домой, я поняла, что не записала в школе домашнее задание и обнаружила замечание в дневнике: «Смеялась на уроке вместе с Галей Ивановой». До прихода родителей надо срочно сделать уроки, может, замечание и пропустят, подумала я, а ещё я подумала: не лучше ли выдернуть страницу дневника…
Опрометью я побежала к Наташе – переписать домашнее задание. На лестнице не было никого, но из-за двери был слышен голос мамы Галки и Наташи. Галку песочили за замечание в дневнике (ей, видимо, написали, что она смеялась на уроке со мной). Я позвонила, тётя Валя (так звали маму девочек) открыла дверь. Увидев меня на пороге, она ногтем корябнула мой нос, поняв, что это не грязь, сказала, что Галка гулять не пойдёт ни сейчас, ни потом, что она наказана за плохое поведение. Галка-Ниф-Ниф сидела на «развалинах своего соломенного домика», правда, без тени раскаяния на лице. Наташа была «в своём каменном доме», никакие бури не достигали её там. Я спросила задание, записала его на бумажке, сунула в карман и вышла на лестницу.
На лестнице опять не было никого, но на подоконнике между этажами стояла бутылка из-под шампанского. Я не верила своим глазам (в пункте приёма стеклотары эта бутылка стоила целых 17 копеек!!!), я осторожно подошла, огляделась и взяла бутылку в руки, внимательно осмотрев горлышко и не найдя ни единого скола. Моя душа возликовала, я позабыла все свои невзгоды. Эта бутылка казалась мне прочным фундаментом, на котором я построю себе домик. В этот домик не проникнут никакие беды!
В пункте приёма стеклотары моя бутылка благополучно перекочевала в руки приёмщицы, а в моих руках оказались 17 копеек – целое состояние! Радости не было предела! Мой ум заходил за разум, я должна была купить что-нибудь такое, что никогда в жизни не купит мне мама. Зато я куплю ЭТО себе сама! МОРОЖЕНОЕ!!! Осенило меня! Ну конечно, мороженое! Никогда мне не разрешали съесть мороженое – на улице. Если мне и покупали стаканчик, то обязательно приводили домой, и я ждала, когда мороженое размякнет и растает, наконец. Потом мне ложкой приходилось черпать эту сладковатую жижу. Говорили, что у меня гланды, миндалины, ангина и тонзиллит и мне нельзя есть мороженое. Я же хотела съесть подёрнутый инеем вафельный стаканчик, и непременно на улице, я хотела, чтобы все прохожие видели, как я иду по улице, кусаю белое холодное мороженое и не боюсь никакой ангины!
Какое взять? Чтобы сразу на все! За 28 копеек – слишком дорого, не хватает денег. Сахарная трубочка по 15 коп. – нет, слишком сладкая, приторная даже, и останется ещё 2 коп. Эскимо – на два не хватит, если одно – то оно очень маленькое и останется 6 коп. – нет, не годится! Голова моя вспухла от проблемы: на какое мороженое потратить деньги? Да я же люблю молочное – по девять – осенило меня! Два по девять: как раз 17! Я подпрыгнула от радости и побежала в сторону магазина. Там на улице стояла мороженщица. В её сундуке, на кусках белого дымящегося льда, лежало всякое мороженое! Я подала деньги и сказала:
– Два по девять!
Она сосчитала деньги раз, потом другой и сказала:
– Тут семнадцать копеек, одной не хватает. Одно давать?
– Нет, мне надо два, – заклинило меня, и я взяла деньги обратно. Пальцев на руках не хватало, и я упорно подсчитывала: сколько будет 9 и 9, почему не 17, а 18? Наконец подсчёты завершились, и передо мной встал вопрос: где взять копейку?
В нашем дворе было общежитие ремесленного училища и рядом спортивная площадка с турником. На этом турнике крутились и вертелись учащиеся. Очень часто у них из карманов вылетала мелочь, и все во дворе об этом знали и паслись. Я побежала туда в надежде найти копейку! Но нет, урожай уже весь был собран. Тогда я решилась на отчаянный шаг: встала у овощного магазина и попросила копейку у тётеньки, она прошла мимо и уничтожила меня своим взглядом. Губы у меня задрожали, глаза стали наполняться слезами, из носа потекло. Я шмыгнула и утерлась рукавом. Кто-то протянул мне две копейки – я взяла. Это было в первый и в последний раз, когда я взяла чужие деньги.
Ну вот! Наконец-то! У меня в руках было два по девять. Тонкая бумага, в которую были завёрнуты стаканчики, подёрнулась инеем, красота! Эх, Галка-Галчонок, почему ты не со мной? Мой верный и смешной Ниф-Ниф! Два по девять, два по девять – как раз для нас!
Я развернула одно мороженое – так, как я хотела: холодное и твёрдое. Я укусила, от холода свело зубы, но это было так здорово! Иду сама без мамы и ем своё мороженое! Нет, я не иду, я лечу, от счастья ноги мои не чувствуют земли, я буквально парю над землёй! Счастье – вот, оказывается, ты какое! Лёгкое, свободное и прохладное! Только бы никто не увидел! Я с опаской оглянулась и решила перейти на другую сторону улицы, какая-то тревога охватила меня, и не зря. Из-за поворота навстречу мне вышли несколько мальчишек постарше, среди них мой старший брат! Увидев меня с мороженым, да ещё не с одним, они обступили меня:
