Анна Мистунина - Доброе утро, Царь!
Обратный путь проделали в молчании. Наскучившие ожиданием стражники развлекались игрой в кости; поодаль прямо на земле вповалку спали рабы. Иарра с облегченным вздохом устроилась подле деда в носилках и вскоре задремала, убаюканная равномерным покачиванием. Проснулась оттого, что сухие стариковские пальцы неожиданно сдавили ее локоть:
– Я горжусь тобой, Иарра Самурхиль.
– А я тобой, дед, – ответила она. – Кто бы еще смог забраться в подземелье в кресле на колесах?
Усталый надтреснутый смех принес облегчение им обоим.
«Выпусти меня!»
Иарра зажмурилась и затрясла головой, надеясь, что морок исчезнет и она проснется. Открыла глаза. Ничего не изменилось, вокруг по-прежнему было подземелье. Разве она не выбралась отсюда совсем недавно? Она помнила, как вернулась домой, как расторопный Видах увез кресло с усталым энсом, как, еле держась на ногах, добралась до постели… А сейчас это, должно быть, сон. Наверняка сон! И раз так, бояться нечего, она все равно ничего не вспомнит, когда проснется.
Но страх не отступал, наоборот, делался сильнее. Кончики пальцев совершенно заледенели, и холод уже тянулся по рукам выше, расходился по всему телу. Иарра чувствовала, как все медленнее течет по ее жилам холодная кровь, как вязнет, замерзает сердце. Еще немного, и она застынет, превратится в мертвый кусок камня. Станет такой же, как он.
Он лежал прямо перед ней. Кристалл теперь был прозрачным и светился собственным мягким светом. Заключенный внутри мужчина был виден отчетливо, словно Иарра смотрела на него сквозь слой чистой речной воды. Он был неподвижен, как застывшее в янтарной капле насекомое, только глаза жили, и горели безумным огнем, и кричали, снова и снова, так что она слышала этот крик всем телом:
«Выпусти меня! Выпусти меня!»
Она повернулась, чтобы бежать, но перед лицом выросла кирпичная стена. Пути не было. Тогда она развернулась обратно – лучше уж видеть, чем ощущать его за спиной.
«Выпусти меня!»
Он лишь отдаленно походил на древние статуи Имира, самодовольные, с широко раскрытыми глазами и сложенными на животе руками, но было ясно, что перед нею тот же самый человек. Он был, наверное, высоким, насколько можно судить о росте лежащего под слоем прозрачного камня человека. Клочья разорванной ткани едва прикрывали его тело, такое же смуглое, как у самой Иарры и ее деда. Резкие черты лица даже сейчас, в полной беспомощности, источали надменность и презрение. Это выражение очень плохо сочеталось с безумным, молящим, отчаянным криком его глаз:
«Выпусти меня!»
– Я не могу тебя выпустить! – воскликнула Иарра. – Оставь меня в покое!
Она тут же пожалела, что раскрыла рот. Что-то изменилось. Взгляд мужчины сосредоточился на ее лице, словно он только сейчас сумел ее разглядеть. В глазах отчетливо промелькнуло узнавание, удивление, обида, боль. В крике, который последовал за этим, не было слов. Это был вопль раненого зверя, и этот вопль вытолкнул Иарру из сна.
Она села в постели, судорожно ощупывая покрывало, подушку, край кровати. Она была дома, в безопасности. В тепле и тишине, которая казалась особенно тихой оттого, что в голове все еще звучал крик пленника из подземелья.
Она спустила ноги с кровати. Выспаться не удастся, это ясно. Безумие или нет, оно усиливается – на этот раз кошмар не забылся, хуже того, он оказался настолько отчетливым, что трудно было поверить в то, что это сон. А еще хуже, что из-за данного деду слова она даже не сможет никому об этом рассказать. Не сможет обратиться к врачу – что она ему скажет? Что ее мучают кошмары, но сонной настойки она не просит, потому что боится спать? Глупее просто ничего не придумаешь.
Она собиралась подняться и позвать кого-нибудь, чтобы ей приготовили ванну, когда услышала шум приближавшихся голосов. К ее двери со всех сторон сходились люди, они были чем-то взволнованны, и уже через несколько минут казалось, что сбежалась целая толпа. Что-то случилось – едва ли что-то хорошее. Иарра встревоженно поднялась и накинула халат. Завязывая пояс, вышла из спальни в кабинет. В тот же миг с противоположной стороны открылась дверь – она успела увидеть обеспокоенные лица слуг – и закрылась снова, пропустив заплаканную Магану.
– Энса, – сказала Магана.
Кто?! Иарра схватилась за стену.
– Как ты меня назвала?!
– Энса, – повторила управляющая. – Твой дед скончался во сне.
Комната закружилась. Иарра взмахнула руками, пытаясь устоять, неловко привалилась к стене. Магана оказалась рядом, подставила плечо. Заботливо, как немощную, подвела к стулу и усадила. Отступила и больше не тревожила, ждала, пока Иарра свыкнется с известием и заговорит. Но та лишь молчала и смотрела прямо перед собой без единой мысли в голове, а время шло, и терпение управляющей иссякло:
– Энса, деточка, люди ждут. Ты должна принять Дом!
Голос прозвучал неуместно, раздражающе. Иарра вздрогнула. Шум за дверью привлек ее внимание, и пришлось согласиться – горевать некогда.
Первая ее обязанность сейчас – поклониться усопшему, затем успокоить собравшихся слуг и рабов. Показать им, что у дома по-прежнему есть хозяин, что жизнь продолжится и будет такой же, какой была до сегодняшнего дня. Принять дом – для начала просто дом, в котором живет. Позже, когда известие облетит город, сюда соберутся десятки, если не сотни представителей Дома – Дома Самурхиль. И тогда настанет время принять и его. Вот только…
Она подняла глаза. Магана смотрела так, словно ожидала чего угодно – что Иарра закатит истерику, примется бушевать, бросится на нее с кулаками. Иарра сказала:
– Сегодня должны были прийти нотариусы со свидетелями. Завещание не подписано. Я не энса, Магана. Энса – моя мать. Она примет Дом.
У управляющей приоткрылся рот. Она захлопнула его, потом замотала головой:
– Всему Аршу известно, что Дом наследуешь ты. Энс Адай оповестил все Дома!
– Но не успел оформить этого официально, так что это ничего не значит. Я не стану выносить это на суд Палаты, не стану судиться с собственной матерью! Она законная наследница по праву. Избрать меня – это был просто дедов каприз.
– Деточка, ты не понимаешь, что делаешь! Твоя мать, она…
– Сумасшедшая? – Иарра фыркнула. – Ну, еще бы, она ведь Самурхиль!
– Она все здесь перевернет!
– Значит, перевернет, – Иарра поднялась со стула, запахнула халат. – Нужно отправить к ней вестника, Магана, прямо сейчас. Пока ее нет, я сделаю все, как надо. Дай мне несколько минут одеться. Потом я выйду и успокою людей.
– Прислать служанок? Или давай я сама тебе помогу.
– Нет, только пусть принесут платье. Синее.
Магана понимающе кивнула. Вышла, оттеснив от двери напиравших людей. Иарра услышала, как она отдает распоряжения, и отвернулась к столу. Достав ларец с драгоценностями, выбрала ожерелье и серьги – синие сапфиры, камни ее Дома. Позже придет время носить траур и отказываться от украшений; сейчас, пока не явится ее мать, она должна выглядеть и вести себя, как энса. Сотни глаз будут смотреть на нее. Дед не простит, если Иарра их разочарует.
Дед. Почему она думает о нем, как о живом? Почему не плачет, не кричит, не теряет сознание от горя?
Она резко замотала головой – нет, только не это, только не сейчас! Держись за свое спокойствие, Иарра, ты Самурхиль, твои люди смотрят на тебя! Для всего остального будет время потом.
За спиною чуть слышно открылась дверь. Служанка принесла одежду. Иарра молча указала в сторону спальни. Девушка послушно отнесла туда платье, положила на кровать и так же молча вышла.
С полными руками сапфиров Иарра прошла в спальню. Длинное, в пол, платье из тяжелой церемониальной ткани цвета ее Дома, расшитое по подолу золотыми цветами, было заказано специально для сегодняшнего дня – дня, когда энс наконец представит Палате свою официальную наследницу. Кто мог знать, что надевать его придется совсем по другому поводу?
Иарра оделась, застегнула на шее ожерелье, на ощупь вынула из ушей простые серебряные серьги, которые носила каждый день, и подвесила сапфиры. Распустила волосы, заплетенные в косу еще перед спуском в подземелье. Вернувшись в кабинет, долго искала на столе затерянную между завалами книг и бумаг расческу. Найдя, обернулась к зеркалу – взглянуть на свое отражение.
Отражения не было. Из зеркала на нее смотрел мужчина. Смуглая кожа, надменное лицо, разорванное одеяние. Прожигающий, как удар раскаленного прута, взгляд черных с красноватым отливом глаз.
– Выпусти меня! – сказал он.
И тогда Иарра закричала. И потеряла сознание.
Глава 7.
Во сне и наяву
Мы узнали многое о законах Вселенной. Со временем мы научились повелевать материей и пространством, научились видеть и изменять будущее, предопределять судьбы людей. Это великое знание и великая власть. Если бы тайна была нарушена, если бы это знание досталось людям, в неумелых руках оно могло бы погубить весь мир. Этого не случится. Я, Элетия, последняя из тех, кто владел этим знанием. Завтра на рассвете я умру и унесу его в могилу. Эта моя расплата, но мне она кажется наградой.
