Диана Ибрагимова - Меняющий лица (Хроники Хэлдвейна)
Зенфред поколебал светящуюся паутинку, и грудь рвануло болью. Он сжался и резко выдохнул. Книги и свитки с именами почивших адептов, разорвавших каналы, больше не казались выдумкой. Всё это время Источник сдерживал боль, и нетрудно было догадаться, что защита исчезнет, как только энергия истощится.
Подумав о скорой смерти, Зенфред не почувствовал страха. Он уже давно не испытывал неприятных ощущений, но только сейчас обратил на это внимание. Должно быть, причина заключалась в магии. Зенфреду тотчас захотелось подтвердить возникшую догадку. Он посмотрел на уснувшего Аринда, высвободил нить и осторожно скользнул внутрь Источника. Тонкий поток легко пробрался в ткань сосуда, но не остался на месте, собирая обрывки воспоминаний, а, ведомый волей Зенфреда, поднялся к голове.
* * *Аринд не верил ни одному слову сокамерника, нутром чувствуя исходившую от него опасность. В чём она заключалась, Аринд не знал. На вид это был неуклюжий парень с ладонями без единой мозоли, наверняка ни разу в жизни не державший в руках меч.
Аринд сглотнул, чувствуя подступивший к горлу ком. В последнее время запахи казались невыносимыми. Отец часто говорил, что у Аринда звериный нюх. Даже Саор удивлялся, когда ученик, разбирая бумаги в архиве нижнего этажа, замечал, как из лаборатории тянет горелым. Теперь вонь нужника, пота и прелой соломы вызывали постоянную тошноту. В те редкие часы, когда она отступала, Аринд забывался сном, но просыпался измученным и разбитым. В воздухе витала тревога. Он ощущал на себе взгляд Зенфреда, даже когда тот сидел с закрытыми глазами: дремал или думал о своём.
После очередной тревожной полудрёмы Аринд проснулся весь в поту и, перетерпев внезапно возникшую головную боль, заставил себя немного поесть. Хлеб давно высох и пах плесенью, но Аринд жадно разгрызал его и запивал водой, от которой во рту оставался неприятный привкус.
Это была не первая в жизни голодовка, но она давалась тяжелее предыдущих. Легче было, даже когда отец поздней осенью на две недели оставил его одного в лесу без огня и еды. Аринд страшно мёрз и делал никудышные ловушки, но всё же выжил, научившись разжигать костёр из сырых дров, ставить силки и есть всё, до чего получалось добраться.
– Ты не думал сбежать отсюда? – спросил вдруг Зенфред.
– Отсюда нельзя сбежать, – ответил Аринд после некоторого молчания.
Кому, как не ему, работнику тюрьмы, было знать о всех тонкостях побегов.
Зенфред нахмурился и неуверенно пожал плечами.
– Будь у меня такие жилистые руки, я бы попытался задушить цепью кого-нибудь из надсмотрщиков и достать ключи, – сказал он.
– Они не носят с собой всех ключей. Только те, которыми отпирают решётки.
– А от кандалов? Их хранят где-то отдельно? Может, есть способ как-нибудь снять без ключа?
Аринд отрицательно помотал головой. Отец научил его многому: расковывать, перепиливать, разрубать цепи, вырывать железные штыри, не слишком крепко всаженные в стены, но искусством заменять ключи тем, что попадётся под руку, он не владел.
Зенфред тяжело вздохнул.
«Какая незадача, – пробормотал он. – Что ни шаг, то преграда. Судьба как будто пытается уверить меня, что я зря пошёл против её воли».
Аринд наблюдал за ним с любопытством. Губы Зенфреда не шевелились, когда он говорил, но слова было слышно отчётливо. Летфен частенько проделывал подобное, и Аринд привык к чревовещанию. Зенфред удивлённо посмотрел на него и, всё так же, не размыкая губ, спросил:
«Ты слышишь меня?»
Аринд кивнул. Разумеется, он слышал каждое слово. Пять лет жизни, проведённые в темноте подвала, тишина лесной глуши и подземелий сделали его слух острым, как у слепца. Аринд мог различить даже самый тихий шёпот. До сих пор ещё никому не удавалось подкрасться к нему незамеченным.
Зенфред вернул лицу прежнее непроницаемое выражение и придвинулся, насколько позволяли цепи.
«Тебе не стоит отвечать вслух, – сообщил он после некоторого молчания. – Мне достаточно того, что ты думаешь».
– Тогда зачем ты сел ближе? Я думаю недостаточно громко? – поинтересовался Аринд вполне серьёзно.
Зенфред одарил его уничижающим взглядом.
«Как ты собираешься услышать мои мысли?» – спросил Аринд уже про себя.
«Явно не через ушные раковины», – отозвался Зенфред, подгребая под себя солому.
Он делал это как-то неуклюже, будто ничего не видел, хотя света, проникавшего через решётки, было достаточно. Аринд замер и от пришедшей на ум догадки почувствовал поднимающуюся внутри волну жара.
«О, прошу тебя! – воскликнул Зенфред. – Не рассуждай, как суеверный старик, спутавший пенёк с лесным духом. Конечно, я не демон и тебе не мерещится мой голос. Просто я маг и умею читать мысли. Ты ведь можешь спокойно это принять?»
Беспокойство и страх неожиданно отступили, оставив место лёгкому удивлению. Будто волна накрыла раскалившийся под жарким солнцем валун. Аринд вспомнил байки Летфена о волшебстве и магии, но ни одна из них не шла в сравнение с чтением мыслей.
Зенфреда, похоже, не интересовал ответ. Он прислонил голову к стене и устало закрыл глаза. По вискам катились капли пота, руки чуть заметно потряхивало. Аринд смотрел на него с недоумением.
«Это отбирает много сил, – пояснил Зенфред после некоторого молчания. – Но это лучший из возможных способов обсудить побег, не привлекая внимания».
«Забудь об этой затее, – отрезал Аринд. – Отсюда не сбежать, если только у тебя нет людей снаружи».
«Люди у меня есть, – сухо пояснил Зенфред. – Точнее, будут. Но мне нужна твоя помощь».
Кто-то за стеной закашлялся, звякнула цепь, послышался шёпот вечерней молитвы.
* * *Чем больше Зенфред узнавал, тем чаще вспоминал мага без имени. Нити могли не только читать воспоминания, но и передавать мысли, внушать эмоции, менять чувства. Становилось ясно, почему Каснел скрывал от Зенфреда правду. Магистр наверняка был одним из тех, кто плёл заговор против отца. Это длилось не один день. Верных Райелдам подданных вырезали, запугивали, лишали титулов и земель, изгоняли за пределы королевства. Когда до обряда осталось три дня, Зенфред заставил себя выбросить из головы надежду на чудесное спасение и занялся приготовлениями.
Он начал со стражников. Еду приносили всегда одни и те же. Шейн и Коф. Они приходили утром и патрулировали верхний этаж до полудня. По звону колокола на их место приходила другая пара. Пока Коф ставил еду, Шейн обычно стоял у дверей. Он не заходил внутрь, и Зенфред знал – придётся потратить много сил, заманивая его.
Стражники на постах, расставленных по всему храму, сменяли друг друга каждые несколько часов. Их перемещение легко просчитывалось с помощью внутреннего зрения, и даже попав в пересменку, вполне можно было обойти их, отыскав боковые лестницы или чёрные ходы в восточном крыле. Куда большей проблемой оказались кандалы. Ключи от них приносили только в день обряда, когда храм кишел стражниками и магами. Зенфред клял себя за то, что начал обдумывать побег так поздно, но без знаний о магии, полученных за последние дни, он едва ли сдвинулся бы с места.
«Я слышу шаги», – сообщил Аринд.
Источники связывала всего одна нить, но мысли переходили из сознания в сознание удивительно легко.
Зенфред приготовился. Внутреннее зрение на мгновение ослепило, но нити быстро почувствовали приближение знакомых Источников. Тонкий связующий поток позволял видеть происходящее глазами Аринда, ведь пользоваться магией и одновременно наблюдать за реальным миром Зенфред не мог.
Зашедший внутрь Коф пнул поднос, пошатнулся и замер, тупо глядя себе под ноги. Зенфред зажмурился, чувствуя, как начинают трястись кисти рук и скатываются по вискам капли пота.
– Эй, ты что там застрял? – окликнул напарника Шейн. – Решил остаться тут на ночь?
Он насвистывал мелодию через щель между передних зубов и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Зенфред дёрнулся, в глазах потемнело, некоторое время он не видел даже света Источников.
– Создатель всемогущий! – охнул Коф, падая на колени. – У меня голова вот-вот взорвётся.
Он кое-как поднялся, растирая виски.
– А я говорил тебе не мешать вчера пиво с этой дрянью, – лениво отозвался Шейн. – Пошевеливайся, пока в штаны не наделал, не то запру тебя с ними.
Когда их голоса затихли в глубине коридора, Зенфред тихо застонал и стал качаться из стороны в сторону, сжимая себя за плечи. Боль проходила невыносимо медленно, но теперь он знал собственный предел. Не больше десяти секунд на одного, значит, всего по пять на каждого. Забираясь в сознания нескольких человек, он начинал терять контроль над Источником. Непослушные нити разрывали каналы и, вместо того чтобы использовать свободную часть энергии, магия пускала в дело ту, что заглушала боль.
«Этого достаточно?» – спросил Зенфред, когда Источник вернулся в равновесие и несколько вырванных нитей снова протянулись к голове.
