Игорь Негатин - Рысь Господня
Весть о кончине молодого графа разлетелась по окрестностям, и в замке Буасси начались приготовления к похоронам. Из города прибыл священник, пожелавший перенести тело убиенного в городскую церковь, но управляющий, ссылаясь на завещание, отказал в этой просьбе. Гроб был выставлен в часовне замка. Святой отец, хоть и разочарованный таким решением, заверил, что в храме будет отслужена заупокойная месса и прочие необходимые обряды, сопутствующие христианской вере.
Телу покойного был придан должный вид. Омытое белым вином и перечным настоем, оно должно было пролежать в часовне три дня, после чего гроб с телом бедного Лиона де Буасси найдет свой последний приют в фамильном склепе.
Должен признаться, что эти хлопоты как-то прошли мимо меня. На следующий день у де Брега начался жар, и я, вместо того чтобы выполнять данные мне поручения, сидел у кровати и возносил молитвы Всевышнему.
Вы удивлены?
Пожалуй, вы вправе осуждать меня со всей строгостью истинно верующих! Молиться во здравие оборотня – это смертный грех! Грех, за который я был готов понести самое строгое наказание. Несмотря на мои молитвы, жар не спадал, грозя страждущему новыми болезнями. Тогда по моей просьбе служанка принесла кувшин вина и кувшин крепкого уксуса, смешав которые мы получили хорошее средство для лечения этого коварного недуга. Девушка, надо заметить, искренне переживала за здоровье Орландо де Брега и старательно растирала его тело приготовленной смесью. Слава Всевышнему, наши труды были вознаграждены, жар спал, и шевалье наконец уснул.
– Сударь, вы должны немного поспать. – Девушка положила руку на мое плечо и ласково улыбнулась. Поверьте, у меня перехватило дыхание! Молодое тело бунтовало, отказываясь от монашеского смирения. Оно требовало! Требовало женского тепла и ласки! Чувств, доселе мной неизведанных, но горячо желаемых.
– Побуду здесь, – неожиданно охрипшим голосом произнес я. – Устроюсь на полу.
– Принесу оленью шкуру, чтобы вы не простудились, – кивнула служанка и вышла.
Проводил девушку взглядом и почувствовал, как в моих жилах закипает кровь. Господи, помоги мне справиться с этим искушением! В этот момент застонал де Брег, и я бросился к его ложу…
Прошло три дня, и Лион де Буасси обрел вечный покой в усыпальнице своего рода. Мне было искренне жаль этого человека. Пусть мы почти и не были знакомы, но он был одним из достойных представителей древнейшего рода, славного подвигами и верностью престолу.
Тем вечером я вернулся в свою комнату, помолился и лег отдыхать, но, к сожалению, сон не торопился подарить спасительную дрему. Наступила ночь, а я лежал, смотрел в потолок и думал о бедах, которые обрушились на графский род. Поняв, что не усну, решил подняться и насладиться чтением, но книга осталась в комнате шевалье, и мне пришлось набросить какие-то одежды и выйти из комнаты […]
…[спрос]ил де Брег, когда наутро я начал рассказывать о событиях прошлой ночи. Он был слаб, но смертельная бледность начала отступать. Глаза приобрели живой блеск, а лицо наполнялось слабым, но живительным румянцем.
– Ночью я вышел из комнаты, чтобы проведать вас, но вдруг мне показалось, что в конце коридора мелькнула какая-то тень. События последних дней обострили мое внимание, и я со всевозможной осторожностью дошел до лестницы.
– Очень интересно, – кивнул шевалье. – Что было дальше?
– Признаться, мне стало страшно.
– Не сомневаюсь. Приняли эту тень за призрак убиенного графа, не так ли?
– Вы совершенно правы! Это известно каждому, что невинно пострадавший обязательно вернется на место своей гибели, чтобы изобличить убийцу! – сбиваясь от волнения, сказал я.
– Вынужден вас разочаровать, Жак, – усмехнулся Орландо де Брег, – не всегда, но сейчас это не так уж и важно. Рад, что не ошибся в вашей смелости! Вы не отступили, и это делает вам честь! Продолжайте.
– Так как я неповинен в смерти Лиона де Буасси, то прочитал молитву, вверяя себя в руки Господа, и направился следом за тенью. Поднявшись по лестнице, я увидел фигуру человека, который держал в руках свечу и направлялся в уединенную комнату. Признаться, я никогда не слышал о призраках, нуждающихся в свете. Они его излучают. Мерцающий, едва заметный глазу живых людей, но…
– Дальше… – напрягся де Брег. Его глаза хищно сощурились, и мне показалось, что в них сверкнул огонек зверя. – Вы убедились, что это не призрак?
– Да, я был вынужден признать свою ошибку.
– Вы узнали, кто это был?
– Мне удалось разглядеть лицо. Пусть и не во всех подробностях, но я его узнал.
– Кто это? – глухим голосом спросил де Брег.
– Гуарин Гранд. Оруженосец Лиона де Буасси.
– Дьявол… Что он делал в комнате?!
– Признаться, этого я не смог узнать. – Я покачал головой и развел руками. – Он прикрыл за собой дверь.
– Как долго он там пробыл?
– Полагаю, не больше часа.
– Интересно, какого дьявола он там возился целый час? Вы что-нибудь слышали? Треск дерева или что-нибудь подобное?
– Нет, но мне кажется, он изучал гобелены.
– Что?! – воскликнул Орландо. – Гобелены?!
– Да, вы верно меня поняли. Гобелены. Когда он ушел, я немного обождал и отправился к себе в комнату. Эти загадки не давали мне покоя, и я со всей предосторожностью вернулся в кабинет графа.
– Зачем? – нахмурился шевалье.
– Осмотрел пол и нашел следы воска.
– Браво, Жак! Они были рядом с гобеленами?!
– Судя по всему, оруженосец долго стоял перед ними. Иногда он подносил свечу к этим картинам, будто старался рассмотреть детали. Расплавленный воск оставил следы на полу.
– Жак… Вы просто уникальный помощник и достойны награды!
– Вы слишком добры ко мне, – улыбнулся я, хотя его похвала очень меня обрадовала.
– Помогите мне подняться. – Он поморщился и попробовал сесть.
– Вам нужно лежать! – возразил я.
– К дьяволу эту кровать и к дьяволу эти подушки! Эти четыре дня прошли впустую, но это уже в прошлом! Пора нам заняться делом. Время, мой друг, не ждет! Я голоден и готов сожрать даже лошадь. Жак, будьте любезны, прикажите подать обед.
– Вы хотите сказать – завтрак?
– Плевать! Можете назвать это ужином, но пусть он будет достойным!
Глава 16
Несмотря на некоторые улучшения, здоровье де Брега заставляло меня переживать и тревожиться. Его улыбчивость и хороший аппетит сменились болезненной угрюмостью. Не прошло и дня, как опасения подтвердились самым неприятным образом…
Вечером я собирался зайти к шевалье, чтобы обсудить наши дела, но не успел выйти из комнаты, как соседняя дверь распахнулась и в коридор выскочила служанка. Ее одежда была в беспорядке, что изрядно меня смутило, но не удивило. Удивило другое! Кто-то ее сильно ударил! По подбородку текла кровь, а щека наливалась багровым цветом.
– Господи, помилуй… Что с вами случилось?
Девушка не ответила и ринулась куда-то в сторону. Нет, невозможно, чтобы де Брег избил служанку, которая согревала его постель с той самой поры, как мы прибыли в замок! Я вошел в комнату и увидел шевалье, который навис над столом, опираясь о столешницу дрожащими руками, будто ему было невыразимо тяжело нести груз этого грешного тела. На полу лежал поднос и разбитая посуда, перемешанная с едой и вином. Он услышал шаги, но даже не поднял головы:
– Проклятье, Жак! Что вам от меня нужно?!
– Девушка… Вы ударили ее?! Неужели вы не смогли удержаться и…
– Полагаешь, это так просто?!
– Вы меня не так поняли, шевалье… – растерялся я.
– Я все прекрасно понял! – Орландо резко поднял голову и оскалился. – Я прочитал не один десяток книг, посвященных черной и белой магии! Читал труды восточных мудрецов, посвятивших свою жизнь изучению таких тварей, как я! Изучал жития отцов-экзорцистов, известных своими подвигами! Во всех книгах, будь они прокляты, заключена лишь малая часть страшной правды! – Он уже не говорил, а рычал. – Большинство ученых мужей, которые известны и почитаемы в христианском мире, не знают и половины того, что знаю я! Ты понял?!!
– Сударь, я не имел в виду ваш недуг…
– Пошел вон отсюда, щенок! – рявкнул де Брег. – Вон, пока я не свернул тебе шею!
Не успел опомниться, как выскочил из его покоев и привалился к стене, чувствуя, как по спине стекает холодный пот. Не понимал, что происходит с де Брегом. Не понимал, пока не вернулся в свою комнату и не подошел к окну. На небе висела полная луна, отливающая холодным светом.
Полнолуние… Ночь всех проклятых.
На следующее утро я спустился во двор и начал седлать лошадь. Падал снег, и замок, потерявший своего господина, словно вымер. Не самая приятная картина… Слуг не видно, а старик управляющий слег в постель и почти не выходил из комнаты.
