Николай Побережник - Гнев изгнанников
– Смо… – не успел договорить увидевший меня наемник.
В два прыжка я оказался у гогочущей четверки, вложив немало сил в бросок, метнул топорик в самого внимательного и со звериным ревом занес меч над головой ближайшего противника.
– Развалю до задницы! – скалясь, проорал я.
Что-то переключилось в сознании, я видел только цель. Два мощных рубящих удара, выпад, удар в висок навершием рукояти шарахнувшемуся было в сторону противнику, оттуда же рубящий вниз и по шее другому… прямым ударом ноги сбил набегающего на меня противника, отправив в протоку:
– Освежись, урод!
Подскочил к двоим у лодки, которые даже не успели понять, что происходит, с ходу рубанул ближайшего так, что голова осталась держаться лишь на куске кожи, второму влепил сапогом меж ног и, схватив его за волосы, приложил коленом, затем, приставив клинок к шее, подтащил к костру. Оглянулся на того, что плескался в воде, завалил ногой пирамиду из шести коротких копий, взял одно и метнул… наемник охнул, поймав грудью острие копья, и, перестав барахтаться, сник, а слабое течение понесло его к озеру.
– Ты как? – спросил я Дарину, сильнее прижав клинок к шее новоявленного обладателя сопрано.
– Голова болит…
Только сейчас я рассмотрел лиловую шишку и ссадину над бровью Дарины. Срезал веревки, попутно наподдав сапогом в брюхо утирающего кровавые сопли наемника, я помог Дарине встать ногами на земную твердь.
– Иди в лодку, я сейчас.
Дарина кинулась мне на шею, с облегчением и дрожью выдохнула.
– Ну, все, все закончилось, до лодки дойдешь? Надо уходить.
– Угу, – кивнув и шмыгнув носом, Дарина пошла к лодке, подхватив с земли у костра свой колчан и пояс с коротким мечом.
– А теперь рассказывай, кто вас нанял, – под клинком на шее наемника уже выступила кровь.
– Ххххр… Хр… быв… бывш…
– Соберись! – я влепил наемнику затрещину и убрал меч в ножны.
– Бывший председатель суда Хранителей, почтенный Корен…
– А иноземцы?
– Они от самого Городища с нами, указом княгини иноземной посланы были, и на то воля князя была…
– Врешь! – придавил ему коленом грудь.
– Нет! – тщетно пытаясь набрать в легкие воздух, он прошипел: – Зачем мне врать? Почтенному Корену было приказано изловить и доставить бывшего оружейника, отступника и убивца Никитина.
– Так, значит… убивца… Сколько вас всего?
– Две дюжины, еще на заимку оружейника пятеро иноземцев отправились… я все скажу, отпусти только.
– Что еще ты можешь сказать? – я склонился над пленником.
– Если Никитин ты, то искать тебя будут по всему княжеству, в земли Желтого озера бежать пустое, и заставы на трактах к утру выставят.
– Никитин я. Вставай, – срезав перевязь с пленного и спутал ему руки тонким кожаным ремнем и добавил: – Посидишь тут до утра, а Корену скажешь, что я теперь тоже знаю его в лицо.
– Да, да, да, – закивал наемник.
– Тут сиди, – пихнул я пленного ближе к костру, еще околеет за ночь… И, указав на луну, добавил: – Туда смотреть, повернешься – поймаешь стрелу.
Прихватив в качестве трофеев пару вязанок стрел и неплохой охотничий лук, хороший боевой топорик, два овчинных тулупа и торбу со съестными припасами, я вернулся к нашей лодке.
– Болит? – бросив в лодку трофеи, спросил я Дарину.
– Пройдет, давай уплывем скорее отсюда.
– К нам на заимку нельзя, иноземцы засаду устроили.
– Куда же тогда? – растерянно спросила Дарина.
– Теперь одна дорога – на болота, сначала отоспаться… нет, сначала поесть! Есть хочу зверски. А там… утро вечера мудренее.
– Утро вечера мудренее, – задумчиво повторила Дарина, пытаясь понять фразу. Усевшись на нос лодки, накрыла ноги трофейным тулупом. – Да, кроме хозяев болот нам не к кому теперь податься.
– Ты их, главное, не бойся, они страх хорошо чувствуют.
Я аккуратно подгребал веслом, а Дарина, свесившись с носа лодки, ломала топориком грязно-зеленый с вмерзшей ряской не очень толстый лед. От возможного преследования нас давно скрыл туман, мы пересекли Чистое озеро и теперь пробирались дальше на север по замерзшей трясине меж кочек с торчащим из них засохшим камышом.
– Все, добрались, – сказал я, когда нос лодки ткнулся в толстые корни корявого дерева на границе болот и гиблого леса, того самого леса, кишащего тварями, со стороны которого каждую зиму приходят дикари и, собственно, откуда в этот мир явился я сам.
Спрятали лодку в кустах и, немного углубившись в лес, обнаружили приличного размера ямку, оставленную выворотнем большого и толстого дерева, обвитого шипастой лианой-паразитом. Спустя несколько минут в выложенном из камня кострище уже занимался костерок, от света и тепла которого стало уютнее, а Дарина перестала то и дело оглядываться и занялась ужином. Я же влез на толстый ствол поваленного дерева и, присев, попытался уловить присутствие зверя, часть которого непостижимым для меня образом теперь есть и во мне. Но тщетно, кроме возни большой хищной птицы, занятой неподалеку добычей, не почувствовал ничего.
Скромный, но сытный ужин запили пустым кипятком. Дарину свалила усталость, и она, свернувшись на расстеленных тулупах и укрывшись суконным одеялом, моментально уснула, лишь изредка всхлипывая и вздыхая во сне. Я же уселся на ствол дерева, положил на колени огнестрел и настроился на всенощное бдение.
Городище. Княжеские покои
Изучив некоторое количество свитков из архива суда Хранителей, Скади аккуратно отодвинула от себя шкатулку с пожелтевшими от времени бумагами и, мило улыбаясь сидящему напротив князю, сказала:
– Дорогой Талес, думаю, для наших народов будет только польза от союза между империей Каменных башен и Трехречьем.
– То, что ваши люди смогли пересечь пустыню, это уже подвиг, и, конечно же, жить нашим народам в мире – уже великая польза.
– Именно, – чуть выгнув спину и посмотрев на огонь в большом камине, Скади встала и медленно направилась к его теплу, демонстрируя стройность своей фигуры.
– Вы замерзли?
– Немного…
– Ицкан!
Почти в тот же момент дверь в покои приоткрылась, с поклоном вошел советник.
– Прикажи подать горячего вина и сладких закусок!
Ицкан лишь кивнул, снова молча поклонился и вышел, а в покоях на пару минут установилась неловкая тишина.
– Вы так внимательны, князь, – Скади провела рукой по отполированной поверхности камня камина и, выразительно хлопнув ресницами, посмотрела на Талеса.
Улыбаясь, Талес молча принял комплимент, тоже подошел к камину и, стараясь не выдать смущения, хотел что-то спросить, но в дверь постучали.
Толстая стряпуха, натянуто улыбаясь и тяжело дыша, просочилась внутрь – шутка ли, после марш-броска по винтовой лестнице и коридорам. Она выставила на стол медный кувшин с горячим вином, тарелку с разными кулинарными деликатесами и, так же улыбаясь, вышла.
– Могу ли я кроме союза наших народов надеяться на союз между…
– Не вижу этому препятствий, – Скади не дала договорить Талесу, загадочно улыбнулась и вытащила из своей замысловатой прически редкий гребень. Волнистые густые волосы рассыпались по плечам, – но сначала подайте мне вина и замкните уже дверь…
Глава двенадцатая
За ночь прикорнул-таки пару раз, опершись спиной на коренья некогда величавого древа, которому всё же не хватило сил справиться с коварной лианой, что заплела ветви и ствол и практически вырвала дерево с корнем, но этот процесс, судя по всему, длился много лет – в некоторых местах лиана срослась с корой дерева. В первый раз я уснул примерно на час – звездная карта не сильно сместилась. А во второй раз провалился под утро и проснулся от пробравшегося под одежду мороза.
– Холодно-то как, – тихо сказал я вслух, спрыгивая на землю.
Раздул угли, подкинул хвороста и отлил из бурдюка четверть наших запасов воды в котелок. Дарина спала, накрывшись суконным одеялом с головой, а я присел, согреваясь у костра, и снова прислушался к лесу. Нет, никакого намека на присутствие поблизости хотя бы маленького болотного котенка. Может, с наступлением зимы они куда-то мигрируют? Возможно, но про это я ничего не знаю, к великому моему сожалению. Сторожевой пес, то есть кот, очень даже не помешал бы в этих местах и вообще в сложившейся ситуации. А о запасах воды все же надо подумать, хотя что думать, надо пересекать озеро и отправляться к нашей с Дариной заимке, там колодец… и там же засада. Ночью отправлюсь, если там в засаде наемники Корена, то у меня преимущество, а если иноземцы… Я проверил рукой чехол с дробовиком, – один хрен, преимущество есть! Вообще странное место эти болота, этот гиблый северный и бескрайний лес, обострились все чувства – слух, зрение, обоняние и это так называемое шестое чувство…
– Уже проснулся? – высунув из-под одеяла нос, спросила Дарина.
– Да. Летом в этих местах гораздо живописнее и теплее, а я за ночь промерз порядком.
