Анна Мистунина - Пути непроглядные
– Ну хватит уже!
Человек, что неспешно поднимался на ноги, ростом почти не уступал Торису и выглядел большим любителем подраться. Его сбитые кулаки и обманчиво-медлительные движения давно уже привлекли внимание Рольвана.
– Ишь, выспрашивают, что да как, а сами-то небось холоднее мертвого! – прорычал он, перебираясь через скамью и оказываясь рядом в сопровождении своих мигом оказавшихся на ногах приятелей.
Дальнейшее происходило одновременно: полетел, выбрасывая золотистую струю, на пол смахнутый со стола кувшин, Торис вскочил и наполовину вытащил меч, Рольван перехватил его руку и буквально повис на ней; хозяин таверны с решительным видом перегородил смутьянам дорогу. Твилл, сидевший рядом с ним, вставать не стал, но вытащил нож и поднял его перед собою, так, чтобы видели все.
– А ну-ка, садись обратно! – велел хозяин. – Не в моем доме, Марх!
– Уймись, Торис, их слишком много! – прошипел за его спиной Рольван.
– Много?! – взревел Торис, но Рольван зажал ему рот ладонью и насильно усадил на скамью.
Драчливый Марх тем временем остановился, удивленный отпором.
– Ты чего это, Рин? – вопросил он. – Не хочешь их проверить?
– Протри глаза! Они едят и пьют побольше твоего!
– А я говорю – проверить, и дело с концом, – не уступил Марх.
– Проверить – что именно? – спросил Рольван.
Одной рукой он все еще держал за плечо Ториса, другая теперь легла на рукоять меча. Обитатели таверны переводили взгляды с Марха на хозяина, на увешанных оружием и явно готовых его применить гостей, и решительность, с какой они ринулись было навстречу драке, угасала.
Хозяин обернулся. Его круглая, будто обросшая бородой луна, физиономия выражала растерянность и вместе с тем твердую решимость не допустить беспорядков в собственном заведении. Быть может, он и хотел бы согласиться с Мархом, но не мог себе того позволить.
– Что здесь вообще происходит? – спросил Рольван.
– Прощения прошу, благородные господа… – хозяин помялся и продолжил: – Вы, конечно, не с юга следуете? Не с Тиринийской стороны?
– Мы едем из Эбрака.
– Ну, тогда вы, должно быть, никак не можете быть…
– Да кем мы, в конце концов, не можем быть? – воскликнул Торис. – Говорите наконец, демоны вас сожри!
– Да вот мы ж про демонов-то и толкуем, – раздался голос из-за спины Марха. – Вам бы, благородные господа, не лаяться, а кровь показать, всего только и делов!
– Кровь?
– Да, вы уж не серчайте, господа, – решился наконец хозяин таверны. – Если бы вы немного порезались, только чтобы пошла кровь – мы бы и увидели, что вы не из этих…
Торис, конечно, предложил бы любому, кто желает его крови, попробовать ее взять, если сможет. Он уже открыл рот, но Рольван сильно сжал его предплечье и спросил:
– О ком вы говорите?
И ему наконец ответили, правда, ответ этот ровным счетом ничего не прояснил:
– О тех, кого пометили демоны.
– Демоны?
– Какие еще демоны? – от удивления Торис даже забыл про свой гнев.
– И при чем здесь наша кровь? – добавил Рольван.
Еще немного, и общее замешательство все же обернулось бы дракой – дракой, в которой воинские навыки неизбежно уступили бы числу. Они не для того отправились в путь, не для того три недели скакали сквозь дождь и слякоть, чтобы вступать в схватку с целой толпой, да еще по такому ничтожному поводу. Был лишь один способ это предотвратить. Стараясь не двигаться слишком резко, Рольван взял со стола свой кинжал, которым только что резал мясо, и под напряженными взглядами всех в таверне провел его лезвием по своему запястью. Тонкая линия набухла кровью, расплылась. Рольван закусил губу.
– Сделайте так же, – велел он спутникам.
Ворча, как недовольный пес, Торис все-таки послушался. Тяжелые темные капли упали на гладкую столешницу. Твилл пожал плечами и с равнодушным видом разрезал свое запястье.
– Вот, – сказал Рольван. – Наша кровь. Что вы хотите с нею сделать?
Он уже не удивился, услышав облегченный вздох, исходивший, казалось, сразу со всех сторон. Лица сразу утратили враждебность. Марх удовлетворенно кивнул и отправился на свое место. Хозяин заулыбался во весь рот:
– А ничего не сделать, благородные господа. Нам только видеть, что она есть, кровь-то. Вы уж не серчайте – страшно нам…
Торис фыркнул и принялся за еду. Люди, во всеуслышание говорящие о своих страхах, его не интересовали, как не интересовал все еще сочившийся алым порез. Рольван сел рядом, заметив, что остальные тоже возвращаются к своим местам.
Хозяин исчез и тут же вернулся с чистыми тряпицами – перевязать раны. Рольван кивком поблагодарил его и попросил:
– А теперь, если вы нас больше не боитесь – расскажите о демонах.
И ему рассказали.
Откуда появились демоны, никто точно не знал, но все соглашались, что приходят они с юга, со стороны Тиринии. Была ли эта древняя страна, сосед и верный союзник Лиандарса, их родиной, завсегдатаи таверны сказать не могли. Первые слухи дошли до них пару недель назад, и тогда эта история всем показалась байкой, болтовней подвыпивших путешественников – приходящие из мрака ледяные фигуры, не то грозные великаны, не то мерзкие карлики, зовущие куда-то голоса, околдованные люди, не помнящие собственного имени… Такие истории хорошо слушать в праздник святой Дасты, сидя уютным вечером у огня, перемежая разговоры с песнями. Тогда бывает приятно вспомнить, что прежде, до прихода квирской веры, этот праздник звался Валлем и был он днем открытия Врат между этим миром и тайной страной, где обитают боги и демоны. Конечно же, никому, кроме разве что детей и стариков, которые порою не лучше детей, не пришло бы в голову этим историям верить.
Но чудные вести пришли снова. Теперь в них появились страшные подробности. Демоны приходили то в одну деревню, то в другую, застигали на дороге поздних путников. Видевшие их, кому хватало ума закрыть глаза, заткнуть уши и уносить ноги, отделывались испугом. Тех же, кто шел на их зов или подпускал демонов близко к себе, поражал странный недуг. Такие люди забывали прежние привычки, делались ко всему безразличны, не спали и не ели. Раны, если случалось им пораниться, на их теле не кровоточили, как если бы тело уже не было живо. Им делалось все хуже и хуже, пока наконец, кто через два дня, кто через три, эти люди уходили, и больше их никто не видел. Поговаривали, что они сами превращаются в демонов, чтобы тоже бродить по ночам, наводя погибель на других.
Теперь уже и самые недоверчивые, оказавшись вечером на улице, нет-нет да озирались с опаской. Последние же сомнения исчезли совсем недавно, начиная от сегодняшнего четыре дня назад. Поздним вечером в деревенские ворота, исправно запиравшиеся на ночь, постучался измученный, с ног до головы покрытый дорожной грязью человек. Котомка за его плечами да маленькая дочь, которая испуганно таращила глаза, цеплялась за отцовскую руку и вздрагивала, когда к ней обращались – вот и все, что осталось от его семьи, от имущества, от деревни на сорок домов. Демоны пришли туда в праздник, когда почти все жители с малыми детьми были вместе, горели костры и столы ломились от яств. Демонов было много, они появлялись как будто сразу со всех сторон. Спастись не сумел почти никто.
Беглецов приняли. Добросердечные люди разделили с ними кров и пищу. Девочка, отроду не больше пяти лет, ничего не ела и ни с кем не говорила. Ручки ее, которыми она заслонялась от чужих взглядов, были холодными, как лед. И немудрено, решили в деревне, натерпелась страху, бедняжка!
Но во вторую ночь она исчезла, ушла в темноту и не вернулась. Отца же поутру нашли повесившимся на заднем дворе приютившего его дома.
– Теперь сидим вот, думаем, как же быть, – закончил свой рассказ хозяин. – Страшно нам, благородные господа. Говорят, демоны священников боятся, да нет у нас своего-то. Был, да помер два месяца тому как. Обещали нового прислать, а все нету. Мы уж решили отправить кого-нибудь в Эбрак, к его святейшеству отцу Кронану просить помощи. Он, говорят, никому не отказывает…
– Отец Кронан никому не отказывал в помощи, – у Рольвана сдавило горло при этом имени. – Он погиб от меча предателя. Когда мы уезжали, нового епископа еще не выбрали.
– Епископ погиб?!
– Да. Это его убийцу мы разыскиваем, о нем вас расспрашивали. Увы, мы кажется, окончательно потеряли след…
– Взаправду черные времена, – пробормотал хозяин таверны. Посетители за его спиной истово творили священные знаки, шепотом обсуждая новость. – Что же нам делать-то, воины?
– Молиться, – сказал Рольван. – Другого ответа у меня нет.
– Ты им веришь? – спросил Торис поздней ночью.
– А ты? – вопросом ответил Рольван.
Говорили шепотом – закуток с единственным соломенным ложем, обошедшийся в две медных монеты, от хозяйской комнаты отделял лишь полотняный полог. Из-за него попеременно доносились раскатистый мужской храп, детский плач и успокаивающий женский голос.
