Стивен Эриксон - Память льда. Том 2
Паран оторопело уставился в спину яггуту.
– Ладно, увидимся, – сказал малазанец.
И услышал негромкий ответ:
– Если тебе угодно…
Как только Паран вышел из ворот на улицу, он едва не споткнулся о дряхлого человека в капюшоне, который неуклюже устроился на краю канавы. Из лохмотьев появилась грязная ладонь, потянулась к малазанцу.
– Добрый господин! Подай монетку! Всего одну монетку!
– Повезло тебе, старик, я и больше одной могу потратить. – Паран сунул руку в кожаный кошель у пояса. Вытащил пригоршню серебряных.
Нищий ахнул, подтянулся поближе, волоча за собой ноги, точно мёртвый груз.
– Богатый человек! Послушай меня. Мне нужен партнёр, о щедрый господин! У меня есть золото. Новые «советы»! Они спрятаны в тайнике на склонах Тахлинских гор! Целое состояние, господин мой! Нам только и останется, что организовать туда поход – ведь недалеко.
Паран бросил монеты в ладонь старика.
– А там закопан клад? Ну, разумеется.
– Господин, сумма внушительная, и я с радостью расстанусь с половиной. Твоё вложение вернётся по меньшей мере десятикратно.
– Мне не нужно больше денег, – улыбнулся Паран. Он сделал шаг прочь от попрошайки, но затем остановился и добавил: – Кстати, не стоит тебе задерживаться у этих ворот. Дом не привечает чужих.
Старик съёжился. Голова его свесилась набок.
– Ве-ерно, – протянул он из-под рваного капюшона, – этот Дом – не привечает. – Затем послышался тихий смешок. – Но я знаю другой, где привечают.
В ответ на загадочные слова нищего Паран лишь пожал плечами, развернулся и пошёл прочь.
Позади попрошайка надсадно закашлялся.
Хватка не могла отвести от него глаз. Мужчина сидел, сгорбившись, на стуле, которому ещё не нашлось стола, продолжая сжимать в руках обрывок изорванной ткани, на которой что-то было написано. Алхимик сделал всё возможное, чтобы вернуть жизнь в практически уничтоженное, иссохшее тело, но даже внушительные дарования Барука подверглись серьёзному испытанию – в этом не было сомнений.
Она про него слышала, разумеется. Все слышали. И все знали, откуда он явился.
Человек молчал. Не сказал ни слова с самого воскрешения. И Барук категорически настаивал, что речь у него отнял отнюдь не какой-то физический недостаток.
Императорский историк онемел. И никто не знал, почему.
Хватка вздохнула.
Торжественное открытие «К’руловой корчмы» обернулось катастрофой. Столы пустовали, терялись в огромном главном зале. Паран, Штырь, Дымка, Мураш, Молоток и Перл сидели за тем, что стоял ближе к очагу, и редко когда бросали друг другу хоть слово. Рядом находился второй занятый стол, за которым расположились Крупп, Мурильо и Колл.
И всё. О боги, мы прогорели. Зачем только послушали Мураша…
Входная дверь распахнулась.
Хватка с надеждой подняла глаза. Но это был только Барук.
Высший алхимик задержался в прихожей, затем медленно направился к столу, где сидели остальные даруджийцы.
– Дражайший друг благородного Круппа! Барук, доблестный защитник Даруджистана! Кто мог бы пожелать лучшего общества нынче вечером? И он здесь, о да! За этим самым столом! Крупп как раз повествовал, повергая в оторопь своих достойных товарищей, равно как и мрачнолицых отставных солдат за соседним столом, – он рассказал удивительную и поучительную историю о том, как Крупп и тёзка сей корчмы совместно задумали сотворить новый мир.
– Так значит, история окончена? – спросил, подходя, Барук.
– Увы, но Крупп с радостью…
– Отлично! Тогда я её выслушаю в другой раз. – Высший алхимик бросил взгляд на Дукера, но Императорский историк даже не поднял глаз. Сидел по-прежнему, склонив голову, неотрывно глядя на обрывок ткани в руках. Барук вздохнул. – Хватка, есть у тебя горячее вино с пряностями?
– Так точно, – отозвалась она. – За тобой, у очага.
Мураш потянулся за глиняным кувшином, поднялся, чтобы налить чашу Баруку.
– Хорошо, – громко сказала Хватка, подходя к очагу. – Ну что же. Отлично. Огонь славно полыхает, выпили мы достаточно, и я лично хотела бы послушать какую-нибудь историю – нет! Не ты, Крупп! Твои рассказы мы уже все слышали. Но вот Барук, например, и Колл с Мурильо, наверно, захотели бы послушать историю о том, как всё-таки взяли Коралл.
Колл медленно наклонился вперёд.
– Так ты, наконец, заговоришь, Хватка? Давно пора.
– Не я, – ответила та. – Поначалу – уж точно. Капитан? Налейте себе ещё, сэр, и начните рассказ.
Паран поморщился, но покачал головой.
– Я бы рад, Хватка.
– Слишком свежо ещё, – проворчал Штырь, кивнул и отвернулся.
– Худов дух, ну и жалкая же вы компания!
– Само собой! – огрызнулся Штырь. – Такой рассказ, чтоб заново нам всем сердце разбить! Какая в нём ценность?
Хриплый, надломленный голос ответил:
– Ценность есть.
Все замолчали, повернулись к Дукеру.
Императорский историк поднял взгляд, рассматривал их тёмными глазами.
– Ценность. Да. Я думаю, великая ценность. Но не ваша, солдаты. Ещё нет. Слишком свежо для вас. Слишком рано.
– М-да, – пробормотал Барук, – наверное, тут ты прав. Мы хотим слишком многого…
– От них. Да. – Старик вновь посмотрел на кусок ткани в руках.
Молчание затягивалось.
Дукер не шевелился.
Хватка уже начала поворачиваться к своим товарищам, когда он вновь заговорил:
– Что ж, позвольте мне, с вашего разрешения, занять этот вечер. И вновь разбить вам сердца. Это повесть о «Собачьей цепи». О Колтейне из клана Воро́ны, недавно назначенном Кулаке Седьмой армии…
И так заканчивается третье сказание из Малазанской книги павших
Глоссарий
Паннионский Домин
Паннионский Провидец: политический и духовный лидер Домина
Септарх: правитель одной из семи провинций Домина (также военачальник)
Урдо: командир отряда элитной тяжёлой пехоты (урдомов)
Урдомы: элитная тяжёлая пехота, фанатичные последователи Провидца
Провидомины: фанатики, секта телохранителей и убийц в Домине
Бетаклиты: средняя пехота
Беклиты: обычная регулярная пехота (известны также как «Сотня Тысяч»)
Бетруллиды: лёгкая кавалерия
Бетакуллиды: средняя кавалерия
Скаланди: лёгкая тактическая пехота, стрелки
Десанди: сапёры
Тенескаури: крестьянская армия
Капастан
«Серые мечи»: религиозный культ, наёмники, нанятые для защиты от Паннионского Домина
Совет Масок: Верховные жрецы Четырнадцати Взошедших, культы которых представлены в Капастане
Джидраты: солдаты на службе одного из четырнадцати храмов
Капанталл: городской гарнизон стражи Капастана, дружина князя Джеларкана
Коралльская рота: приверженцы изгнанного князя Арарда из Коралла
Лестийская гвардия: беженцы, бывшая дворцовая гвардия города Леста
Капанцы: этническая группа изолированных кварталов, также – народ Капастана
Даруджийский квартал: старый город, центр Капастана
Пленник: старая даруджийская цитадель, где заседает Совет Масок
Четырнадцать Взошедших капастанского Совета Масок
Фэнер/Теннерок
Трейк/Трич
Д’рек
Худ
Огнь
Тогг
Беру
Маури
Опонны
Солиэль и Полиэль
Королева грёз
Фандерея
Дэссембрей
Престол Тени
Народы и географические названия
Рхиви: скотоводы-кочевники центральных равнин Генабакиса
Баргасты: воинственные, кастовые племена, которые можно обнаружить на разных континентах:
Клан Ильгрес
Клан Белолицых (племенной союз сэнанов, гилков, ахкратов, барахнов и нит’риталов)
Т’лан имассы (Армии в Рассеянии):
Логросовы, Стражи Первого престола
Кроновы, Первые на Соединении
Бетруловы (потеряны)
Ифейловы (потеряны)
Бентрактовы (потеряны)
Оршайновы (потеряны)
Керлумовы (потеряны)
Тисте анди: Старшая раса
Яггуты: Старшая раса
К’чейн че’малли: одна из четырёх рас-основательниц, предположительно вымершая
Моранты: жёстко структурированная культура с центром в Облачном лесу
Даруджийцы: культурная и языковая группа в Генабакисе
Капанцы: жители Капастана
Паннионский Домин: название новой империи в Генабакисе
Лестийцы: жители города Леста
Коральцы: жители города Коралла
Морн: про́клятые руины на юго-западном побережье Генабакиса
Коралл: город в Паннионском Домине
Лест: город в Паннионском Домине
Капастан: город на северном берегу реки Серп
Даруджистан: последний Вольный город в Генабакисе
Равнина Ламатат: равнины к югу от Даруджистана
Яггра-Тиль: т’лан имасское название ныне высохшего внутреннего моря
Мир чародейства. Пути (Тропы – Пути, доступные людям)
Д’рисс: Тропа камня
Дэнул: Тропа целительства
Меанас: Тропа тени и иллюзий
Рашан: Тропа тьмы
Руз: Тропа моря
Серк: Тропа неба
Тир: Тропа света
