Олег Быстров - Зрячий
– Опустим вступление, – наконец стряхнул он нерешительность и хлопнул ладонями по столу. – Суть дела: клиент обратился с жалобой. Сбой в работе случился не у нас, в пятом подотделе, но вы помните – это наша территория. Жалоба пришла в региональное бюро, а оттуда ее перенаправили к нам. Ставится под вопрос работа оператора, его компетенция, есть реальная угроза судебного иска и материальных претензий…
Я молча слушал, пока не очень понимая, каким образом жалоба на оператора из подотдела касается меня. Сам пять лет трубил в провинции. Как правило, подотдел – это крохотный кабинет, где ведет прием зачастую один, редко два сенса. Структуры разбросаны по городам и весям, принимают на себя немалую нагрузку, но квалификация операторов там разная. При затруднениях они, как правило, направляют клиента в ближайший отдел, в чем и заключается принцип территориальной подчиненности. Но какова моя роль в предстоящем разборе жалобы?
– Неделю назад, – продолжал директор, – клиент обратился к оператору пятого подотдела по вопросу, связанному с выполнением профессиональных обязанностей. Проще говоря, просил помощи в карьерном продвижении. Служит он в какой-то небольшой конторе, названия которой я не запомнил. Что-то связанное с торговлей зерном, ничего секретного или ответственного в помине нет. Была проведена стандартная операция адаптации. Имеются отчеты оператора и записи его показаний, снятые экспертами. – Господин директор постучал сухим согнутым пальцем по кожаной папке с вытисненным золотом логотипом АСА.
Я продолжал недоумевать. Для работы с операторами подотделов есть эксперты регионального бюро, там же и региональная администрация, можно было разобраться на месте. Обычно так и делается, крайне редко регионалы передают дела на территорию, только когда отчетливо пахнет осложнениями… И при чем здесь Ева? Она сотрудник другого уровня, у куратора городского отдела свои обязанности… Кстати, госпожа эксперт пока не выразила отношения к происходящему ни единым движением.
Директор наконец заметил мое недоумение и смилостивился:
– Я вызвал вас, Мартин, как одного из наиболее грамотных и опытных операторов. И, конечно, вашего куратора от Экспертного отдела, таковы правила. Дело в том, что после проведения стандартной, заметьте, именно стандартной операции адаптации на службе у клиента ничего не изменилось. Никакого продвижения не состоялось. Вместо этого его жена, назовем ее пока мадам N, на следующий день после процедуры пришла в тот же подотдел, к тому же оператору с предложением адюльтера. Получив категорический отказ, женщина покинула подотдел, но появилась вновь на следующий день и возобновила свои притязания. Так продолжалось три дня подряд. Сейчас несчастная в приюте для душевнобольных, в состоянии полного помрачения рассудка, а супруг возлагает вину за происшествие на Агентство…
Господин Аусбиндер удостоил меня еще одним прямым взглядом водянистых глаз. Воистину сегодня примечательный день! Но то, что я услышал, было полной неожиданностью.
Случалось, операции не приводили к ожидаемому результату. Бывало, клиенты ждали от нашей работы больше того, что мы могли им предложить. Рассчитывали на быстрое и незатруднительное решение своих проблем, а это не всегда возможно. Недовольные в любом случае найдутся. Но получить совершенно иной, неожиданный эффект, рядом не лежавший с ожидаемым результатом?..
– Вы позволите несколько вопросов, господин директор?
Господин Аусбиндер склонил голову и стал похожим на старого мудрого грифа.
– Может такое случиться, что мадам N была больна еще до произошедших событий?
– Исключено. Мадам служит сестрой милосердия в госпитале Святой Барбары.
Это многое меняло. Госпиталь Святой Барбары славится далеко за пределами Республики. Там светила медицины проводят сложнейшие, уникальные хирургические операции, туда обращаются за помощью самые известные и знатные люди со всего света. Соответственно, персонал жесточайше отбирается и контролируется. Душевнобольная женщина никак не могла попасть в ряды сотрудников этого госпиталя.
– Совпадение по времени? Может, она заболела только что и начало болезни совпало с визитом супруга в подотдел?
– Сомнительно. – Господин директор слегка покачал головой. – Во всяком случае, психиатры так не считают. Они вообще не могут понять, что происходит с пациенткой. Картина болезни не укладывается ни в одну схему, поставить диагноз врачи не в силах.
– В таком случае, быть может, связь между оператором и мадам действительно имела место? Это объяснило бы многое…
– Клиент от подобных предположений приходит в ярость, уверяет, что его супруга была верхом благочестия. Могу добавить, что к делу подключились оперативники Тайной полиции, опрошено большое количество свидетелей, знавших пострадавшую, а также ее мужа. Установить какие-либо контакты между оператором и мадам N до последних печальных событий не удалось. Мы вынуждены считаться с версией, что они ранее не были знакомы.
Вот так-так – сразу подключили та́йников! Уже само по себе это событие экстраординарное. Я помнил лишь несколько дел, когда с ходу вступали оперативники, в том числе знаменитое дело о похищении наследника. Обычно Агентство старается решать свои проблемы само, без постороннего участия.
– Действительно, много непонятного. Включая то, чем я могу помочь в данной ситуации, господин директор.
Господин Аусбиндер помолчал, пожевал губами и в третий раз посмотрел мне в глаза:
– Об этом и речь, Мартин, – несмотря на молодой возраст, вы у нас один из лучших сотрудников и достаточно опытны. Я хочу поручить это дело вам. Необходимо обследовать оператора. Поговорить с ним… Сейчас в Ставке решается вопрос о гипнотическом воздействии, может, и так – поговорить под гипнозом. Главное – увидеть линию судьбы, которую он построил, проверить вектор. Если попутно сумеете что-то исправить, бог в помощь, но основное – мы должны очиститься от обвинений. Если эта чертова тетка сумасшедшая, – он поднял сухой указательный палец, – что было бы самым простым и самым лучшим ответом на все вопросы, то нам придется это доказать. – Лицо господина директора затвердело, на нем читалась нешуточная решимость. – Если имела место супружеская неверность и теперь партнеры выгадывают какой-то свой интерес и путают всех нас, – нам придется вывести их на чистую воду.
– Может, просто провести повторную процедуру клиенту?
– Пострадавший и слушать об этом не хочет! Скорее он засудит всех нас, Мартин. Всё это теперь нельзя оставить как есть, необходимо внести в историю полную ясность. И снять обвинения с Агентства. Работать придется с оператором, и работать придется вам…
– И последнее, господин директор, почему я? У нас в отделе есть куда более опытные работники. Например, Стефан Стацки, кавалер ордена «Большого Орла»…
– Поверьте, Мартин, предложение сделано вам, но другие варианты тоже были рассмотрены, – прервал меня господин Аусбиндер. – Мы уверены, что вы справитесь с задачей, и назначение уже согласовано на самом верху. К слову сказать, сам Стацки рекомендовал именно вас.
Вот это мне не понравилось. Что это Стефан отказался от задания? Трудностей он не боится, опыта и умения через край. Не захотел связываться?
– Вопрос решенный, оператор Мартин. – Ева Мария наконец повернулась ко мне и одарила взглядом своих чудесных, удивительного табачного цвета глаз. – Работать будем вместе. Любое содействие с моей стороны гарантировано. И я хочу быть в курсе всех ваших намерений, Зрячий. Постоянно.
Она смотрела на меня в упор, чуть изогнув бровь, а я думал о том, что всё это как-то странно и не к добру: подключившаяся с первых шагов Ева, отказавшийся Стацки и растерянный директор.
– Забирайте документы и приступайте немедленно. На втором этаже для этого приготовлен двадцать второй кабинет. Курировать вас будет эксперт Ева Мария Сантос. Как всегда… – Господин директор подвинул уже знакомую папку и посмотрел куда-то поверх моей головы.
* * *Кабинет двадцать два на втором этаже Агентства встретил меня не слишком радушно. Слишком неуютно и голо. То ли дело моя операционная. Но выбирать не приходилось. Сказал директор работать здесь, значит, так тому и быть.
Посреди комнаты совершенно пустой стол и два стула. В одном углу рукомойник, в другом – сейф. Вот это, пожалуй, единственная примечательная деталь интерьера. Сейфы в наших помещениях редкость, да и кому они нужны, эти громоздкие железные ящики? Что в них хранить, от кого оберегать? Разве только… Вот оно как! Похоже, я попал в кабинет бойца невидимого фронта.
Сегодня Агентство раскинуло густую сеть своих структур на всю страну – региональные бюро, отделы и подотделы, Центральный департамент, который мы между собой называем Ставкой. Система исправно собирает информацию и прокачивает ее в таинственные кабинеты, где обитают молчаливые люди с незапоминающейся внешностью.
