Дмитрий Силлов - Закон проклятого

– Ну это вряд ли, – ответил Андрей. – Хотя… Ты прав. Бережёного Бог бережёт…

Прошло примерно минут двадцать. Еле слышно повернулся ключ в замке. Андрей на цыпочках прошёл по коридору и встал за входной дверью. Томпсон вытащил из кармана пахучую салфетку и, дабы не оставлять без надобности отпечатков пальцев, обернул ею горлышко стоящей на столе бутылки. Своё импровизированное оружие он спрятал за спиной.

Кухня была продолжением коридора, и потому ему со своего места было видно, как в образовавшуюся щель между входной дверью и косяком медленно всунулся пистолетный ствол. Как только вслед за стволом в щель просунулась рука, сжимающая оружие, Андрей резко саданул ногой по двери.

Послышался неприятный хруст, за которым последовал сдавленный крик. Пистолет упал на пол. Андрей ушел в кувырок, подхватил с пола оружие. Выйдя из кульбита в положение стрельбы с колена, Макаренко распахнул дверь пистолетом и прицелился. Из кухни вылетела бутылка и, прошелестев над головой Макаренко, нырнула в темноту лестничной площадки, на которой кем-то была предусмотрительно разбита лампочка. Удар, звон, ещё один крик…

Андрей стрелять не стал. Вместо этого он сунул пистолет в карман, бросился вперед и волоком втащил в квартиру двоих бритых наголо парней, один из которых стонал и натужно матерился, держась за сломанную руку. Лицо другого заливала кровь из рваной раны на лбу.

Андрей с подоспевшим полицейским быстро связали бандитов их же поясными ремнями и, втащив их в единственную комнату, швырнули на пол. У того, кому в голову попала столь удачно брошенная Томпсоном бутылка, нашёлся ещё один пистолет, причем именно тот самый «макаров» без номера, который заказывал Фёдору Макаренко.

– Вот она нынче какая, доставка на дом, – хмыкнул Андрей. – Ай, хитрец Востриков! Послал пару шестёрок, мол, грохнут ментов – туда им и дорога. Тем более что милиция при исполнении обычно стволы не покупает. А не грохнут – при случае наплетет с три короба, что у него свои же отобрали товар, деньги и ключи и пошли кидать шибко богатых лохов. Неплохо устроился. Ни хрена не делая, бабки с клиента имеет. Раньше он так не чудил, я, по крайней мере, не слышал. Наверно, свалить решил за бугор и под финиш банкует. Да только, скорее, грохнут его за такие дела. Или, может, он так только с нашим братом?.. Ну ладно, посмотрим, сколько он вам, ребятки, отстегнул.

Макаренко пошарил по карманам пленников и нашел тысячу долларов.

– Понятно, – кивнул Макаренко Томпсону. – Как я и предполагал. Теперь ты знаешь, сколько здесь стоит твоя жизнь. Пятьсот баксов. И это ещё очень много.

Оставив связанных бандитов валяться на полу, милиционер и полицейский покинули негостеприимную квартиру.

– Держи, – Андрей протянул Томпсону конфискованные деньги.

Томпсон покачал головой и, отсчитав от пачки пять купюр по сотне, протянул их Андрею.

– Это уже не есть мой деньги, а военный трофей, который надо делить фифти-фифти, – объяснил он в ответ на возмущённые попытки Макаренко вернуть доллары. – Мы же поделить пистолеты? Значит, надо делить все, что мы есть сегодня завоевать.

– Ну как знаешь, – хмыкнул Макаренко, заводя машину. – Будем считать, что мы сегодня не только вооружились, но и на бензин заработали.

Что-то мягкое и тёплое толкнуло в плечо. Иван с трудом открыл глаза. Лютый обеспокоенно смотрел на хозяина и осторожно трогал его лапой – вставай, мол, видишь, мы переживаем.

В кресле напротив сидел Пучеглазый и с тревогой смотрел на Ивана. Меч по-прежнему торчал в полу. В воздухе все еще пахло озоном, как в лесу после грозы, – устойчивый запах, похоже, и не думал выветриваться, несмотря на распахнутые окна.

Иван приподнялся на руках и сел, прислонясь спиной к стене. Попытался вдохнуть полной грудью. Сразу же острая боль саданула по рёбрам. Было такое впечатление, будто у него с груди только что сняли наковальню, по которой дюжий кузнец нехило прошёлся своим молотом. Кончики пальцев покалывало, руки онемели, как это бывает после хорошего удара током. Словом, то ещё состояние. Кот, будто чувствуя, как плохо хозяину, и будучи не в силах помочь, тоже начал ходить кругами, мучая уши Ивана противным, полным отчаяния мявом. Пучеглазый вскочил с кресла, подбежал:

– Иван, как вы себя чувствуете?

Это мельтешение вокруг начинало действовать на нервы. Боль, по обыкновению, стала утихать довольно быстро, и Иван попытался встать. Со второй попытки это удалось. Парень, поддерживаемый Пучеглазым с одного бока, кое-как доплелся до дивана и рухнул на него.

– Как вы, Иван? Вам лучше? Вы видели его? Кто он, как выглядит?

Иван прикрыл глаза.

Перед ним явственно встала увиденная картина. Та же, что и тогда в метро. Бледное лицо с пылающими, словно угли, глазами. Чёрные дыры зрачков, плотно сжатые бледные губы, изуродованные кривой, ехидной ухмылкой. Какое-то подобие алтаря в глубине комнаты, крест над ним… Живой, шевелящийся крест…

Иван резко поднялся. Всё поплыло перед глазами, но парень, схватившись за спинку дивана, восстановил равновесие.

– Куда ты? В таком состоянии… – заволновался Пучеглазый.

Иван оторвался от диванной спинки, подошел к торчащему из ковролина мечу и, поднатужившись, выдернул клинок из пола.

– Слушай, Пуче… Как тебя зовут, кстати?

– Валерием…

– Валер, ты уж определись. Ты ко мне или на вы? А то, когда волнуешься сильно, – путаешь.

– Да я… А как можно?

– Думаю, давно уже можно на «ты». Вообще, не люблю я это обозначалово – «ты», «вы», погоняла всякие. По привычке тебя Пучеглазым звал, так что не обессудь.

– Да я как-то… Конечно-конечно…

– В общем, Валер, будь другом, придержи кота до моего возвращения. Он ведь за мной кинется. Погибнуть может животинка ни за что.

– А ты – к нему… Ясно… – сказал Пучеглазый и вздохнул. – Может, помочь чем? У меня здесь связи…

– Да нет, спасибо, старина. Это моя разборка. Совсем озверела нечисть, пора её кончать раз и навсегда.

– Ну, удачи вам… то есть тебе.

Иван спрятал меч под пальто и шагнул к выходу.

– Скажи хоть, куда ты? Где искать в случае чего… – бросил вслед уходящему учёный.

– В случае чего искать будет нечего, – усмехнулся Иван. – Вот разве только на всякий случай… В гостинице на набережной тварь окопалась… Ну пока, ребята.

– Ни пуха ни пера.

– К Сетху.

Дверь закрылась. И долго ещё тоскливо смотрел на неё кот, ожидая, не вернётся ли назад хозяин, снова бросивший его на произвол судьбы.

– Вот он. Быстрее, за ним!

Макаренко рванул ручку двери. Из подъезда посольского дома выходил тот самый тип со снимка из архива СИЗО.