Евгений Щепетнов - Колян. Дилогия (СИ)

Глава 21. Николай пытается завоевать Новый Владимир

Закон№ 415

Каннибализм категорически запрещен.

Город Н. Владимир затих, накрытый тропической ночью. Уснули и рабы, и рабовладельцы, и народ правового государства, который всегда для политиков был лишь ресурсом для производства рабов. Даже куры на насестах тихо уснули и нахохлились, не задумываясь своими безмозглыми головами о судьбах мира и человечества. Им было жить гораздо легче — их мозгов не хватало, чтобы понять, что, в конце концов, их ожидает куриный суп или жаркое. В отличие от них Колян прекрасно понимал, что живым ему не уйти, и пора бы брать ситуацию в свои руки. Он подполз к казакам, что‑то прошептал им, потом подполз к дверям, лёг набок и навзничь, изображая полную отключку, а оставшиеся казаки начали долбить в дверь, крича:

— Помогите! Срочно помогите — атаман помирает!

В «кормушку» заглянул постовой, потом дверь открылась, и в камеру вошли двое охранников, вооружённых пистолетами–пулемётами ПП-91 «Кедр». Вернее, вошёл один, а второй остался страховать его за порогом.

— К стене, уроды! Повернулись быстро к стене и руки за голову!

Казаки поднялись на ноги и встали у дальней стены, заложив грязные, покрытые запёкшейся кровью руки на затылок — верёвки сняли ещё по прибытии в сизо. Захватившие их опасались, что от длительного перекрытия притока крови к конечностям пленные могут вообще лишиться рук. Один охранник перешагнул через Николая и пристально смотрел на пленных у стены, направив на них ствол, второй подошёл к Коляну и стал щупать у него пульс. Тот, изображая крайнюю степень болезненности тихо стонал, пуская изо рта слюну вперемешку с кровью (пришлось разбередить разбитую охранниками губу) так, что казалось, что у него идёт кровавая пена и он вот–вот кончится.

— Гля, походу, он правда загибается. Может ко врачу его?

— Да ты офуел! Какой врач в два часа ночи?

Последние слова охранника как будто явились сигналом — как фраза «Над всей Испанией безоблачное небо» для Франкистского путча. Колян, глядевший на склонившегося над ним охранника сквозь полуприкрытые веки, буквально взорвался, как граната с замедленным часовым механизмом. Все годы учения войне, все часы, дни, годы, посвящённые рукопашному бою, вылились в один страшный удар, нанесённый им костяшками согнутых и прижатых к ладони пальцев — это называется в карате «хиракен». Охранник умер на месте, хрустнув перебитой шеей. Второй, стоящий к нему спиной, даже не успел ничего понять, но, заслышав шорох сзади, стал резко разворачиваться, одновременно подымая «Кедр» в направлении шороха. Он ничего не успел сделать — Колян как кошка подпрыгнул сбоку и, схватив его за голову, молниеносно повернул ее по направлению начатого им движения, одновременно приподнимая голову вверх. Охранник умер с свёрнутой шеей.

— Быстро! — прошептал Колян. — Оружие берём, наших освобождаем. Поехали!

Они выскользнули из дверей сизо, прислушались, выглянули из‑за двери. Ещё двое охранников дремали на лежанках возле щита с ключами от камер. На столе, покрытом крошками и каким‑то рыбными объедками, стоял недопитый стакан с какой‑то тёмной жидкостью — чаем или компотом. Николай подумал, что за такое несение службы он бы уже выпорол таких бойцов. Он лёгким шагом прошёл к спящим и двумя ударами вырубил обоих. Вот и ключи от дверей камер. Двери открыты и побитые, помятые казаки собираются в «вахтёрке».

— Все целы? Никого не покалечили? Всё идёт по плану. Первые номера к воротам, снимают охрану ворот, ждут сигнала. Вторые работают по огневым точкам на стенах крепости. Слава Богу, собак у них нет — похоже, их главный урод не выносит собак, это нам на руку. После того, как будет закончено с пулемётными расчётами, разворачиваете пулемёты внутрь крепости — уверен, они точно имеют возможность прострела внутренней территории. Президент должен был предусмотреть возможность бунтов — он не слишком‑то доверяет своим людям. Действовать только голыми руками и ножами — никакого шума. Успех операции зависит от скрытности и быстроты. Если не зашуметь не удастся — главный упор на открытие двери. Дмитрий с бойцами уже должен быть рядом с воротами, судя по времени. Ну, с Богом!

Казаки выскользнули во влажную ночную тьму. Звёзды сияли на тропическом небе, очищенном дождями, как бриллианты. Крепость спала, только на стенах, нахохлившись, сидели под навесами дозорные. Они клевали носом и смотрели какие‑то свои сны в полудрёме… досмотреть сны им не удалось. Время от времени то один, то другой силуэт постовых накрывался, как будто тёмным покрывалом, какое‑то время постового не было видно, затем он снова появлялся — место настоящего постового занимал боец Николая, чтобы со стороны было видно, что всё в порядке.

У ворот произошла короткая схватка. Николай опасался, что без шума обойтись во время операции не удастся, но отсутствие жёсткой армейской дисциплины сделало своё дело — из четверых охранников ворот двое спали в помещении, а двое несли службу вяло, сонно и были моментально убиты нападавшими. Как и те, кто в нарушение устава дрых в будке при воротах.

Мощные, окованные сталью ворота медленно раскрывали свои створки и в образовавшуюся щель серым ручьём влились нападающие. Всё происходило в полной тишине, только слышался лёгкий топот ног и ровное дыхание людей, привыкших бегать на большие расстояния.

— Десять человек за мной! Ещё по пять по остальным огневым точкам — по мере возможности, тихо, снимайте дозорных на пулемётах. Пошли!

Колян и люди с ним побежали к «резиденции» президента. На полдороге к зданию гулко ударил выстрел — видимо, бойцы Николая напоролись на кого‑то из охраны. Редко бывает, чтобы всё проходило гладко, но на такой случай был дополнительный план. Главное — бойцы вошли в крепость без единого выстрела, без потерь личного состава и теперь их было не удержать.

«Часовые» на стенах у ворот развернули пулемёты внутрь территории и начали поливать короткими очередями выбегающих из строений боевиков президента и те огневые точки, что не успели ликвидировать казаки. Пулемёты на стенах, пытавшиеся оказать сопротивление нападающим, сразу захлебнулись, а обороняющиеся были прижаты к земле и отползали в укрытия, под защиту стен зданий. Впрочем, это им мало помогало — вошедшие в крепость казаки методично выбивали их, они были лучше подготовлены, проинструктированы, в отличие от защитников города, в рядах которых началась паника. Многие просили о пощаде, были готовы сдаться без боя.

На этот счёт у Николая тоже было распоряжение — тех, кто бросает оружие, не убивать, брать в плен, по возможности — в горячке боя некогда было рассуждать. Чем разбирать, сдаётся ли противник или развернется и ударит в спину — легче было полоснуть его поперёк очередью и идти дальше. Что иногда и случалось, особенно если он только что палил по наступающим и бросил свой автомат только потому, что кончились патроны.