Дмитрий Братусь - Пояс черны
«Жизнь, — как определял ее Сайдар, — есть сложная система, способная к репродукции и стремящаяся к поддержанию своего сложного состояния. Базовые элементы, независимо от их природы, могут образовать живой организм некоторой сложности, обладая свойством естественным образом объединяться в подобные системы. Теряя некоторые степени свободы, „элементарные частицы жизни” образуют компоненты более высокого уровня, не все из которых, однако, способны к дальнейшей самостоятельной эволюции. На каждом этапе развития, жизнь порождает новое поколение „существ” использующих представителей нижних уровней для поддержания собственной жизнедеятельности, сохраняя, таким образом, связь всех поколений и делая жизнь единой неделимой системой. Так продолжается до тех пор, пока в высшем поколении есть хотя бы один представитель способный к дальнейшему объединению. Так явление белковой жизни происходит из самого свойства химических элементов образовывать соединения. На самом первом шаге атомы объединяются в молекулы, из которых лишь несколько соединений азота, углерода, кислорода и водорода способны послужить основой для образования „существ” более высокого уровня — аминокислот и РНК. В течение сотен миллионов лет, жизнь находила пути дальнейшего усложнения, сохраняя в своем многообразии тех, кто не смог перейти на более высокий уровень. Вирусы, бактерии, археи, одноклеточные эукариоты, многоклеточные растения, животные, стадные животные, — все это одновременно существующие следы эволюции жизни на пути к самому сложному из известных белковых организмов — человеку. При этом каждое поколение выполняет свою важную функцию: вирусы участвуют в естественном отборе всех уровней и отвечают за перенос генов между разнородными организмами; бактерии перерабатывают органические вещества, делая, таким образом, возможным повторное использование их элементов; усваивая непригодные для питания животных вещества, растения сами становиться пищей для животных. Помимо всего прочего, каждое поколение жизни есть уровень ее защиты от катастроф. Существа простые, всегда могут обойтись без существ сложных, более того, восстановить их в ходе эволюции даже при полном уничтожении. Так миллионы лет по одним и тем же законам развивались жизнь органическая и магическая, сливаясь воедино в частично магических людях и частично органических демонах».
Внезапно Ника почувствовала, как тяжесть скафандра спадает, и темнота Никьян сменяется ярким светом ясного неба, подобно тому, как в момент пробуждения тело перемещается из пространства сна в уютную постель. Через мгновение Ника лежала на спине посреди того странного места, в котором не раз бывала в снах. Дул легкий ветерок, от чего листья деревьев тихо шелестели; из крон доносилось пение птиц. Ни что не выдавало искусственности пейзажа, скорее белая пустошь Никьян походила теперь на сон. Не вставая с земли, Ника повернула голову и среди крестов и гранитных плит увидела юную девушку лет тринадцати, одетую в легкое летнее платье. Девушка сидела на лавочке перед гранитной плитой и, не отрываясь, смотрела на собственную фотографию, висевшую на кресте.
Ника встала с земли и отряхнулась, но девушка, казалось, не услышала этого.
— Привет, — робко произнесла Ника на алларийском. Нике почему-то казалось, что на алларийском девушка скорее ее поймет.
— Привет, — обернувшись к Нике с улыбкой, ответила девушка. — Не бойся. Присаживайся, — сказала она, и подвинулась немного, как бы приглашая Нику присесть с ней рядом.
— Что это за место? — спросила Ника, неуверенно присев на край скамейки.
— Это место, где все началось, — ответила девушка.
— А ты кто? — продолжила расспрашивать Ника, сделав вид, что поняла ответ на предыдущий вопрос.
— Меня зовут Гая. А ты ведь та женщина, именем которой назвали мою планету?
— Никьян?.. Ну, вообще-то это не моя идея…
— Не оправдывайся. Это хорошее имя. А меня вот, наоборот, назвали именем планеты.
— Так эта планета на самом деле называется Гая?
— Да, но я осталась единственной, кто ее так называет. Пойдем, я кое-что тебе покажу.
Девушка встала со скамейки и, взяв Нику за руку, потянула за собой.
— А может не надо, — говорила перепуганная Ника. — Верни меня обратно, пожалуйста.
— Не бойся, обязательно верну. Неужели ты не хочешь узнать историю планеты, названной твоим именем.
— Хочу, но только быстро. В скафандре все-таки запас кислорода ограничен и вообще…
— Не беспокойся, я все учла. Пойдем. — Девушка еще раз потянула Нику за руку.
«Просто так я, похоже, отсюда не вернусь, — подумала Ника и решила полностью довериться воле странной девушки. — Хорошо хоть Даг рядом — он позаботится если что».
Неспешным прогулочным шагом Гая повела Нику через это странное место к стоявшему неподалеку зданию. Как будто вырываясь из-под земли, оно устремлялось в небо своими острыми шпилями. Вместо того чтобы идти прямо ко входу, дорожка почему-то опоясывала здание и только потом вела к высокой массивной двери.
— Так выглядела Гая пятьсот миллионов лет назад, — говорила девушка.
— Пятьсот миллионов лет?
— Да, пятьсот миллионов лет. Это мой возраст — пятьсот миллионов лет назад я родилась человеком, но очень скоро моя человеческая жизнь закончилась.
— Человеком? Пятьсот миллионов лет назад? Получается на сто миллионов лет раньше, чем появилась жизнь на Титане.
— Правильно.
— То есть получается, что люди существовали все это время?
— Смотря в каком смысле — существовали. Как живые особи человеческого вида — нет конечно, но как сущность в мире идей — определенно, да. Иначе, согласись, вы не были бы на них так похожи. Именно похожи, потому что генетически вы так сильно отличаетесь, что не смогли бы иметь потомства друг от друга. Вы абсолютно разные, но очень фенотипически похожие виды.
— Какие виды?
— Вы созданы по моему образу и подобию, — сказала девушка и улыбнулась.
— То есть ты хочешь сказать, что Никьян, то есть Гая, была когда-то близнецом Титана?..
— Почти.
— В результате эволюции на ней появились люди…
— Верно.
— А потом Гая превратилась в Пояс черны, а на Титане появились такие же люди? И эволюция шла тем же путем и никуда не свернула? Разве это возможно?
— Я вижу ты уже не торопишься обратно. — Гая еще раз мило улыбнулась. — Хочешь узнать, как это получилось?
— Хотелось бы.
— Это долгая история.
— Надеюсь, ты не будешь пересказывать подробно, что было все эти миллионы лет?
— Нет. Значительных событий за это время произошло немного.
У того места, где дорожка сворачивала в сторону, стояла большая голографическая модель, в которой Ника сразу же узнала солнечную систему. Желтый шар опоясывали орбиты восьми больших и нескольких малых планет. Окруженные множеством спутников газовые гиганты были хорошо знакомы Нике, но ближе к солнцу был изображен не существовавший пояс астероидов, а за ним три планеты, находившиеся в такой конфигурации в какой Титан, Фокос и Галеон не могли находиться никогда. К тому же, Пояс черны никак не был обозначен.
— Такой была Солнечная система в ее первозданном виде, — сказала Гая, почувствовав недоумение Ники.
— Пятьсот миллионов лет назад?
— Да. Такой она сформировалась из облака пыли и предстала перед людьми. Видишь голубой шарик, третий от Солнца? Это Гая.
— А Пояс черны? Хотя, да, если Гая была живой планетой, его, наверное, не было?
— Верно. Пояс черны, Титан и другие планеты пояса жизни, — все это продукт единого замысла и одного акта творения.
— Так значит, это правда? Живые планеты созданы искусственно?
— Конечно. Это звучит невероятно, но ведь, если приглядеться, искусственность их так и лезет наружу. Посуди сама. Взаимное расположение планет — оно никогда не могло появиться естественно. Формируясь на таком близком расстоянии, планеты слились бы в одну. Почему Пояс черны не поглотил их? Да и возраст. Почему кора Титана, Галеона и Фокоса на пятьсот миллионов лет моложе, чем у спутников газовых гигантов? Система живых планет так тонко настроена, что стоит внести в нее мельчайшее изменение, и она рассыплется.
— Это все загадки нашей Солнечной системы…
— Но представь себе на секунду, что живые планеты — это инженерное сооружение, и все встанет на свои места.
— Сооружение, созданное людьми?
— Не совсем людьми. Пойдем.
Они пошли дальше по дорожке вокруг высокого здания. Глядя на здание, Ника не обратила внимания вначале, но вскоре заметила, что вокруг были разбросаны странные шарообразные камни разного размера. Похожие на пушечные ядра, они вначале лежали хаотично, поодиночке, но чем дальше, тем меньше было одиночных камней, и тем больше их было сложено в странные фигуры по три, по пять — чем дальше, тем сложнее. Вдруг Ника поняла, что это, узнав в одной из фигур молекулу аминокислоты.
