Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
— Кто-то послал, — не стал спорить Самослав. — Но кто, не ведаю. Я живу вторую жизнь, Берислав, оттого и знаю больше, чем положено человеку. Земля и без меня не пропала бы, но Западная Римская империя в моей реальности сгинула, оставив вместо себя королевства варваров. Тут же она снова правит, хоть и потеряла часть территорий. Такое в истории Рима случалось сплошь и рядом. При Траяне провинциями были Аравия и Месопотамия, а при великом Октавиане Августе римлян с треском вышибли из земель за Рейном. Аврелиан, лучший полководец своего времени, бросил Дакию на растерзание гепидам и герулам, а мудрый Антонин Пий оставил земли севернее вала Адриана. Римляне потеряли те провинции, потому что удерживать их стало невыгодно. И от этих решений империя только выиграла. Не хватайте землю, которая вам не нужна, сосредоточьтесь на море, дети мои, не отдавайте ни единого его клочка. Если мусульмане обойдут вас там, это станет началом конца. Вы лишитесь транзита пряностей, а значит, лишитесь доходов. Вы начнете поедать сами себя.
— И тогда? — вопросительно посмотрел на него Берислав.
— Там все написано, — устало ответил ему отец, кивнув на тетрадь. — Не гоните лошадей прогресса без острой необходимости, иначе это сломает основы, и империя рухнет окончательно. В ней не будет нужды, потому что любой князек сам сможет стать императором. Просто будьте на шаг впереди остальных, не нужно скакать галопом, или выдохнетесь раньше, чем придете к цели. Пусть все идет постепенно, так, чтобы люди успевали привыкнуть к переменам. Не ввязывайтесь в кровавую бойню с мусульманами, вы потеряете больше, чем приобретете. Так уже было у персов и ромеев, все они проиграли. Ждите, когда халифат расколется на куски сам, это случится неизбежно. Охраняйте восточную границу от степняков. Оттуда пойдут новые авары и гунны и, если вы ослабнете в бессмысленной борьбе, вас просто сметут. Не отдавайте землю знати, иначе ваши подданные станут богаче вас. Не отдавайте земли церкви, иначе все будет так же, как у XIХдинастии Египта. Вся земля принадлежала жрецам, а фараон не мог снарядить армию. После этого Египет уж не оправился никогда. Не позволяйте поднимать голову ростовщикам, иначе поневоле будете им послушны. Оставьте важнейшие отрасли за собой и безжалостно искореняйте любую конкуренцию, потому что для казны выгодна только монополия. Там, где ваших интересов нет, монополия для вас станет губительной. Развивайте конкуренцию, потому что только она движет вперед науку. Не давайте жиреть нобилям больше необходимого, иначе они станут править вместо вас. И да, не смейте проливать кровь Золотого рода, иначе самые лучшие из вас сгинут, а останутся только подлые и коварные. Дети Константина Великого тому пример.
— Скажи, отец, — голос Берислава дрогнул. — А когда мир снова встанет на грань гибели, ты придешь ему на помощь опять?
— Я не знаю, — ответил Самослав и смежил веки. — Мне неизвестно, что затеял тот парень, что наблюдает за нами с небес. Но я бы хотел увидеть, как вы тут справляетесь без меня… Поэтому я не скажу нет.
Дмитрий Чайка
Наследник из прошлого
Глава 1
Свет резанул по глазам, и в голове словно взорвалась граната. Я застонал и снова зажмурился, пытаясь замереть в таком положении, чтобы боль притихла хоть на чуть-чуть. Замутило меня страшно, и я едва удержал рвотные позывы. Вроде получилось, но причиной тому оказался не мой героизм, а скорее то, что живот был совершенно пустой. Чувствовал я себя так, как будто по голове прилетело палицей от Сигурда Ужаса Авар, который потом сплясал на мне свой победный танец.
— Что за фигня происходит? — прохрипел я и жутко удивился. Во-первых, голос был не мой, а во-вторых, сказал я это как-то странно. Слова вроде все знакомые, а выговор какой-то чудной. Как будто я вместо родного языка произнес что-то на суржике. И вроде все понятно, но непривычно до крайности.
— Очнулся? — раздалось рядом. — Третий день валяешься. Ты такое в бреду нес, хоть записывай. Сказки княгини Милицы рядом не стояли. Ну тебя и приложили, дружище!
— Ты кто? — спросил я. — Пить!
— Кто я? — возмутился голос. — Да ты, Золотарев, совсем охренел? Я за тебя с нобилями драться полез, а ты меня не помнишь? Я тут торчу около него, как сиделка, а он… В следующий раз сам отбивайся! На! Хлебай!
— Прости, — сказал я, одним глотком выдув полстакана сразу. — Я вообще ничего не помню. Ты меня сейчас Золотаревым назвал. Это что, фамилия моя?
— Я лучше лекаря позову, — паренек лет пятнадцати, судя по голосу, заскрипел деревом табуретки и зашаркал по полу. А потом я услышал. — Сестра! Пригласите, будьте ласковы, пана лекаря. Тут Золотарев очнулся. Ему, кажись, память отбили начисто. Сам себя не помнит.
— Где я? Кто я? Как я тут оказался? — блиц из трех вопросов вымотал меня окончательно, и я чуть было не отрубился еще раз. Паренек поднес воду к губам, и я втянул в себя еще полстакана, отчего язык перестал напоминать помесь старой подошвы и дохлого ежа. И даже вкус гадостный, что стоял во рту, почти пропал.
— Где больной? — услышал я деловитый густой бас. — Золотарев? Очнулся, бедолага. Я тебе сезонный абонемент выпишу, как в театр. Ха-ха… Второй раз за месяц поступаешь, и каждый раз сотрясение. Не бережешь ты себя!
— Кто со мной это сделал и за что? — почти спокойно спросил я, не открывая глаз.
— Покой, свет приглушить, рядом громко не орать! Понятно, бойцы? — лекарь проигнорировал мой вопрос и ушел. По крайней мере, его шаги удалялись от меня и затихали где-то вдали.
— Эй! — негромко позвал я. — Как там тебя?
— Как там меня? — возопил парнишка. — Я с тобой восьмой год в одном отделении служу, а ты меня не помнишь?
— Прости, — вытолкнул я изо рта непривычные слова. — Я даже себя не помню. Мне, видимо, совсем башку отбили. Я повторю вопрос. Где я? Кто я? Как я тут оказался?
— Вот ведь бедняга! — удивились голоса. Я лежал явно не в одноместной палате. — И впрямь, парни, он умом повредился!
