Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка
Он подбросил дров в огонь и задумался…
— Дядюшка! — София, жена цезаря Александра, присела в церемонном поклоне. Она носила пурпур, единственная из женщин Словении, но границ не переходила. Она отдавала себе отчет, кто такой ее дядя. — Благословите маленького Брячислава.
Они неплохо поладили с мужем. София, которая красавицей отнюдь не считалась, плакала порой в подушку, когда узнавала про беременность очередной служанки, но терпела. У ее отца два десятка наложниц было, что же уж теперь…
— Иди сюда, малыш! — раскинул руки Берислав, и мальчишка залез к нему на колени, крепко прижавшись к груди. У него было два деда, но первого он почти не знал, видел всего пару раз.
— Как твои дела, девочка моя? — спросил Берислав, перекрестив малыша. — Опять на охоту собралась?
— Да, дядя, — белозубо улыбнулась София. — Александр воюет с лангобардами, а я от тоски помираю здесь. Так матушки Елены не хватает. Ух, мы с ней, бывало… А скоро Александр вернется?
— Не знаю, — покачал головой Берислав. — Лангобардия — разбойная язва на теле Италии. После смерти Ариперта она должна была отойти нам, но герцоги нарушили договор. Теперь твой муж обязан покарать их и присоединить земли от Солеграда до Рима.
— А с германцами тамошними что будет? — поинтересовалась София. — Под нож?
— В южную Анатолию выселим, — с каменным лицом ответил епископ. — Они клятвопреступники. Их судьба — либо смерть, либо изгнание. И они не хозяева Италии, они находники, захватчики, и сами об этом знают. Еще живы среди них люди, родившиеся за Альпами. Так что уйдут они оттуда, а мы те земли ветеранами-однодворцами заселим. Владимир разместит лангобардов между отрогами Тавра и Анти-Тавра. Там сейчас дикие земли, их мусульмане вконец разорили набегами. Племянник построил несколько крепостей, они должны удержать южную границу.
— Так Ярослав вроде бы словен туда из Греции выселяет? — удивилась София.
— Это дело долгое, — пояснил Берислав. — Словен замучаешься по горам ловить. Они снялись и ушли, а германцы к земле привязаны. С ними полегче будет.
Невестка ушла, а Берислав развернул донесение из Константинополя. Еще один агент, в возвышение которого вложили немыслимые деньги, сообщил, что императрица Мария скончалась во сне, тихо и мирно. Наверное, ее хватил удар, потому что лицо было перекошено и посинело, как в удушье. Следов на теле и запаха яда не обнаружено, а потому сие посчитали естественной смертью. Берислав пометил на листке бумаги: Ставра, сына Вацлава из рода Драгомировых поверстать в боярские дети, наградить Серебряной звездой, произвести в следующий чин. Князь-епископ вновь посмотрел на огонь. Он ждал Варту, своего верного пса. Ведь время пришло исполнить последнюю волю отца…
— Ваше Блаженство! — Варта склонил голову. — Все сделал в точности.
— Рассказывай, — кивнул князь-епископ и подбросил дров в камин.
* * *
Кий качался в клетке уже не первую неделю. Он мало походил на себя прежнего, его бы сейчас даже мать родная не узнала. Братец Берислав вставил на место кусок теменной кости, и он остался жив. Удивительно даже, потому что удар у префекта Арнеберта был таков, что разлетелись клепки роскошного шлема. А потом он неизвестно сколько просидел в порубе, глухой подземной тюрьме, где не было ни окон, ни дверей. Лишь чистое ведро спускали на веревке сверху, а потом забирали полное. И как он умом не тронулся, одним только богам известно. Айдар с макушки состригли, а гривну с шеи сняли. Он зарос густопсовой бородищей, а его волосы легли на лопатки, как у щеголя-сакса. Он похудел, осунулся, и от него невыносимо воняло. А еще он отвык от солнечного света и от человеческого голоса, и совершенно потерял счет времени. Вместо времени у него теперь была безраздельная черная пустота. Потому тот день, когда ему сбросили лестницу и отвели в баню, он не забудет никогда в жизни. Кий с грустной усмешкой смотрел тогда на свои бледные исхудавшие руки и чуть не выл от отчаяния. Он прекрасно понимал, что его вытащили из поруба не для того, чтобы убить. А вот зачем? Этого он не знал. Его кормили на убой, ему давали чистую воду и вино, но на этом все. Его заперли в клетку, которая представляла собой каюту на корме немаленького корабля. Он знал точно, что они шли по Лабе на север, а вот куда они шли, он даже предположить не мог.
— Слово и дело! — услышал князь в один из дней, когда корабль ткнулся килем в песок берега. — Всем отойти на милю!
Варта, проклятый пес брата, отпер замок и приглашающе показал рукой: пойдем, мол. Он даже к нему спиной повернулся, показывая, что не боится, и Кий едва удержался, чтобы не сломать ему шею. Бывший бойник был невероятно силен, и бойцом слыл отменным, но Кий нутром чуял, что осилит его даже сейчас. Хотя… а зачем? В чем смысл этой смерти? Силушку потешить? Глупость это, ребячество. Кий слишком многое переосмыслил за прошедшие годы. Ему дали уйму времени для этого.
Местность здесь была князю незнакома. Балтика, или как германцы говорят, Восточное море. В этом нет сомнений. Кий по запаху узнал его, и по цвету волн. Он ведь бывал в его водах не раз. И где же он? Дания? Земля свеев? Эстов? Жемайтов? Или вовсе владения чуди?
— Это земли на стыке чуди, кривичей, словен ильменских и мери, — словно услышал его мысли Варта. — Тут вперемешку все
