Дмитрий Манасыпов - К далекому синему морю

– Хорошо сюда мороз не дошел, – Василий аккуратно остановил лодку, только войдя в заводь, достал два багра из грузового, – если б река встала… ой, сколько идти, ай, как опасно.

Морхольд взял протянутый багор, подождал, пока Вася покажет – что им делать. Понимающе кивнул и потянул из воды со своей стороны цепь. Кривой сук ивы, наклонившейся над ними, подходил как нельзя лучше. Он закинул на него свой конец, понимающе мотнув головой. От основной вниз, покрытые водорослями, гадами и тиной, спускались цепи потоньше, с прикрученными консервными банками.

– От кого сигнализация, от выдр?

– Да им наплевать на нее, – Вася тронул лодку вперед. – А здесь не живут.

– Из-за кого не живут, от тех и сигнализация?

– Точно. Водомерки. Выдр они харчат только в путь.

Лодка, тихо фыркнув, ткнулась в берег. Пришлось воткнуть багор и с силой удерживать крюк в склизком осыпающемся глиноземе, пока Вася не выпрыгнет и не принайтовит финку к торчащим столбикам.

– Выспимся, и дальше, – краснодарец потянулся. – Только надо и вокруг домика все проверить. Далеко не ходи, растяжки, капканы, сигналки.

– Монок нет?

– Ну… – Вася почесался. – Как не быть? В хорошем казацком хозяйстве все сгодится.

– Ясно. – Морхольд покрутил головой, наткнулся взглядом на давнее темное и не сошедшее со временем пятно. – А вон там – закопанный пулемет маслом поливаешь?

– А? Не, там соляру переливаем. Щас я, пока выбирайся.

Морхольд выбрался на берег. Жуть, сладко потянувшись, спрыгнула за ним. Немного неуклюже. Морхольд присмотрелся. Да, что-то с ящеркой не то, не подмерзла ли?

Жуть шла, странно подпрыгивая и выгибая спину, порой покачиваясь. Что за дела такие? Хотя… он понял. Скорее всего, подморозила свои недокрылья, вон, их даже чуть подняло и раздуло у оснований. Сцапал зверушку и хотел рассмотреть лучше, но та зло зашипела, стоило коснуться набухших шишек, и, вывернувшись, драпанула подальше.

Морхольд покачал головой и пошел к торчавшему грибком домику. Этой гибкой гадости явно хватит здоровья прийти в себя. Так что и не стоит переживать.

Небо хмурилось сильнее, потихоньку начав крапать снего-дождем. Ветер выл и трепал остатки камышовых головок. Серо-белая вата разлеталась, тут же опадая мокнущими хлопьями на раскисшую землю, перевитую почти умершей осокой и жухлыми остатками травы-муравы. Приходилось идти осторожно и стараться не поскользнуться.

Хибара внутри оказалась куда лучше, чем снаружи. У нее обнаружились кирпичные стены, ловко скрытые под самой настоящей инсталляцией «развалюха из фанеры». Недоверие к Василию стало еще сильнее. Такое в одиночку не провернешь. Знать бы, зачем он ему? На воду вышел, сам доберется куда надо. Хотя… пулемет-то не зря стоит. Так что главное теперь – не проворонить момент, когда он сам, Морхольд, окажется Василию ненужным.

– Ну, все в порядке, – хозяин выбрался из кустов, стряхнув с себя капли. – Погода портится, плохо. Лишь бы не похолодало.

Морхольд кивнул. Стоило растопить печь, видневшуюся в углу. И пожрать.

Но сперва, выкатив из схрона в пещерке древнюю и дряхлую молочную цистерну-прицеп, они залили полные баки. Дизель отдавал странным душком, тек вязко, но Вася только довольно причмокивал и уверял, что восстановленная горючка стала только лучше.

Утро встретило их туманом. И встревоженной Жутью. И еле уловимым звяканьем в самом начале заводи. Настолько «еле», что Морхольд сам не поверил, что слышит звук потревоженных цепочек и банок.

Василий сглотнул, разом побледнев. Смотрел в густое молоко тумана сквозь падающее с неба крошево. Смотрел и нервно лапал имеющийся в наличии автомат. Перевешенный за спину, так как по-маленькому с автоматом спереди ходить несподручно.

– К лодке… – Вася выдохнул. – Цепь там оставим. Тихо давай, и сразу к пулемету. И нацепляй противогаз. Туман к нам ползет. Мало ли, вдруг он как раз тот, нехороший. Хотя дальше должен быть…

Морхольд с сожалением нацепил скрипнувшую маску. Помотал головой, привыкая. Не любил он резину, совершенно. Причем любую, применяемую к человеку. Звуки пропали, осталось только действовать, и быстро.

Он постарался забраться в разом просевшую финку без шума. А уж как вышло, так вышло. Чехол тяжело упал вниз, слив на днище где-то с полведра воды. Морхольд взвел затвор, порадовавшись калибру. Да-да, на лодке стоял не ПК. На ней стоял вовсе даже «Корд». Таскает Васенька оружие с Лабинска, ага. В одиночку. СП-ную стойку точно сам притащил. Звездун парнокопытный.

Лента маслянисто блестела, это хорошо. Коробка на полторы сотни патронов, это еще лучше.

Финка вздрогнула, запуская мотор. Морхольд оглянулся, ища Жуть. Успокоился. Ящерка сидела на брезенте, рядом с теми самыми баллонами. Вот только баллоны были не газовыми. Хотя и видел Морхольд только самый край донца. На газовых баллонах не рисуют противогазную маску. И скалящийся череп с костями на желтом треугольнике – тоже. Ладно, с этим потом. Боевое отравляющее так боевое отравляющее.

Станок двигался легко, смазывали явно недавно. Упор в плечо удобный, рукоять ложилась в ладонь как влитая. Привычка – великое дело. Стоит пострелять как следует со станкача, и никуда оно не выветрится при всем желании.

– Вон! – Васин вопль продрался даже через плотную резину, отож…

Да он и сам увидел. Темный сгусток мелькнул слева, стремительно уходя вглубь сизой воздушной сметаны. Почему не трогаемся, а?

Мотор фырчал непрерывно, дрожь металла под ногами говорила сама за себя. Так в чем дело? Морхольд снова оглянулся и пожалел, что не сможет отвесить краснодарцу хороший подзатыльник. Этот узловатый бабо… баобаб забыл скинуть концы с двух столбиков! И сейчас рубил их ножом. Морхольд хотел кинуть ему мачете, но тут что-то словно кольнуло в затылок. Вовремя. Чутье сработало очень своевременно.

Если Морхольду не изменяла память… а он на нее жаловался редко, то пауками водомерок называли неправильно. Ведь они клопы. Бегающие по воде клопы. А что есть у клопов вместо жвал? Правильно, хоботок. Так как они не откусывают, а сосут, как чертовы комары. И что могло произойти с целым подотрядом насекомых, если у них вместо хоботка, пусть и ставшего большим, выросло такое?!

Да как вообще клоп смог превратиться черт пойми во что? Сухое узловатое бревно, опирающееся на выгнутые, покрытые острыми шипами лапы, с болванкой головы, украшенной немалых размерами челюстями, вытянуто-крокодиловыми, больше никак и не скажешь.

«Корд», впрочем, подействовал на водомерку так же, как и всегда. Убийственно. Морхольд проводил взглядом отлетающую в сторону башку, когда лодка пошла вперед. Наугад выпустил с пяток патронов, стараясь что-нибудь уловить в густой мгле, окружившей «финку».