Душа Бога. Том 2 - Ник Перумов
— Потом, сестра, — отмахнулся Ракот. Он уже предвкушал жаркую схватку — тем более, что копошившиеся на трупе города Хедебю мертвяки явно почуяли врага: новые и новые их массы выползали на обвод разрушенных стен, застывали среди хаотично наваленных глыб и торчащих брёвен, сжимая самое разнообразное оружие; надо полагать, любое, каким смогли разжиться.
— Потом — значит, потом, — непривычно миролюбиво пробормотала Сигрлинн. — Итак, братья, этих мы сомнём. Дойдём до купола. Дальше… тоже понятно. А вот последний шаг? Что-то не нравились мне твои формулировки, Познавший Тьму. Какие-то слишком уж общие. Словно ты ещё сам не знаешь.
— Конечно, не знаю! — Хедин немедля уцепился за её оговорку. — Откуда ж мне знать! Такое никому не ведомо, даже Орлангуру. Единственный выход — пробовать. И то, и это, и ещё вон то.
— Хорош бы, если б всё это нашлось, — мрачно заметил Ракот. — Однако рассуждать можно долго, а мертвяки эти мне изрядно надоели. Портят весь вид. И вообще Хедебю — хороший город, весёлый город, нечего им его поганить…
— Интересно, сколько красавиц проливало там слёзы по черноволосому и синеокому красавцу-варвару, — фыркнул Сигрлинн.
— Немало, — признался Владыка Мрака. — Вот в память о них всех и хочу… — Он вдруг посерьёзнел, повёл плечами. — Им покоиться надо, а не по земле ходить в… в таком виде. Плохо им, мучительно быть из могил вырванными, надо, чтобы обратно легли. Они-то ничем не виноваты, это Спаситель их вырвал, подъял, разупокоил…
— Тогда пошли, — буднично сказал Хедин. — Пошли, чего время терять.
Ракот нахмурился. Как это так? На решительную битву — вот так, словно на ничем не примечательную пирушку? А как же торжественные речи перед воинством, в стиле «победить или умереть»?..
— А вот не надо, — тем же ровным голосом заметил Познавший Тьму. — Командуй, брат.
И Хедин первым обнажил свой меч — меч Пламени Неуничтожимого, подарок огненных ангелов.
— Пошли-и! — Ракот вдруг вырос, в единый миг сделавшись исполином, голова, казалось, достигла облаков. — Пошли, дружно!..
Подмастерьям не требовались более детальные указания. И Фредегар с Робином, и все остальные сразу качнулись вперёд, привычно размыкая ряды. С мертвяками известно какое дело: надо выбить их как можно больше на расстоянии и лишь потом добить уцелевших в короткой рукопашной.
Древние Боги держались в центре, все вместе, Тёмные и Светлые рядом.
А Сигрлинн так и шагала — без оружия, без доспехов, в струящемся платье до пят. Словно… словно святая, готовящаяся принять последний вздох умирающих, не различая правых и виноватых, ибо даже отъявленный злодей имеет право на сочувствующий взгляд, когда в глазах уже темнеет и зов смерти заполняет слух.
Хедин не задавал лишних вопросов. Они дойдут до купола, до зелёного кристалла, ставшего Спасителю разом и тюрьмой, и убежищем. А потом…
— Айвли, прекрасная Айвли. Не смотри на него так. — Лекарь Фиделис осторожно взял альвийку за запястье.
— Как же мне ещё на него смотреть? — выдохнула та. — Она ведь ничего не понимает, совсем-совсем ничего! А ещё говорит, что любит… Чепуха! Не любит она его! Никогда не любила, так, увлекалась, играла… Власть — вот единственное, что ей по-настоящему нужно. Власть, поклонение, сознание того, что он и не пикнет против её воли…
— Ты несправедлива, прекрасная, — осторожно и мягко заметил целитель.
— Нет! Нет! Ты не понимаешь, тебе не понять!..
— Конечно, я что-то могу и не понять, — согласился Фиделис. — Годы странствий научили умерять гордыню. Но тебе я могу лишь посоветовать — давай переживём сегодняшний день. Дождёмся завтрашнего утра.
— А потом следующего, а потом следующего и так далее? — горько оборвала альвийка. — День будет сменяться ночью, закат — рассветом, а я буду смотреть, как эти двое милуются и как она издевается над ним?
Фиделис вздохнул.
— Я не отойду от тебя, прекрасная. Задуманное тобой бессмысленно и безумно.
— Да кто ты такой, чтобы!.. — задохнулась в крике Айвли и вдруг осеклась, глядя прямо в глаза Фиделису. Задрожала. Закрыла лицо ладонями.
— Я никто, — спокойно согласился тот. — Просто странствующий лекарь, чей долг — облегчить муки страждущего. Вот и всё, прекраснейшая.
— Ты… ты…
— Я не Он, если ты это имела в виду. — Фиделис виновато развёл руками. — Не Его часть, не Его ипостась. Можно сказать, что я — Его противоположность. Идём, храбрая Айвли. Наши с тобой искусства будут сейчас очень нужны. Давай думать о тех, кому твои таланты помогут сохранить жизнь, а не… а не о нём.
— Ты… ты прав, великий… — Айвли дрожала. — Позволь мне пасть, позволь…
— Нет-нет-нет! — явно перепугался Фиделис, когда колени альвийки подогнулись, словно она и впрямь вознамерилась «лобызать прах меж стопами твоими». — Не надо, прекрасная. Перед нами битва. Пусть падёт в ней как можно меньше достойных. Верно?
— Верно, ве…
— Лекарь. Просто лекарь Фиделис.
— Верно, лекарь Фиделис.
Мёртвые на руинах Хедебю ждали молча, терпеливо, бесстрастно. Управляющая ими воля отдала приказ, наделила силой, но дальше они действовали сами. Верно говорят мудрые: вырванные из покоя смерти останки, неважно, только что преставившиеся или же пролежавшие на погосте бессчётные годы и даже века — обуреваемы лютой, неутолимой и неодолимой ненавистью к живым. Просто потому, что одни живы, а другие уже нет.
Сейчас к ним двигалось относительно небольшое, но широко развернувшееся полукольцом воинство. В одном строю стояли люди и светлые эльфы, гномы и половинчики, темные эльфы и гарпии. Были и кентавры, и даже сколько-то песьеглавцев. Были и Тёмные Легионы, очень убавившиеся в числе и сами вроде б сродни мертвякам в Хедебю, но последние чуяли — этот враг будет исполнять приказы Владыки Тьмы, но не того, кто заточён под зелёным монолитом.
Мёртвые ждали. Ждали с бесконечным терпением, не заботясь об исходе сражения и желая лишь одного — чтобы живые перестали жить.
Армия Хедина приближалась. Мёртвые не владеют магией (даже бывшие при жизни чародеями), кидаться огнещарами не умеют. Разве что пустят стрелы?..
Несколько белокрылых гарпий взмыли в воздух, пронеслись над стёртыми в пыль городскими кварталами. Вместе с ними отправилась и Умис — и она же, опустившись, доложила Хедину:
— Владыка, в Бирке никого живого. Я уверена. Я бы почувствовала.
— Благодарю тебя. — Хедин подумал о Гелерре. Умис, Древняя Богиня, была на неё очень похожа.
— Я служу жизни, — улыбнулась та. — Можно ударять смело, владыка.
Сигрлинн, похоже, думала точно так же.
— Вот именно. Ударять смело. И зачем вообще терять время на этих мертвяков? Зачем с ними вообще биться? Две огненных стены, от стен до самого купола. И всё. Здесь ведь всё равно нет…
— Боюсь, сестра, что это не сработает. — Ракот тёмным
