Полковник - Евгений Борисович Коваленко
Мальчишки жмут руку, и вижу у них масса вопросов. Махаю ладонью и жестко обрезаю.
— Без комментариев!
Сел за руль, завел и уехал.
Это полный писец, господа и дамы. Покосившийся домишко, трое младших братьев и сестренок Метелицы и мамуля. Мамуля бухая в дымину, дети грязные и голодные. В домике дым коромыслом. Синючие мужики, бабы страшные и вонючие, на столе бардак, пустые бутылки огрызки закуски. Глянув на этот безпредел, я достал пистолет и выстрелил в потолок. Хрен то там. Только детей напугал. Вся «синева» только повернулась и уставилась на меня тупыми и залитыми зенками. Поворачиваюсь к подружке и спрашиваю.
— И чего делать?
Та пожала плечами.
— Тут всегда так.
— Может к тебе?
С надеждой спросил я.
— Пфрр. У меня еще хуже. Одна комната в бараке и вечная пьянка. У Метелицы хоть комната есть.
— Писец.
Покусав губы я махнул рукой.
— Помогай, затащим Метелицу, а ты сиди и жди.
— Чего ждать то? Ментов! Я решила свалить. Сейчас домой, паспорт заберу и буду как то выбираться из поселка. Надо валить.
— Понятно. Мой совет. Два часа побудь тут.
— И че?
— Будет помощь.
— Ты че, ку — ку?! Там трупы!
— Тебя как зовут?
— Шишка я, из Нагаек.
— Имя есть?
— Люся, а че?
— Жди два часа, Люся.
— Отвечаешь?
— Отвечаю.
— А с кого спросить, если проотвечаешься?
— Хм.
Я покачал головой.
— Это лишнее, Люся.
— Угу. Мы в тюрьму, а ты на воле.
— Как хочешь. Я сказал, ты услышала. Два часа.
— Девушка как то сдулась, черты лица обострились. Но она кивнула и сказала.
— Я поверю. Обманешь если…?
— Не обману. Два часа. И дай мне адреса всех Нагаек.
Девица набычилась, но подумав кивнула.
— Пиши.
Записав я развернулся и молча вышел из алко-гадюшника.
Это было совсем «весело». Для начала я получил жесткий втык от Михи и офицеров, а затем началась операция изъятия мальчишек и девчонок. Из поселка их надо убирать и срочно. К двум часам ночи, выловили всех, на ком висели реальные трупы. И куда мы их? Девяносто восемь детей были эвакуированы на озеро. Да. Для меня эти дети просто дети. А вот для тупого закона они убийцы. И куда мы их всех? Да на Заимку, на Озеро, ну и палаток подбросили, еды конечно. А в три часа ночи, с нашего аэродрома взлетел АН -2. Я и Миха вылетели в Облцентр, и уже от туда в Москву. Только там, в Москве, можно хоть как то решить проблему.
Шестого октября мы были в Москве, а в ночь с шестого на седьмое — я, Миха и трое шкафов от Третьего зашли в квартиру нового Генерального прокурора. С пылу с жару, так сказать. После расстрела Белого дома и разгона Верховного Совета РСФСР моментально сняли Степашина и на его должность поставили Казанника Алексея Ивановича. Ага. Пятого октября, в стране, закончился военный переворот, и Россия из Великой Державы стала очередной Банановой республикой. Сейчас все станет понятно и ясно.
Отдаю приказ наноботам. Весь подъезд спит, в том числе и новоявленный прокурор засыпает за своим рабочим столом. Дверь вскрываю за пару минут и мы входим в квартиру. Миха и три охранника от Третьего тащат весьма солидный и габаритный груз. Закрываю дверь и мы заходим в кабинет. Человек спит положив голову прямо на стол. Я прикладываю палец к губам и тихо шепчу.
— Все как договорились.
Народ молча кивает головами а я иду юудить Генерального Прокурора.
— Что?! Кто?!
Я опять прикладываю палец к губам и тихо шепчу.
— Алексей Иванович. Микрофоны. Тихо. Я сейчас.
Достаю из сумки нелинейный локатор и начинаю обыск кабинета. В телефоне, в люстре, в распредкоробке под потолком, в тумбовом столе, и даже за батареей отопления «жуки». Через полчаса высыпаю груду хлама с проводами на стол и улыбаясь говорю.
— Хорошо вас обложили, Господин Генеральный прокурор. Вам бы ВСЮ квартирку вычистить, а то ведь в спальне могут и видеокамеру поставить.
Злой и взъерошенный человек пристально смотрит на меня и затем цедит через губу.
— Вы кто?! И что вам надо?!
— Я? Я Дзержинский, Феликс Эдмундович. Вы можете верить можете не верить — но реинкорнация вполне реальна. Скоро должен прибыть Иосиф Виссарионович, а я немного вперед прибыл, надо провести зачистку и подготовить народ к возвращению любимого вождя.
Вы бы видели его рожу и его глаза. Наконец он пренебрежительно кинул.
— Бред какой то!
— А нам без разницы. Я сюда прибыл для серьезного разговора а про трансцендентальность вы с попами будете разговаривать.
— И что, ВАМ, нужно?!
— Вы успокойтесь и примите как данность. В стране законодательный вакуум и на выходе и в сухом остатке, мы имеем право сильного. Мы сейчас сильнее, поэтому вам придется выслушать меня и сделать так как я прикажу.
Мужик сузил глаза и выплюнул.
— Можете убивать…
— Тихо. И убивать мы будем на вас. Ваша бывшая жена и два сына. И это цена вопроса.
— Вам до них не добраться!
— Пфрр. Давайте я вам адресочек шепну. Планета Земля, страна..??? Ну пусть будет Греция.
Мужик дернулся.
— Опа! А чего мы так побледнели? А вы на что рассчитывали, принимая такую должность из рук предателя и путчиста? Нет уважаемый. Амнистии от ВЧК, никто не дождется, а вот патронов мы жалеть не будем. Кстати! В Греции, мою команду ожидают революционные матросы. Этим то кокаиновым анархистам вообще плевать кого резать.
— Прекратите!
Взвизгнул мужик.
А вот теперь пару слов почему такой жесткий прессинг. Алексей Иванович Казанник был самым настоящим и махровейшим кухОнным тилигентом. Еще и упоротым и имеющим солидный внутренний стержень в характере. Наверное читал в детстве про Мальчиша-Кибальчиша. Он закончил Юрфак в Иркутске и ни единого дня не работал на «Земле». Чистейшей воды теоретик без единого дня реальной практики. Он мечтал о верховенстве закона и даже двигал в массы идейку о разработке законопроекта — «О судебной ответственности политических партий и массовых движений, совершивших преступление против своего народа, мира и человечности». И даже подумать страшно!!! Призвал разработать конституционный механизм отстранения от власти высших должностных лиц государства в случае нарушения ими конституции и злоупотребления служебным положением!!!! Это ли не упоротый глупыш?! Ну вот кто из власти, возьмет да и примет ТАКИЕ законы?! А как же воровать? А как же устраивать геноцид своего родного народа?! Неее! Александр Иванович он совершенно не от мира сего, и для общества он абсолютно не приемлем. Что и показало время. Он
