Путешествие на восток - Самат Айдосович Сейтимбетов
— Но все равно страдания, — вскинул руки Минт. — Вы уж не тяните, ладно?
— А это будет зависеть только от тебя. Как соберешь и передашь нам сведения, так мы сразу и спланируем дальнейшую операцию, поэтому не сомневайся — твоя роль в операции очень важна. Особенно потому, что действовать тебе придется в одиночку.
Минт тяжело вздохнул, одновременно с этим преисполняясь важности миссии.
— Теперь еще раз пройдемся по внутреннему устройству города, — сказал Бранд. — Слушай, Минт, и запоминай, тебе пригодится.
Глава 44
20 день 13 месяца 879 года, Город Любви
Сколько ни общалась Олинэ с богом, но каждый раз благоговела перед ощущением мощи и любви, достаточной, чтобы накрыть весь мир. Обожание, восхищение, готовность отдать жизнь за божество. В этот раз прикосновение было коротким, а голос не грохотал, а словно бы прошептал ласково: «Они уже близко, не подведите меня».
Олиниооиалинэ открыла глаза, ударила один раз в небольшой гонг.
— Набор номер три, — скомандовала она появившейся служанке. — Где сейчас верховный жрец Граин?
— В главном храме читает проповедь, верховная жрица, — последовал немедленный ответ.
— Когда закончит, сообщи ему, что я хочу поговорить с ним.
— Будет исполнено, верховная жрица.
— А моя ученица Лианто?
— Совершенствуется в малом северном храме в танце Очищения, о верховная жрица.
— Передай начальнику стражи Скартару, что я хочу его видеть вечером, в час первых звезд.
— Будет исполнено, верховная жрица Олинэ.
Верная служанка принесла небольшую шкатулку и удалилась почтительно. Не шэханька, конечно, но зато верующая всем сердцем в Адрофита, что было гораздо важнее. Олинэ открыла шкатулку, извлекла оттуда платье-накидку, традиционное одеяние жриц Города и паломниц. Паломники надевали нечто похожее, словно бы удлиненную рубаху, так же, как и платье, доходившее до колен. Открытость, воздушность, готовность к любви и трудностям, готовность делиться своим теплом в противовес холоду гор.
Олинэ привычно скинула одежду, обернула ткань накидки вокруг бедер, заодно закрывая ноги до колен, перекинула платье крест-накрест, одновременно скрывая смуглое тело и в то же время словно бы дразня им воображение. Подвела глаза, подкрасила губы и брови, обновила ритуальные полосы на руках и голенях ног, еще раз посмотрелась в зеркало, оценивая себя.
Она уже так давно покинула родные леса Иниалиодэли, что сама себя привыкла называть сокращенной формой, Олинэ, а не Олиниооиалинэ. Смуглый древесный загар сменился горным, иссиня-черным, только добавившим ей прелести. Вместо бега по деревьям нашлись иные упражнения для развития Ловкости и Выносливости, так что Олинэ все еще оставалась стройна и прелестна, несмотря на возраст.
— Так и вот так, — она чуть поддернула ткань, очерчивая заднюю часть тела и улыбнулась сама себе.
Последний штрих, невесомая диадема, словно нитка снега на листве зеленоватых волос. Олинэ покинула свои покои и вышла из храма, по дороге рассеянно отвечая на приветствия жрецов и служек. Мысли ее были заняты служением богу и собственными искушениями. Несравненный бард Минт Вольдорс любит эльфиек, таких как Олинэ, и кому еще снимать Проклятие, как не верховной жрице?
— Верховная!
— Во славу любви!
— Благослови нас, верховная!
Паломники падали ниц, пытались прикоснуться к подолу ее платья, целовали камень дорожек. Олинэ улыбалась всем, благословляла, зорко всматривалась, выискивая тех, кто сможет еще лучше послужить Адрофиту в рядах жрецов и жриц.
Впереди словно бил фонтан любви, Олинэ свернула на боковую дорожку — каменную, как практически и все в Городе Любви — приблизилась. Толстая пожилая женщина, старшей самой Олинэ, и ее седоватый, полноватый, но лишь слегка, муж, одетый по моде южных стран Сии. Венки молодоженов и полыхающая страсть, удивительное дело. Не будь они так стары, Олинэ удостоила бы их личной аудиенции, а то и просто подарила бы себя на целую ночь.
— Да пребудет с вами благословение Адрофита, — протянула она руку.
— Да преумножатся любовь и жизнь во всем мире, — ответили молодожены, склоняя головы.
От них обоих несло «вином любви», которое изготавливалось из произраставшего здесь же горного винограда. Так себе было винцо, конечно, не сравнить с пальмовым из родного Иниалиодэля, но зато оно было насыщено верой и подстегивало в живых желание любить и размножаться. Деревня новобрачных щедрым потоком изливала любовь вокруг и веру в небеса, хотя сами молодожены об этом чаще всего и не догадывались, если вообще задумывались над подобными вопросами.
— Расскажите мне о себе, — привычно произнесла Олинэ.
— Как-то и не планировали приезжать сюда, но императрица Олесса вручила нам подарок после свадьбы, в знак признания заслуг и мы с Шадрончиком решили, что и правда стоит отдохнуть от дел и забот, и отправились в свадебное путешествие, — сообщила Ордана, по прозвищу Облако.
— Надеюсь, вам понравилось у нас, — улыбнулась Олинэ, думая о другом.
Паломники благоговели рядом, пытались прикоснуться и приблизиться, но это был привычный антураж, словно часть Города, к которой Олинэ за эти годы привыкла и считала частью обстановки. Императрица Турсы отправила их сюда, что это, попытка наладить отношения? Привлечь жрецов Адрофита как третью силу в свои внутренние разборки, где несколько группировок хотели вручить Олессе выгодного им мужа и императора, а сама императрица ловко уклонялась? Алавия недавно вступила частично под руку Адрофита и все из-за любви и Минта, а также проходившего мимо Бранда. Проезжали они, вместе с отступницей Валланто, и через империю.
Возможно, Адрофит посылал ей знак?
— О, это было действительно божественно, — с пылом произнес Шадрон. — Жаль, что наше время здесь уже подходит к концу и надо отправляться дальше!
— Оставайтесь, в Городе всегда рады влюбленным гостям, — ласково улыбнулась им Олинэ. — Я лично проведу вам экскурсию по храмовой части Города и покажу пару танцев.
Все же тела лишь оболочки, а пламя их страсти полыхало сильнее, чем у молодых.
Она благословила всех, кто успел собраться вокруг и пошла дальше, думая о том, что надо бы поговорить об этих гостях с Граином. Не влезать в политику, но сделать Адрофита одним из покровителей империи Турсы, о, за это бог одарил бы их наивысшей наградой.
Олинэ видела по столпившимся живым, что Граин еще читает проповедь и отправилась дальше, к малым храмам на севере города. Граин всегда был мастер поговорить, Олинэ же предпочитала выражать себя через тело. Живые всегда в таком случае первым
