Михаил Луговой - Игра на понижение
Убил робота забитый песком ствол. Патрон, натолкнувшись на песчаную пробку, взорвался еще в стволе. Обломки затвора и задней части оружейной системы прошили тело робота, выведя его из строя. Но немалая часть обломков все же смогла вылететь вперед. Джалили покачнулся и рухнул навзничь, выпустив из рук рюкзак. Твердосплавный бронебойный наконечник пули прошил его тело насквозь.
– Тормози! – крикнул Уилкинс водителю.
Громада командной машины, качнувшись, замерла возле едва перебиравшего опорами поврежденного «Терминатора», скребущего по песку нижней частью корпуса.
– Техники, берите его на борт, операторам взять оружие и за мной, дежурный на месте, – отдал приказ полковник и ткнул мыском под ребра подпиравшего спиной люк связанного саргорда. – Не хотите ли прогуляться, майор?
Сейчас техники развернут стрелу крана, вставят поврежденному роботу блокираторы вооружения и поднимут его на транспортную площадку в задней части корпуса. Эта машина, несмотря на повреждения, еще послужит. А он с операторами тем временем должен обшарить поле боя, забрать рюкзак и добить раненых. От «железных парней» в этом деле толку мало: если они видят, что враг не представляет угрозы, то и внимания на него не обратят. А что человек мучается – на это им наплевать, поэтому роботы обеспечат внешнее прикрытие. На все про все у полковника есть максимум час. Передовой отряд противника уже у парома, где-то дальше к северу неудержимо надвигается вал русского наступления. Слишком быстро, потому что он, Уилкинс, бросил своих роботов на поиски места крушения, вместо того чтобы задержать русские «сенсоры», не дав им продвигаться в быстром темпе. Забрать рюкзак и уходить к квадрату эвакуации, координаты которого переданы ему Бартоном. Талибы пусть выкручиваются сами. Наемники воюют за деньги, и ситуация, когда им подвертывается по-настоящему большой куш на стороне для заказчика, вполне подходит под понятие «форс-мажора».
Только нужно что-то решать с майором…
– Давайте сюда руки, – буркнул полковник, вытащив майора наружу и доставая нож, чтобы разрезать кабели.
Сзади доносилось металлическое позвякивание – это техники заводили стропы под корпус отключенного «Терминатора», из раскрытого люка слышались приглушенные проклятия – операторы в темноте искали личное оружие.
– Это вам не поможет, – буркнул саргорд, потирая затекшие запястья. – Я все равно…
Завыл двигатель лебедки.
– Взгляните-ка туда, – указал полковник в сторону от машины и, когда майор обернулся, приставил к его затылку ствол карабина и нажал на спуск.
В свисте работающего подъемного механизма выстрел прозвучал почти неслышно. Майор мешком повалился на песок. Из люка выпрыгнул первый из операторов, на секунду замер, натолкнувшись взглядом на тело, потом поднял глаза на полковника.
– Шальная пуля, – пояснил тот. – Все готовы? Вперед!
– О, черт! – выдохнул Олег.
Наблюдал он в основном за «Терминаторами», но после того, как командная машина остановилась, перевел фокус прибора ночного видения на нее и как раз увидел, что один человек выстрелом в упор убивает другого. Бой впереди прекратился, стало ясно, что помочь слабейшему они уже не успеют. А у победившей стороны оставалось, по прикидке экстраполятора, девять «Терминаторов», что для семи бронепехотинцев было слишком много, даже учитывая артподдержку и то, что они подобрались на пятьсот метров к машине и до сих пор еще не обнаружены…
Зато пятеро из этих девяти все еще оставались впереди, где пожар уже почти потух и где разгромленная сторона, кем бы она ни была, оставила заслон. Тактический замысел будущего боя возник в мозгу Олега почти мгновенно, как вспышка молнии, но еще несколько секунд потребовалось, чтобы указать цели «Лилии» и находящемуся сейчас под командой курсанта отделению. За это время выбравшиеся из чрева командной машины люди неровной колонной успели от нее отдалиться, но еще несколько возились вокруг ее кормы, закрепляя на грузовой платформе неподвижную тушу поврежденного робота.
– Ну, командир… – не то с удивлением, не то с неодобрением проворчал в наушниках голос Марихуаныча.
Но Олег его не слушал. Он считал секунды. Когда стрельба ведется почти на восемь километров, как сейчас, минам «Лилии» нужна почти минута, чтобы добраться до цели. Если цель не стационарна, то о высокой точности говорить не приходится – нужно поражение по площади, или, как сейчас, заградительный огонь сериями. Но из расширенного боекомплекта в восемьдесят две мины, который несла на борту самоходка, осталось только шестьдесят, да еще тридцать из них – неснижаемый остаток, который надлежало иметь при выходе к рубежу задачи. А при стрельбе по площадям боекомплект имеет свойство стремительно таять… Хватит ему? Наверное.
Минута почти истекла, когда он скомандовал запуск ракет. Ниже и правее его по склону, где среди камней, карстовых воронок и зарослей колючки замаскировались бойцы второго отделения, вспыхнул огонь, и к своим целям, на ходу разводясь по траекториям, устремились четыре ракеты.
– Кучеренко, за мной! – крикнул Олег и, выскочив из своего укрытия, громадными прыжками понесся вперед.
За спиной гудело: для такой скорости от энергосистемы «Русича» требовалась работа на пределе. Вслед за командиром бежали и пулеметчик с помощником. Их не могли не заметить, но это уже не имело значения. Роботам ближней группы сейчас не до них, они наверняка заняты уклонением от ракет. А уклониться им не удастся, не та дистанция. Если кто и уцелеет, то Марихуаныч имеет четкое указание не экономить ракеты и повторить запуск. А от пяти «Терминаторов» дальней группы их прикрывает песчаный гребень, занять же более удачную позицию тем ни за что не успеть, поскольку в черном небе к ним уже летит увесистый подарочек в виде нескольких минных серий «Лилии». Когда он прибудет по назначению, там на некоторое время воцарится сущий ад, а Олегу с пулеметчиками за эти секунды следует занять позицию на невысоком гребне чуть левее и встретить пробившиеся через частокол разрывов боевые механизмы кинжальным огнем. Это их, по крайней мере, задержит, а потом, если все пройдет как надо, сзади подойдет второе отделение, и тут уж разговор с оставшимися «Терминаторами» будет совсем другой.
Неучтенным фактором в этом импровизированном плане выступали люди. Вооруженная группа, ушедшая вперед, после того как один из ее членов застрелил безоружного человека, могла доставить много хлопот, но Олег твердо помнил, что обычная пехота противника, не занимающая укрепленных позиций и вне населенного пункта, не может представлять для бронепехотинцев значимой проблемы. Так его учили, и он решил положиться на это знание.
Бросок к месту, где командир взвода наметил пулеметную позицию, удался без происшествий. По ним даже никто не стрелял, что и понятно: у тех роботов, что находились в районе командной машины, возникли большие проблемы. Хотя первым залпом вывести их из строя и не удалось, на бегу Олег успел заметить еще один внеплановый ракетный пуск. А впереди уже вздымались песчаные фонтаны, подсвеченные изнутри багровыми вспышками. Сержант Сергеев, азартный, как все китайцы, первой положил длинную серию из пяти мин, а потом переключился на более короткие – из трех. Наверное, ему в восьми километрах от места боя это казалось увлекательным: предугадывать, куда с наибольшей вероятностью попытаются двинуться «Терминаторы», и стрелять так, чтобы через минуту разрывы накрывали именно этот участок. Иногда одна-две мины рвались в воздухе, снижая плотность осколочного поля, зато накрывая большую площадь. Долго эта игра продлиться не могла, но пока роботы еще не вывернулись из-под разрывов, и командир взвода, выскочив вслед за пулеметчиками на пологий песчаный холм и присев на колено за валуном, получил несколько секунд на то, чтобы оглядеться.
Командная машина вяло горела, почему-то слегка зеленоватым пламенем, подсвечивающим снизу клубы густого дыма. Два из трех роботов ближней группы были уничтожены, один, возможно, поврежденный, отполз за ее обломки. Командир второго отделения с одним из бойцов не давали ему высунуться, а вторая пара, покинув укрытия, обходила его справа – тактика, обреченная на успех, но способная занять слишком много времени. Рядом застучали длинные пулеметные очереди. Кучеренко бил прямо в вихрящееся облако поднятого минами песка наугад, на подавление. Младший лейтенант активировал режим наведения единственной остающейся у него ракеты, решив всадить ее в первого замеченного «Терминатора», как вдруг камень совсем рядом с ним рванули пули небольшого калибра, и он, рефлекторно упав во всей своей высокотехнологичной сбруе на песок, сообразил, что стреляют по нему вовсе не роботы, а люди. Та самая группа, которая отошла от командной машины, перед тем как он дал команду на атаку и которую совсем решил не учитывать в раскладе предстоявшего боя, теперь внезапно превратилась в очень важный тактический фактор. Потому что, атаковав пулеметчиков с фланга, была вполне способна сорвать их огонь по «Терминаторам». Конечно, против девятимиллиметрового пулемета, управляемого закованным в броню расчетом, шансов у пяти пехотинцев мало, даже если у них есть гранаты. Но роботам, которые по подсказке экстраполятора вот-вот должны были вырваться из полосы разрывов, хватит и двадцати секунд без огневого воздействия, чтобы сблизиться и расстрелять пулеметчиков и командира взвода. Преподаватели в училище изо дня в день вдалбливали курсантам, что задача офицера, даже на взводном уровне, состоит не в том, чтобы стрелять, а в том, чтобы командовать боем. Но из всякого правила бывают исключения, и сейчас у Олега не оставалось иного выхода, кроме как вступить в бой самому, не допуская вражескую пехоту до пулемета. А там, глядишь, и Марихуаныч подойдет…
