Илья Новак - Алмазный всплеск

Илья Новак

Алмазный всплеск

Когда она вбежала в комнату, я даже не успел вскочить с кровати. Лежал прямо в сапогах, подложив руки под голову, – отдыхал после плотного обеда. Поначалу и не сообразил, кто это, так быстро все произошло.

Она распахнула дверь, споткнулась о коврик, упала, вскочила…

Маленькая и рыжая, в цветастом платье. Именно волосы в первое мгновение сбили меня с толку, никогда раньше не видел рыжих эльфиек, обычно они смуглые, чернявые.

Бросив на меня быстрый взгляд, рыжая захлопнула дверь и вдруг плюхнулась на четвереньки. Я уже сидел, опустив ноги на пол. Между подушкой и стеной у меня лежал самострел – не из опасения, что кто-то ворвется, а просто я перед этим как раз его рассматривал. Хлопая глазами, я схватил оружие.

Молодая эльфийка на четвереньках пересекла комнату и нырнула под кровать. Когда она исчезла под свешивающимся до пола краем одеяла, дверь вновь распахнулась.

Все это происходило на верхнем этаже гостиницы «Одноглазый дракон», на окраине города Кадиллицы. «Одноглазый дракон» – большое здание, внизу питейные залы, кухни, прачечные и бани, а выше – комнаты для постояльцев. Здесь можно жить много месяцев, не выходя на улицу, были бы деньги.

В комнату ввалились два пустынных эльфа. Я определил, что это именно пустынники, по круглым глазам с желтыми зрачками.

Оба были в каких-то обносках, у одного на голове красовалась грязная косынка, а у второго на глаза свисал чуб. В руках – короткие ножи.

– Где она? – прошипел тот, что в косынке.

– Кто? – спросил я.

– Мы видели, она сюда забежала!

– Точно видели? А может, в другую дверь все-таки?

Косынка шумно задышал и шагнул ко мне, поднимая кинжал, но Чуб ухватил его за плечо и потянул назад. Я сидел на краю кровати, в одних штанах (рубаха и куртка валялись рядом на полу), с самострелом на коленях. Взведенным.

Гости замерли. В самостреле только одна стрела, и кто знает, кому она достанется? К тому же эльфы невысокие, тощие, даже, пожалуй, изможденные, а я парень будь здоров. С виду и не скажешь, что сын барона, скорее – портовый грузчик, боцман с корабля или какой-нибудь контрабандист. Последнее – правда, я и есть контрабандист. А еще – наемник и взломщик.

– Мы ищем одну девку, – произнес Чуб, решив, видимо, избежать драки. – Зовут Эви, рыжая такая, вертлявая. Видел ее?

– Не-а, – сказал я.

– Она поднялась сюда, мы с лестницы слыхали, как хлопнула дверь. Соседние заперты, значит, она у тебя.

– Чего с ним говорить, она под кроватью! – рявкнул Косынка и шагнул было вперед, но попятился, когда я поднял самострел.

– Если соседние двери заперты, это еще не значит, что она здесь. Я дремал и сквозь сон слышал, как что-то стукнуло в коридоре. Эта ваша Эви в другую комнату заскочила и дверь за собой заперла. Через окно вылезла и как раз сейчас, наверное, по стене пытается спуститься. А вы время теряете…

Чуб сделал движение к двери, но Косынка прорычал:

– Врешь, врешь! Под кроватью она. Если нет – дай я погляжу, и мы свалим.

Я пожал плечами.

– Что ж, гляди. Но ты меня оскорбляешь своим недоверием. Говоришь, вру я? Значит, давай так. Ты заглядываешь под кровать. Если ваша подружка там – забираете ее. Но ежели нет, я в тебя стреляю. Без обид, да? Просто стреляю, не пытаясь убить, а так, куда попаду. Может, в брюхо, может, в колено, как придется. Чтобы возместить моральный ущерб, который ты мне нанес, не веря моим словам.

Вряд ли эти бродяги знали смысл судебного выражения «возмещение морального ущерба», но меня они поняли.

– Идем… – сказал Чуб Косынке. – Она, может, вправду где-то неподалеку.

Он шагнул в коридор, потянув за собой дружка. Тот попятился, злобно глядя на меня, и захлопнул дверь.

Я сидел неподвижно, прислушиваясь к тихому дыханию, все это время доносившемуся из-под кровати, и к звуку шагов на лестнице. Когда они стихли, встал, запер дверь на ключ, повернулся к кровати и негромко сказал:

– Ладно, вылезай.

Взметнулся край одеяла, и рыжая взлетела, как цветастый вихрь, провела ладонями по бедрам, оправляя юбку, оглянулась и бросилась к двери. Я решил было, что эльфийка собирается отпереть ее и выйти, – а ведь Чуб с Косынкой могли схитрить и тихо вернуться сюда, – но нет, рыжая замерла, прислушиваясь.

Я натянул рубаху с курткой. Посмотрел на самострел, решил пока его не разряжать, прицепил к нему ремень и перекинул через плечо.

– Ушли, – выдохнула эльфийка и шагнула ко мне, глядя в лицо. Наконец я смог разглядеть ее получше. Ростом куда ниже меня, как и большинство эльфов – худая, но, в отличие от них, не смуглая, а белокожая. Кудряшки рыжих волос торчали во все стороны. Лицо треугольной формы, нос маленький, а глаза большие.

– О, так я тебя знаю! – объявила она.

Я прищурился. Конечно, многие из тех городских жителей, что зарабатывают на жизнь незаконным образом, знакомы со мной. Но тут есть один важный момент: я сам всегда знаю тех, кто знает меня. А когда какая-то незнакомая эльфийская вертихвостка, вбежавшая в вашу комнату и спрятавшаяся под кроватью от двух бродяг с ножами, объявляет, что знакома с вами… ну, это настораживает.

– Ты – Джанки Дэви, – продолжала между тем эльфийка Эви. Она не говорила, а будто пела – голос был очень чистый, журчал, как ручей в ясный солнечный день. – Тебя еще называют Джа. Сейчас ты живешь в… – тут она замолчала.

Помимо самострела у меня еще был длинный узкий кинжал. Вообще-то я не люблю оружия и всякие самострелы-мечи-пращи не имею привычки с собой таскать. Но так получилось, что как раз вчера я закончил одно дело для Мармышки Оружейника. Мармышка – тролль, живет в порту и занимается тем, что перепродает контрабандные клинки. Ему доставили партию оружия, но они с поставщиком не смогли сойтись в цене. Мармышка попросил меня выяснить, сколько стоят кое-какие предметы из партии, и через Патину я для него это разузнал. А он расплатился со мной самострелом и кинжалом.

Так вот, рыжая замолчала потому, что кончик моего кинжала коснулся ее кожи. На эльфийке было свободное легкое платье, напоминающее цветущий луг – мешанина пятен красного, зеленого, желтого и синего цветов. Красивое платье, да еще и с глубоким вырезом. На изящной шее висел кожаный шнурок с крошечным холщовым мешочком. Теперь кончик кинжала, рукоять которого я сжимал вытянутой рукой, коснулся нежной кожи чуть выше амулета.

Эви опустила голову, посмотрела на кинжал, перевела взгляд на меня и лизнула верхнюю губу. Рот она при этом приоткрыла, показав мелкие белые зубы. Грудь под платьем медленно вздымалась и опускалась. Красивая эльфийка, хоть и малолетка. Впечатление не портили даже остроконечные уши, кончики которых торчали из-под рыжих прядей.