Дмитрий Силлов - Закон проклятого

– Слушай, а я ведь тогда, в тюрьме-то, в натуре думал, что ты пургу метешь. Только больно складно у тебя получалось, да и делать было нечего – вот и слушал твой бред…

Пучеглазый слабо усмехнулся бледными губами и провел ладонью по полупустому рукаву, будто смахивая невидимую пылинку.

– А ты, когда руку мне жевал, тоже думал, что всё это чушь?

Иван вздохнул и виновато посмотрел на инвалида. Он мог не почесавшись убить человека и тут же об этом забыть, но сейчас, перед этим полуживым очкариком, ему было почему-то стыдно.

– Ну слушай, извини, если можешь… Сам не понимаю, что тогда нашло. Всё было как в тумане. Я уж потом думал, что мне тогда кошмар приснился, – жуть-то была нереальная…

– Руку, конечно, жалко, – сказал инвалид и ещё раз погладил несуществующее предплечье. – Не думал я, что таким было посвящение в старые времена. Ну да ладно, сделанного не воротишь. Сам её бритвой резал и тебе под нос совал. Я вчера уже сделал заказ и отослал размеры – в конце месяца должны прислать из Германии нормальный протез…

– Из Германии… – хмыкнул Иван. – Не так прост ты, Пучеглазый, как хочешь казаться. Говоришь, за папирус тебя в «Матроску» кинули?

Учёный рассмеялся, встал со своего места, с трудом переставляя подгибающиеся от слабости ноги, подошёл к стене, густо увешанной иконами, и нажал на неприметную точку на дверном косяке. Лютый, нежившийся на диване, встрепенулся, зашипел и выгнул спину дугой.

Декоративная панель, с виду ничем не отличавшаяся от обычной клеенной обоями стены, медленно отъехала в сторону, открывая для обозрения глубокую нишу, забитую потемневшими от времени свитками и книгами в кожаных переплетах, отделанных золотом и камнями.

– Вот так, Иван. За любую из этих книг знающие люди готовы отдать целое состояние. И не за золото или камни, которыми отделаны переплеты. Истинная ценность этих книг – в их содержании.

– Надо же, – удивился Иван. – И как только менты при обыске не вычислили тайник? Да и без него у тебя тут добра хватает…

Учёный пожал плечами:

– Вообще-то, эта квартира принадлежит немецкому дипломату. У меня дома обыск, естественно, делали, но ничего не нашли. А про эту квартиру, сам понимаешь, никто и не догадывается. Так что делай выводы.

– Понятно, – кивнул парень. – И как же ты с такими связями в тюрьму загремел?

– Долгая история, – нахмурился Пучеглазый. – И неинтересная. Сейчас не об этом думать надо.

– Это уж точно. Третий день здесь сидим, а ты ещё ничего не сказал ни про мою книгу, ни вообще…

– Всё не так просто, как ты думаешь.

Ученый проковылял к столу, на котором матово поблескивал полированным клинком крылатый меч и лежала раскрытая книга матери Ивана – единственное, что он захватил с собой кроме визитной карточки Жанны, когда насовсем уходил из дедовой квартиры.

Калека медленно провёл над книгой здоровой рукой, не касаясь ладонью изъеденных временем трухлявых страниц.

– В общем, так, Иван. Все мои тогдашние предположения подтвердились. Даже с лихвой. В это трудно поверить, но, пока ты не убьёшь приверженца культа бога Сетха, который преследует тебя, покоя не будет. И чем скорее ты это сделаешь, тем лучше.

– Это понятно, – вздохнул Иван. – И откуда он только взялся на мою голову?

Пучеглазый пожал плечами:

– Я не большой знаток древнеиранского – а большинство текстов в твоей книге написано именно на этом языке. Но из того, что я смог расшифровать, следует, что весь твой род издревле только и занимался тем, что пытался уничтожить последователей культа Мирового Змея. Сетха, то есть. Ну а они, естественно, сопротивлялись. И нередко им удавалось отправлять к праотцам и твоих предков. Я так понял, что, в принципе, вы – дети одной расы, убить которых весьма непросто. Но вот этим мечом это можно сделать наверняка. Смотри, здесь в книге есть интересное место…

Учёный осторожно перевернул пару готовых рассыпаться от старости страниц и начал медленно и вдохновенно переводить:

– «Возьми в руку знак и дай ему напиться крови. Пей её вместе с ним, и Луч Звезды укажет тебе путь. Но берегись! Звезда коварна и непостоянна. Она не различает добра и зла, и ей все равно, чья жертвенная кровь прольется на тело Крылатого бога».

– Нормальный ход! – воскликнул Иван и аж подпрыгнул от возмущения на своем диване. – Стало быть, эта железяка запросто может прищучить и меня!

– Выходит, так, – кивнул Пучеглазый. – А вот послушай ещё: «Человек слаб. Не позволяй ему взять над тобой верх, ибо тогда душа твоя окажется во власти Змеёнышей».

– Ну и как это понимать?

Иван уже устал от всей этой галиматьи. У него осталось одно-единственное желание – найти своего преследователя, намотать на этот проклятый меч его вонючие кишки и после забыть обо всей этой затянувшейся истории, как о кошмарном сне. И потому он не особо внимательно слушал длинные и монотонные пояснения ученого, который будто специально умилялся над каждой иранской закорючкой и упорно не желал говорить по делу.

– Это, наверное, значит, что ты не должен поддаваться простым человеческим чувствам – любви, ненависти, страху. Притупить эмоции, которые могут отнять у тебя силу Меченосца…

– Вот ещё чушь собачья, – фыркнул Иван. – Что я, гимназистка, чтоб у меня от любви припадки случались? Ты заканчивай ходить вокруг да около, лучше скажи, как мне этого урода найти? Кстати, если он такой крутой, чего ж он сам не появится, чтобы нормально качнуть вопрос, а всё щемится неясно где и своих зомби ко мне подсылает?

Настала очередь ученого фыркать и строить непотребные гримасы, означающие, что Иван как минимум – непойманный даун и кандидат в Кащенко.

– Ну а ты как сам думаешь? Ты фактически единственный, кто может сопротивляться его силе и отправить его на тот свет, и он сам по доброй воле подставит тебе шею под меч? Ну уж нет. Наверняка он сначала использует все козыри и только потом заявится лично. И то – вряд ли. Я бы, например, на его месте забыл про твое существование, несмотря на то что… погоди, погоди… Смотри, что здесь написано. «Соедини Луч Звезды со Змеиной Пастью, и содрогнётся земля от твоего величия, и боги преклонят пред тобой колени… И не несколько кукол, а целые народы будут повиноваться тебе…» Готовый рецепт пресловутой власти над миром. Не находишь?

– Знаешь, миром править мне на хрен не надо. Мне б разгрести эту кучу дерьма, а дальше – хоть трава не расти.

Иван вернулся к своему дивану и принялся чесать за ухом Лютого, от чего комната наполнилась довольным мурлыканьем.

Пучеглазый задумчиво тёр подбородок, уставившись в книгу и что-то беззвучно шепча себе под нос.