Иван Косолапов - Мир Мрака 2027
Из-за чего я ещё наверху увидел, куда делось всё стекло: оно было разбито и теперь лежало на всей территории вокруг Дворца – неплохая задумка касательно лёгкого ограждения. Но, ясное дело, этого не хватит, так что пару сделанных из арматур “ежей” и дозорные по всему периметру – тоже не помешают. Тут так и было.
Это я заметил и тогда, когда мы, будучи ещё только на степени седьмой, уже разглядели два мужских силуэта стоящих (один сидел) на потрескавшемся асфальте. Не знаю как, но Игорь действительно сдержал своё слово: они и вправду ждали нас, а не наоборот.
И вот дождались.
Один, явно заметив нашу спускающуюся троицу, быстро поддёрнул другого, сидящего на первой ступени. Тот мало что сделал: лишь повернул голову назад, секунду посмотрел и отвернулся.
Но за эту секунду мы всё-таки же приблизились, так что и его лицо я рассмотреть успел. Это был молодой парень, коротко стриженный и без растительности на лице – поняв это я рукой провёл по своей “недельной”. Зато имелись прыщи, не очень много, но всё же. Черты лика его были, как бы так выразиться, хулиганские. Явно не раз сломанный нос, довольно широкий лоб, чуть отдалённые от переносицы узкие глаза и такие же неширокие губы.
Спустя ещё чуть-чуть, я смог разглядеть и его товарища. Он был немало похож на прежнего – братья что ли. Разве что нос не переломан, глаза большие, скулы лучше выделяются да усики под носом видны небольшие. Девственник видимо, о чём так же свидетельствовали и пресловутые прыщи, имевшиеся у этого экземпляра в более многочисленно количестве… Ах да, ещё голова его была лысой, почему я пушок над верхнеё губой и заметил: контраст.
– Это, значит, вы к нам в помощь выбрались, – констатировал факт ещё совсем поцанским голосом сидящий парень. – Ну что ж, благодарны.
– Не за что, может представитесь для начала, – первым пошёл на контакт Гоша, хоть и сказал всё совсем не тихим голосом: надо было произвести первое впечатление, а ради этого можно и боль перетерпеть.
– Я – Ваня, – мы сравнялись с представившимся. Тот демонстративно оттянул нижнюю губу, что-то быстро туда закинул, и вернул на прежнее место, после чего, опережая своего напарника, продолжил: – А это – Боря.
Затем сразу же как-то борзо посмотрел на нас.
– Ха, и не рано ли тебе подобным баловаться, Ваня? – это вновь был Гоша.
Он был отнюдь не далёк, и подростковый наркотик прошлых лет распознал сразу: насвай. Что-то мне подсказывало, то и Антон всё понял, только пока не влезал в разговор – он и не любил.
– Не боись, дядя, не рано, – вновь борзо, с выступающей нижней губой, отозвался пацан и, опять же, демонстративно сплюнул обильно выделяющуюся слюну.
– Ха, сопляк, – спокойно отреагировал Георгий и начал сходить уже с последней ступени.
Как тут Ваня снова решил отличиться:
– Чего ты сказал… – начал было тот вставая и занося автомат.
Нехорошо толком ничего не умея, пытаться что-то сделать. Я не хотел его убивать, поэтому просто, опрометью подскочив ближе, приставил BOLO к его горлу. По щелчку затвора за спиной догадался: молодой напарник встал в ответ за второго.
– Чш-ш.. это уже лишнее, – с лёгкой ухмылкой сказал я, положив руку на ствол так и не поднятого “калаша”.
А затем я на секунду посмотрел в глаза Вани. И не увидел там ничего, то сеть совсем.. абсолютно. Его лицо и организм выражали страх, – губы чуть тряслись, дыхание участилось, – явственно говоря о том, что этот (действительно) сопляк раньше наверное и огнестрельным-то оружием не пользовался. А вот глаза… Совершенная апатия и безразличность, будто им было всё равно.. на всё. Только в тот момент я понял, что этот пацан не так прост, как показался сразу… Собственно, такое часто бывает.
– Я.. я, прошу, пр-прощения, – послышалось сзади испуганное заикание. Этого голоса я доселе не слышал – Борис. – За моего брата. Он всег-всегда такой, вы только…
Продолжения не требовалось. Услышав слабое переключение предохранителя, я, подобаясь молодому охотнику, отступил от жертвы, кладя холодное оружие обратно в ножны.
– Вот и снова ты нас опозорил, – глядя на мня как волк, обратился к своему брату Ваня. – А вы не так плохи, – перевёл взгляд на всех остальных. – Но повадки жителей метро всё равно чувствуются. Что, небось первый раз за четыре года поверхность видите?
– О, парень, а ты неплохо разбираешься… Да, ты прав, впервые, – решил подыграть Гоша усмехнувшемуся победоносно малолетке с безразличными глазами, который даже, скорее всего, и не подозревал, что обременен таковыми, пытаясь раз за разом доказать что-то окружающим, не видевшим в нём абсолютно ничего. – И мы вышли не для того, чтобы разговоры разговаривать. Нам в Цирк нужно, как, думаю, и вам. Так что ведите.
Георгий на шаг отступил, давая дорогу по-волчьи улыбающемуся Ивану, до сих радовавшемуся своему мимолётному, ложному превосходству, которое теперь продолжилось, однако на этот раз оно было истинным: дороги-то мы не знали – я уже не помнил. Ну а тут, у Дворца, застревать никак было нельзя.
– А ты, Ваня, лучше резко не шарахайся: сердце накроешь, – посоветовал Георгий, когда первые шаги уже были сделаны.
– И без вас знаю, – огрызнулся наркоман, на секунду повернувшись и продемонстрировав свою оттопыриную губу, после чего дальше продолжил движение к авангарду строя.
Не самое лучшее первое знакомство. Как и не самый желанный напарник. Но выбирать нет из чего, понадеемся, что он хотя пушечным мясом будет неплохим.
“По-твоему человек с подобными глазами заслуживает быть пушечным мясом?” – спросил голос внутри меня. И, я уже начал привыкать к этой данности, он был прав. Обладатель подобного взгляда достоин большего.
И этот выбрал сам то, чего, по го мнению, он был достоин: выдвинулся в самый перед, ведя отряд за собой. Конечно же, в более лучшей ситуации, касательно ориентирования на местности, я бы возразил ему, но тут он знал план пути куда лучше нас.. так что…
– Вы простите его, – повторил Боря, поравнявшись со мной.
Я шёл впереди нашей троицы: Гоша (очень) сильно хромал, а Антон седил за ним. Пэтому не было ничего странного в том, что Борис в данный момент связался со мной.
– За что? – спросил я, глядя на выплывающие из слабой молочной дымки остовы автомобилей: видимо мы вышли на покинутую автостраду.
– Ну.. за его поведение, – немного замялся второй брат.
– Разве я виню его за это?
– Нет, но.. вам же это явно не понравилось, – на этот раз быстрее отреагировал парень.
– Ха, с этим соглашусь. Однако это не значит, что я должен его за подобное винить, а то, в таком случае, мне необходимо обижаться на всех вокруг. А на такое гордости не хватит, – последние слова я сказал тише, чуть отвлёкшись на полуистлевший, одетый в свадебное платье труп, лежащий на заднем сиденье внедорожника с разбитыми стёклами.
Умереть в такой день. Самая трагичная свадьба, и наверное самая лучшая смерть. Хотя, в этой даме, конечно, нету ничего приятного.
Боря замолчал. Я редко когда добиваюсь до человека понимания одними только словами, но, видимо, тут получилось.
Я думал, что все люди, едущие в тот момент куда-либо, смогли выбраться и добрались до Дворца, таким образом спасшись. Только сейчас я понял, как ошибался. В разбросанных беспорядочно автомобилях очень часто встречались ссохшиеся представители рода людского, некоторые из которых, вывалившись из перевёрнутых машин, облагораживали своими костями и потрескавшийся асфальт.
Картину подобного технического краха я не видел ни разу, и, конечно, это произвело на меня немалое впечатление: сотни иномарок и автомашин славянского производства в разном порядке были раскиданы их же владельцами в последние минуты жизни Земли по разным углам дороги. Некоторые, не без помощи теперешних хозяев города, даже стояли теперь не на колёсах. А у половины их уже и не было. Всевозможный мусор засорял свободные кабины. Кора деревьев, ранее располагавшихся по краям тротуара, до сих лежала на кожаных сиденьях дорогих автомобилей, принадлежащих к именитым зарубежным производителям, от названий которых раньше сразу вспыхивало чувство зависти… Ранее, теперь же они не значили абсолютно ничего, кроме как ещё одного источника изрядно фонящего металла.
Одинокий ветер жалобно стонал в пустых оконных рамах домов центра города, дополняя картину отчаяния и праха. Но, как ни странно, некоторые люди могли и в этом найти нечто красивое.. или же, даже, романтичное. Я не причислял себя к их числу. Однако не ровные ряды заброшенных автомобилей, душевный, выражающий боль вокал блуждающего, заражённого радионуклидами воздуха, своеобразный запах смерти и разбитые, навсегда позабытые архитектурные шедевры, теперь служащие жильём абсолютному ничто, вместе со слабо скрывающему всю данную идиллию крошащимся, пупырчатым туманом, даже у меня, где-то внутри, возбуждали что-то мало мне знакомое. И вряд ли я хотел постигать это больше, чем я знал это на данный момент.
