Матабар. II - Кирилл Сергеевич Клеванский
Что касательно учебы в Большом, то второй месяц Арди закончил с результатом в пятьдесят семь баллов. А третий уже с довольно увесистой отметкой в восемьдесят четыре. Это поставило его за ту грань, где находились пятьдесят лучших учеников первого курса, но все еще недостаточно, чтобы получить стипендию.
Так что, хочешь не хочешь, а придется признать некую правоту в словах Аркара. Без денег, полученных за дом на Пятой улице Бальеро, Арди вряд ли бы протянул столько времени.
Первым его порывом после того, как он обнаружил в кармане брюк сто с лишним эксов, было спуститься вниз и оставить их на барной стойке, но… внутрення белка сумела отговорить его от столь опрометчивого поступка.
Ардан решил, что будет правильно и, в какой-то степени даже иронично, если он расплатиться этими нечестными деньгами с Анорской. Так что уже вторым его порывом стала попытка заявиться в Императорский Банк и занести всю сумму долга разом, отправив герцогини по почте чек.
Но уже у самых дверей роскошного здания в Торговом районе, Арди решил, что подобная выходка может стать весьма неприятной оплошностью. Кто знает, насколько пристально Плащи за ним приглядывали. И если не следили за самим юношей, то могли, с помощью банка, отслеживать перемещение средств. А сумма в сто тридцать восемь эксов (именно столько он был должен Анорской) для молодого студента не проста огромна, а запредельна.
Так что Ардан вместо того, чтобы отправить всю сумму сразу, разбил её по частям и, каждый предпоследний пятый день месяца, отправлял по тридцать эксов. Все еще, конечно, слишком много, но Арди надеялся, что так он хоть немного себя обезопасит.
И, до вычета всех трат и суммы долга, то после событий той злосчастной ночи, Арди располагал баснословным, для него, состоянием в сто восемьдесят пять эксов и несколько ксо. Из которых сто тридцать восемь являлись долгом.
Но даже если вычесть их — все еще оставалось более чем прилично.
Чуть меньше половины — двадцать эксов из сорока семи свободных, Арди отложил на черный день. Так его научили ковбои на ферме Полских. Всегда иметь запас наличности, если произойдет… да, если честно, чтобы не произошло. Пусть будут.
Из двадцати семи юноша вычел пятнадцать за три месяца аренды и тоже отложил в сторону. А на оставшиеся двенадцать жил.
И, может, подобная ситуация тоже внесла свою лепту в то, что Арди не звал никуда Тесс. Он прекрасно видел какие подарки делали её многочисленные ухажеры, какие дорогие знаки внимания оказывали, на каких машинах за ней приезжали и с какими букетами встречали…
Из приятного — Ардан наладил связь с родными. Матушка исправно писала ему раз в месяц, а он ей. Правда письма получались такими крупными, что на почтамте всё грозились перевести их, из-за веса, в разряд посылок. Вот только Эрти так и не писал, но Ардан не винил брата. Тому, наверное, пришлось нелегко в новой школе вдали от родного края…
Что о ситуации самого Арди, то все обстояло одновременно и проще, и сложнее. С Эвелесс, эльфийкой с фиолетовыми глазами, они хоть и пересекались шесть дней в неделю (учились в одной группе), но та, в большинстве случаев, просто делала вид, что Ардана не существует.
Порой, правда, могла устроить ему небольшую пакость.
К примеру, когда у них проходило занятие по целительским печатям, она специально пролила чернила на его чертеж и Ардану пришлось все начинать заново. Или, на общих занятиях по боевой магии (проходивших два раза в месяц), специально использовать заклинание не то, что они отрабатывали, а другое — пару раз это закончилось тем, что Арди просыпался на больничной койке.
Барс внутри юноши буквально рвал зубами клетку в попытках ответить обидчику, а вот белка напоминала о предупреждении Плащей и том, что его пребывание в Метрополии вот-вот закончится и не нужно искать себе лишних проблем. Увы, порой свирепый барс одерживал победу над благоразумной белкой и тогда уже Эвелесс отправлялась на больничную койку, что неизменно приводило к пристальному взгляду полковника Кштовского.
Что до Великого Князя Иолая, то с тем вообще никаких проблем не было. И не потому, что Иолай резко изменил отношению к Ардану. Вовсе нет. Просто он ведь — Великий Князь. Ему не с руки при всеобщем внимании к своей персоне (как же — единственный Агров в Большом) размениваться на мелкие козни или пустую задиристость. Так что, при случае, Иолай пытался прожечь Ардана взглядом и, со своими приятелями, отпустить, будто невзначай, скабрезную шутку.
Этим он чем-то напоминал Кенбиша, чем вызывал у Арди неизменную улыбку, что, кажется, еще сильнее бесило какого-то-там-по-счету претендента на престол Империи.
Остальные злопыхатели из числа Первородных и людей и вовсе давно уже махнули рукой на раздражитель в лице полукровки матабар.
Да и чем ближе к экзаменам первого семестра, что должны были состоятся уже сегодня (всего за десять дней до Нового Года), тем меньше у Ардана становилось проблем, связанных с излишним вниманием к своей персоне. Студенты, вне зависимости от курса, происхождения, предыдущих заслуг и прочих нюансов, всецело были поглощены подготовкой.
Потому как поступить в Большой задача не из простых, а вот вылететь оттуда со свистом дело плевое. Достаточно получить меньше половины максимальных баллов и вот ты уже больше не студент.
Стоит ли говорить, что к последнему году обучения в Большом оставались хорошо если одна треть, а зачастую — меньше четверти поступивших на первый курс студентов?
Вот и Арди, сидя в трамвае, кутаясь в слишком легкое, для влажной и ветреной зимы Метрополии, пальто, переворачивал страницы учебника по Общей Теории Звездной магии. Руки от холода спасали перчатки с дырками на кончиках пальцев. Их он связал самостоятельно — благо матушка научила.
Как и сшил себе пусть и нелепо выглядящие, но теплые штаны вместе с рубахой. Как выяснилось — в Метрополии намного выгоднее купить материал, нежели готовое изделие.
— Студент? — спросил контролер.
Тот был невысокого роста и, если снять все слои одежды, включая жесткую шинель темно-синего цвета, под которую явно еще и толстый шарф повязали, то и комплекции тоже весьма неброской, но в данный момент усатый мужчина больше напоминал шар.
И Арди его понимал. Он сидел в самом конце трамвая на обледеневшей, деревянной скамье, а вокруг из такого же, покрывшегося инеем и подъеденного ржавчиной пола, поднимались железные столбы, крепившиеся к крыше, за которые держались пассажиры. Но тех в данный момент почти и не было. Только в передней
