Только в смерти - Дэн Абнетт
— Майор?
— Подожди, — сказал Баскевиль, подняв руку. Он вытащил книгу в черном переплете из подмышки, положил ее на пол и встал на колени, переворачивая страницы.
Внезапно, он посмотрел наверх. Скребущий звук был совершенно громким. Он шел прямо из-под них и через стены вокруг них.
— Меррт? — прошептал Баскевиль. — Ты это слышал?
— Ага, — ответил Меррт. — Вы это видите? — Он указал.
Баскевиль увидел лица, которые были нарисованы в пыли на стенах, безглазые лица с открытыми ртами. Он знал, что их здесь не было, когда он с Мерртом вошли в комнату.
— Это место проклято, — сказал он.
— Я это знаю, — ответил Меррт.
— Тут что-то есть. Это всегда было тут. Это заперло нас здесь.
— Это хочет, чтобы мы умерли, — сказал Меррт.
Баскевиль покачал головой. — Я думаю, что это хочет, чтобы мы остались. Я думаю, это хочет компании.
— Навсегда? — спросил Меррт.
— Ага.
— А это не гн… гн… гн… то же самое?
V
Она стояла на краю скалы, прямо на открытом участке, пристально смотря ставни куполов. Ветер пустыни дергал ее черные кружевные одеяния.
Маггс выстрелил в нескольких воинов Кровавого Пакта, пытающихся атаковать купол.
— Почему ты не заберешь их вместо нас? — прокричал он из-за ставни старой даме.
— Кому ты, фес тебя, кричишь, Маггс? — крикнул Варл от ближайшей смотровой щели.
— Ей, — ответил Маггс.
— Ох, только не начинай... — начал говорить Варл. Он замолчал. — Фес меня, Вес.
— Ты можешь ее видеть?
— Дерьмо, да.
— Значит время пришло. Трон, значит пришло. — Маггс наклонился вперед и закричал из-за ставни темной фигуре, тихо ждущей на краю скалы. — Так ведь, старая ведьма? Время пришло? Это конец всего этого? Так?
Очень медленно, ужасное мясистое лицо кивнуло.
VI
Когда Нэсса получила попадание в плечо, Бэнда оттащила ее в коридор, чтобы найти санитара, и оставила Ларкина одного в каземате. Его лонг-лаз, в конце концов, отказал, и он пользовался стандартным лазганом. Смотря наружу, было печально видеть, как высоко удалось забраться Кровавому Пакту по внешним крепостным стенам. Они атаковали нижние казематы. Ларкин слышал взрывы гранат и мучительный резкий свист бомб со стреловидными поражающими элементами. Враг будет внутри через минуты, еще уже не тут.
Он окатил очередью тех, кто был на .расстоянии выстрела. — Огневую поддержку сюда! — крикнул он. — Мне нужны здесь стрелки!
— Ты сам по себе, Танитец, — произнес голос.
Ларкин обернулся. Он знал, что увидит.
Лайджа Куу стоял в дверном проеме и смотрел на него. Его узкое, разделенное шрамом лицо, искривилось от злобы. Его униформа была грязной и запятнана гнилью и землей.
Куу держал в руке свой боевой нож.
— Совсем один, как пить дать.
Ларкин задрожал. Лед пополз по внутренним стенам наблюдательного пункта, треща, как ломающееся стекло. Ларкин мог чувствовать богатый запах гниения и разложения.
— Я уже тебя однажды убил, сукин сын, — прошептал Ларкин. — Я смогу это снова сделать.
— Это так не работает, Танитец, — сказал Куу. — Не в этот раз.
— Я скажу тебе, как это фесово работает, — ответил Ларкин. — Ты – всего лишь фантом из моего старого свихнувшегося мозга. Ты не реален, так что отвали нафес от меня! Я занят! — Он повернулся спиной к Куу и снова начал стрелять.
Медленно, монотонно, шаги приблизились к нему сзади.
VII
Цвейл прохромал в главный зал. Его оторвали от молитв странные звуки, звуки, которые были больше, чем обычные стоны и крики от боли.
В смятении, зал, внезапно, затих. Раненые, на своих койках, смотрели с недоумением. Санитары и носильщики, принесшие последних раненых, так же замерли на месте, с открытыми ртами. Некоторые сотворяли знак аквилы.
Другие упали на колени.
Цвейл почувствовал, как у него все внутри похолодело.
Мертвые вернулись к ним. Потерянные были вокруг них, тонкие серые фигуры, тени из пыли, прозрачные призрачные фигуры, вырезанные из сумерек. Они стояли у коек, или собрались в центральной части зала, как тихие плакальщики, собравшиеся на похоронах.
Некоторые люди громко говорили с ними, кричали от страха или удивления, приветствовали старых друзей и павших товарищей, рыдали при виде давно потерянных возлюбленных. Для них, смутные фигуры были женами и возлюбленными, родителями и детьми, братьями и сестрами, воинами Танита, Вергхаста и Белладона, которые пали на длинном пути к этой печальной последней битве.
Цвейл видел, как люди закрывали глаза или закрывали лица руками, видел, как другие широко разводили руки для объятий, которых никогда не будет. Некоторые из раненых пытались подняться на своих койках, чтобы дотронуться до фигур, стоящих около них.
— Нет, — прошептал Цвейл. — Нет, нет, нет…
Дорден был рядом с ним, из его глаз струились слезы. Он крепко схватил руку Цвейла. — Мой сын, — выдохнул он. — Микал, мой сын. — Дорден указал. Цвейл не увидел ничего, кроме тени,
