Сергей Кусков - Золотая планета

Фрейя растерянно покачала головой.

— Хуан. Он… Немного леворадикальных политических взглядов. Антимонархист. Вы уверены, что мне безопасно… Находиться в его присутствии? — сформулировала она.

Улыбка Сирены стала более яркой и понимающей.

— Елена за него поручилась. А она в таких вещах разбирается.

— Тетя Елена тоже в этом участвует?

Пожатие плеч.

— Она всегда во всем участвует. Ты же знаешь.

Фрейя знала. Тетя Елена единственная, кто может отговорить маму от каких-либо безумств. Когда та "втемяшит" в голову что-либо глупое и никого не слышит. Причем, это слова мамы, так же умеющей признавать ошибки.

— Ну что, все? Остальное будешь копать дальше? — усмехнулась мачеха.

— Наверное, сама. — Фрейя выдавила постную улыбку, почувствовав, однако, в душе облегчение. — Спасибо!

— Не за что! — благодарность была искренней. Сирена рассоединилась.

Ее высочество еще долго сидела на искомом диване, пока кто-то не начал ломиться в комнату, видно, не владея информацией о том, что ее высочество занята.

— Слушай, Лесная королева, ты это… Пиво будешь? — раздался голос Дэна. — Или что покрепче? Отрицательный результат — это тоже результат!

Еще один, со своими результатами! Фрейя закатила глаза. Но затем тяжело вздохнула, прогоняя оцепенение, и поднялась. Жизнь продолжается!

— Буду. Но не то пойло, что вы тут глушите, а… — отворила она дверь.

Собрать мысли в кучу удалось лишь в машине, на обратном пути.

Отмечать "успех" операции она не стала, покинув ребят и отправившись во дворец. В "берлоге" обстановка поразмышлять не располагала, квартира была полна постоянно галдящих людей — как взломщиков, чувствующих после сложной и важной операции эмоциональное опустошение, а вместе с ним прилив жизненных сил, так и девчонок, за ее спиной, как только отвернется, пытающихся с парнями крутить.

…Итак, кто-то походатайствовал перед доном Бернардо, чтобы тот послушал… Никому не известного мальчика. Пускай его взял в разработку клан Веласкес, обозначим пока так, — сформулировала она, — но мальчик на самом деле никому не известный. И это исходило не от команды ее матери — если Сирена не врет, конечно. Но врать ей Фрейя особого смысла не видела. Это не пропавший сеньорито Изабеллы, а вполне живой и осязаемый юный сеньор, местоположение которого минимум три раза в неделю ей прекрасно известно. Ну, в текущий момент занятия в школе еще не начались, но скоро начнутся, и она запросто сможет прижать его и вытащить любую информацию, как бы правда ни звучала.

То есть, это не сеньорины офицеры. Но кто-то, хорошо Бени знающий. Кто еще, кроме команды матери, мог походатайствовать?

Вопрос сложный, потому, как ответов на него было множество.

Отец?

Нет, не его почерк. Скорее всего, отца сеньорины держат от своего проекта подальше, да и после случая с Изабеллой тот вряд ли горит желанием лезть в жизнь второй дочери. Тогда кто? КТО???

…Ладно, дальше. В базе данных Сирены Хуана нет. Хотя он сам признался, что… Господи, как же он сказал дословно?.. Что имел с мачехой разговор! Вот! Это может быть ключом?

Может, да. А может, нет. Хуанито лишь признал, что работает на сеньорин, на клан. Что часть их проекта. Конечно, он не мог признаться, что тоже Веласкес, хоть и незаконный, не мог сказать, что из него готовят кадровый резерв…

…"Кадровый резерв!..".

Мозг зацепился за эти слова. И перед глазами сразу же предстала Мерседес, идущая по дому провинциального криминального барона, стреляя по очереди с двух рук…

…И размахивающая ногами в частной школе, в драке с охраной. Рядом с Ее Хуаном. "Кадровый резерв"…

…"Она дала присягу" — прошептало внутреннее чутье. И Фрейя похолодела, почувствовав, как по спине маршируют мурашки.

"Дон Бернардо… Бени…" — промелькнула следующая мысль, и она поймала себя на том, что пусть и рассеянно, но в упор смотрит на Оливию, глядящую на нее заботливым нежным взглядом. Бергер…

— Все в порядке? — напряглась начальник ее опергруппы, почувствовав, что что-то не так.

— Нет, все нормально. — Фрейя поняла, что пришла в себя. Что поймала нужную птицу версий за хвост, и та никуда больше не денется. Откинулась на диване, издала облегченный вздох. В голове выстроилась простейшая, но гениальная картина.

Глава опергруппы. Которая всегда рядом. Вхожа в любые кабинеты, в которые вхожа она. Знакомая с любыми людьми, с которыми она общается. И железобетонный предлог к любому закадровому разговору — ее же безопасность. Ай, да Оливия!..

…Впрочем, не обязательно она. Это может быть любая из девочек первого кольца. Та же Жанка, например. Она ведь тоже русская! А Оливии достаточно просто не мешать.

Захотелось рассмеяться, как все просто. Предельно, невероятно просто! Но нельзя — девочки не поймут. Она — принцесса, и должна вести себя достойно, а не как какая-то истеричка.

— Лив, поставь ту песню… — Фрейя нахмурилась. — …Ну, помнишь, Лана нам скинула, когда мы искали мальчика Изабеллы? Которая на русском. Гимн шестой интербригады.

Кажется, попала — глазки Бергер забегали — совершенно не умеет владеть лицом. Впрочем, ей простительно, она "мясо", телохран. Ее забота охранять, а не "мутить" интриги.

Вздохнув и что-то недовольно прошептав, Оливия вызвала перед собой контур управления машины, и через минуту салон огласила скрипучая музыка с невероятным акцентом:

Земля в иллюминаторе! Земля в иллюминаторе!

Земля в иллюминаторе видна!

Как сын грустит о матери! как сын грустит о матери!

Грустим мы о Земле — она одна!..

— Полегчало? — ухмыльнулась Оливия, заметив, что ее отпустило. Фрейя кивнула.

— Слушай, можно вопрос? Немного личный, в смысле, не связанный с работой?

— А с чем связанный? — напряглась Оливия.

— С корпусом. Вашей жизнью в нем.

Начальник охраны пожала плечами.

— Если смогу — отвечу. Ты же знаешь, это режимный объект, а я — человек маленький.

Фрейя кивнула.

— Да нет, ваши секреты мне не нужны. Туда даже мама лезть не жаждет, куда уж мне… — Пауза. — Просто скажи, единорог — чей тотем? Какого взвода?

Ага, лицо дернулось. Нет, не умеете вы собой владень, сеньорита. Да и остальные девочки отчего-то поотворачивались, не желая встречаться с нею взглядами. У всех, конечно, мотивированная "отмазка", заняты чем-то важным, но она в эту занятость не верила.

— Точнее, единорожиха, — поправилась Фрейя и почувствовала, что улыбается. Улыбка лезла из нее наружу, ломая все мыслимые барьеры хладнокровия. — Такая симпатичная, с ресничками. Тринадцатый взвод, да?