Путеводная звезда. Том 1 (СИ) - Извольский Сергей

В последний момент жизни мои ближайшие предки кричали ура. Я отличился, потому что мое «ура» уместилось сразу в шесть букв. Крик помог вложиться в бросок полностью – притормозив бег, я синхронно взмахнул обеими руками, при этом делая выпад словно фехтовальщик на дорожке. Правая рука уже была объята Огнем, сопряженным с Демоническим пламенем, а с левой сорвался клинок кукри. Усиленный и сопряженный с Тьмой и значительно увеличившийся в размерах.

Огненное копье одобрил бы даже Николаев, а усиленного Тьмой кукри не постыдился бы и сэр Галлахер. Оба конструкта влетели в уплотнившийся туман завесы одновременно. И одновременно полыхнули, ударившись в защитный купол.

Если бы я пустил все три стихийных конструкта один за другим, защиту пробить бы не смог. Но сила удара была в том, что три разных стихийных конструкта ударили одновременно в одну точку.

Огонь оказался перед защитой неведомых повелителей орды бессилен. Я почувствовал, вернее не почувствовал сработавшего отклика конструкта. Он просто стал мягким, затупившись о защиту и растекаясь как плавящееся ледяное масло по раскаленной сковородке. Кукри же со звоном отскочил, словно врезался в бронированное стекло. Зато не соскочила с него Тьма. Она, в отличие от стихийных сил, была… более живой. И проникла в брешь купола в поисках цели. А брешь эту проделало копье Демонического пламени, что летело с левой руки синхронно с огненным.

Одновременный бросок трех разных стихийных конструктов – хорошая заявка для того, чтобы претендовать на звание магистра владения. А у меня ведь еще даже подтвержденного ранга нет. Именно эта мысль помогла мне сохранить сознание – потому что в бросок я вложился весь, полностью и без остатка. И без чувства сохранения. Ну и без ума, если на то пошло. И сейчас будто отстраненно наблюдал, как летит у меня изо рта и носа кровь, приземляясь цепочкой крупных клякс на пыльный камень поверхности земли.

Я даже на ногах удержался – проехавшись на правом колене, по инерции броска встал на ноги. Ноги были ватные, но я смог удержаться в прямом положении, при этом наблюдая, как остатки Тьмы втекают в проделанную демоническим пламенем дыру. Словно в воронку, куда ссыпается песок. Что внутри купола, я так и не увидел из-за колыхающихся всполохов уплотнившегося тумана. Который вдруг колыхнулся, будто внутри купола возник вакуум, а после распух и меня сразу ослепило вспышкой взрыва.

Я моментально ослеп. Перед глазами упала красная пелена – как бывает, когда после долгого нахождения в темноте вдруг выходишь на яркий свет. Успел почувствовать еще горячий толчок – меня словно подхватило огромной рукой, поднимая в воздух. Не очень быстро, словно осторожно, но разгоняя все сильнее и в конце концов ускоряя словно брошенный питчером бейсбольный мяч.

Это все потому, что я находился в скольжении и воспринимал ускоренное время медленно. А сейчас, с потерей контроля над телом, я возвращаюсь к обычному течению времени – успел подумать я до того, как мои мысли прервал сильный удар, напрочь вышибая сознание.

Очнулся, возвращаясь в реальность, не сразу. Полежал немного, чувствуя проявляющееся восприятие ощущений. На краткий миг мелькнула даже наивная надежда что все уже хорошо, кто-то пришел (как вариант – кавалерия из-за холмов) и решил все проблемные вопросы. Но мысль эта как мелькнула и исчезла.

В отдалении все еще гремели выстрелы. Редко, далеко не так густо и плотно, как раньше. Периодически заводили очередями пулеметы, иногда хлопали выстрелы дробовиков или одиночные выстрелы автоматов. То и дело раздавались бухающие взрывы – работали минометы, изредка вступали в дело автоматические гранатометы. И совсем редко слышались шелестящие звуки выстрелов ручных гранатометов, заряды к которым мы перли на себе через перевал.

Сквозь закрытые веки сочились слезы – от яркого света вокруг. Зрение возвращалось неохотно, смутными образами и с неприятными ощущениями. В глаза словно песка щедро насыпали. Но это уже отходило на второй план – вместе с возвращающимися зрением и слухом понемногу вернулась и боль.

Самое поганое во всем этом процессе было то, что я не мог воспользоваться помощью стихийной силы. Ослепившая меня вспышка взрыва, после которой я отправился в далекий полет, меня еще и оглушила. Оглушила перетряхнув, как коктейль в шейкере – и моя физическая оболочка потеряла контакт с астральной проекцией. Соединившись после взрыва, но еще не синхронизировавшись. Словно потерявшие общие очертания два криво совмещенных рисунка, наложенных друг на друга. И улетев прочь от разрушенного купола я потерял на некоторое время не только зрение, но и возможность контролировать и повелевать стихийной силой.

Громко стонать я не стал. Негромко тоже. Даже мысленно не стал – чтобы не привлечь ничьего внимания. Потому что осознание близкой реальности окружающего пространства вернулось полностью, и я понял, что на мне сверху кто-то лежит, тяжестью придавливая к земле. И еще залив кровью.

Первым делом попробовал открыть глаза. Моментально брызнули слезы, веки подниматься просто не хотели. Словно вернулись давние ощущения из подросткового возраста, когда попробовал заняться сварочными работами без маски, и весь следующий день ходил и плакал.

Крепко сощурившись, веками оставив лишь узкую щелку, я все же смог посмотреть на мир. Смутные очертания вокруг понемногу приобретали четкость, красная пелена ослепившей вспышки уходила, и я начинал понемногу осматриваться по сторонам.

К счастью, и к огромному облегчению я чувствовал, как мое тело – само, вновь воссоединяется с астральное проекцией эфира; вновь почувствовал бегущую по энергетическим каналам силу.

Кисти рук, предплечья, торс, шея – понемногу ощущения возвращались связи с Источником возвращались. Как только энергетические каналы замкнулись, приходя в норму, я уже смотрел на мир полуоткрытыми, а не прищуренными глазами. Потому что наполнил взор сиянием стихийной силы Огня, глядя зрением не обычным, а истинным. Неудобства восприятия сразу ушли, глаза слезиться перестали.

Восстановление, так сложно начавшееся, сейчас проходило в увеличивающейся геометрической прогрессии. И если на то, чтобы хоть чуть-чуть приоткрыть глаза, у меня ушло несколько минут, то сейчас я практически пришел в норму за несколько секунд. В норму – относительно того полутрупа, которым я был почти только что.

У меня определенно сломано несколько костей, ожоги рук и лица, многочисленные рваные раны, но пульсирующая по телу стихийная сила помогает прийти в себя. Даже, наверное, я при нужде сейчас смогу войти в скольжение и не только не растерять части тела, но и не набрать новых переломов. Наверное.

С такими мыслями – холодными, оценивающими, у меня получилось немного поменять позу, приподнимаясь и выползая из-под упавшего на меня тела.

Это была Ада. Индианка к моменту смерти вернулась в человеческий облик; наверное, она сделала это тогда, когда форма ее пантеры уже была достаточно повреждена. Судя по следам на теле, именно здесь – рядом со мной, она приняла последний бой.

Узнал я ее по мелким деталям одежды, отличной от наряда и экипировки Иры. Вот, к примеру, перевернутый ремешок подсумка, который развернулся когда Ада, после клятвы жертвоприношения, торопливо защелкивала застежки подсумков.

Без этих запомнившихся мне деталей узнать мою неожиданно вернувшуюся телохранительницу не получилось бы – Ада почти до неузнаваемости была изуродована когтями и костяными клинками бурбонов. Сами бурбоны и адские гончие, явно пытавшиеся добраться до моего бессознательного тела, грудами валялись рядом. На оценочный взгляд, даже из моего лежачего положения, вокруг их лежало не меньше сотни. Трупы костяных мутантов и гончих буквально покрывали грудами каменистую землю.

Аккуратно выбравшись из-под тела Ады, чуть поодаль увидел труп Иры. Она умерла не как Ада, от истощения многочисленных ран. Причина смерти видна сразу – одним могучим ударом Иру перерубило практически надвое, через плечо к поясу. Ее убийца лежал рядом – закованный в черные доспехи бурбон с длинными костяными гребнями. Он умер одновременно с Ирой – мутант лежал на спине, и из его глазницы торчала рукоять клинка-кукри индианки.