Владимир Чистяков - М.С.
— Я не поэт, но я скажу стихами — пошла бы Саня ты, такими-то шагами.
— Знаешь, подруженька, мы иногда вместе производим впечатление просто парочки психов.
— Буйных или как?
— Вот уж не знаю.
Застекленную дверь Марина открыла пинком. Хорошо, что здесь тоже успели освоить производство бронестекла, а не то было бы дело. Первое что обнаружилось за дверью — охранники.
Представители этой профессии весьма мало отличались от виденных Сашкой дома. Такие же шкафообразные с кирпичеподобными физиономиями. Только не в дорогих костюмах, или пародии на форму заоокеанских полицаев, а в псевдо военной форме. Ну, да здесь всеобщая мода на стиль милитэри. Почему-то казалось, что Марину в меру вежливо попытаются выставить за дверь.
Этого не произошло, и шкафы о двух ногах небезуспешно попытались прикинуться мачтовыми соснами. Марина посмотрела на сосенки взглядом профессионального лесоруба.
Сашка видала японские куклы, в том числе и неплохо сделанные. Одна из них, в человеческий рост, спускается по лестнице. Шелка, цветы, кимоно, высокая прическа всё по стандарту за исключением одной нехарактерной детали. Катана на поясе рукоятью вперед. Откуда-то Сашка знает, что гейшам и тому подобным прототипам этой куклы только короткие мечи носить разрешалось, и то в экстренных случаях.
Первый человек с выраженной монголоидностью, увиденный здесь. Внешность японки, габариты европейской супермодели. И неуловимо проскальзывают какие-то черточки Кэрдин. Марину и Софи рядом поставь — и не скажешь, что сестры. В лицах же этих двоих увидишь родство, пусть они и разных рас.
Если черные волосы старшей сестры наводили на мысль о краске или парике, то черные волосы младшей органически добавляли причудливый облик.
— Надеюсь, вы прибыли не с целью разрушения моего скромного заведения.
Сашка осторожно скосила глаза на одну из витрин. С математикой проблем отродясь не испытывала, а за годы реформ практически любой научился с легкостью конвертировать одну валюту в другую. Если эти цены перевести в зелень… На Невском, конечно хватает магазинов для сверх богатых. Но сюда бы их не пустили. Делать тут нищим нечего!
— Если только ты в мое отсутствие борделя здесь не завела. А пантеру на заборе повесила, глядишь и помельче кошечек где припрятала. А то предупреди их — Кэрдин как раз собирается Веселый отдел обревизировать. Так что займутся киски общественно-полезным трудом где-нибудь не в ближних окрестностях города.
— Клиническая патология еггтовского юмора уже давно изучается на кафедре психиатрии. Очень переживают о малом количестве материала для экспериментов.
Не знай кто это, точно бы подумала, что к двум сестренкам без тормозов и инстинкта самосохранения добавилась третья.
— Она в какой-то степени видит во мне родственную душу. Такая же оригиналка ни на кого не похожая. — сказала Марина, покидая «Дом Пантеры».
— Глянь-ка! Очередь!
— Интересно, за чем?
— Как за чем? За билетами на последнюю постановку какого-то новаторствующего режиссера. Стадное чувство. Модно — значит надо посмотреть. И восторгнуться опосля. Как всё изящно, элитарно и переполнено глубочайшим смыслом. Хотя на деле не понял ни черта и храпел половину постановки. Но раз сам мэтр похвалил, то значит шадевр!
Хошь поглядеть? Мне только браслетик сунуть.
— А зачем?
— Верно. Жаль, нет у вас другой очереди.
— Такие же есть.
— Я же сказала, другой. И самой важной, той, которая если не появится в ближайшие десять лет, то можно будет брать резинку и стирать с этой карты Россию. Система прогнила… И как мне кажется, понимать это стали уже многие. А то при мне абсолютно клинический интеллигент сказанул «Отдел кадров нашего правительства находится в Вашингтоне». Хор-роший признак, если даже у западников такие мысли появляются.
— Ты думаешь, люди ещё способны встать в очередь за винтовками?
— Люди — безусловно, а сколько их там у вас осталось — статистики не имею, с тобой-то точно на одного больше бы было.
— Спасибо за комплимент. Только и тут назревает необходимость подобной очереди.
— А я, что, спорю?
— Принцесса на баррикаде! Делакруа отдыхает!
— А в глаз?
Гуляют, препираясь подобным образом. А голос-то у Марины громовой. И у Сашки под стать ей. Люди уже косятся. Носы воротят. Накрашенные губки презрительно поджимают. Дорвались, мол провинциалки до культуры. Смотреть противно.
— К-а-а-кой милый домик!
Марина качнулась. Но равновесие удержала. Сашка не архитектор, но особняк снаружи таков, будто дворец в стиле рококо наизнанку вывернули, да так и поставили глаза услаждать. Стиль и вправду весьма и весьма причудливый. Если таков декор снаружи, то что же ждёт внутри?
— Интересно чей?
— Как чей? Мой. Точнее, за мной, как членом императорского дома числящейся. От денег отказаться легко, а вот от статуса…
— Финансирование реставрации этого шедевра архитектуры явно идёт по остаточному принципу.
— Конечно. Хозяйка внутри уже лет десять не бывала. Хочешь, зайдём?
— А там хоть интерьеры остались?
— А черт знает, если честно.
— Ну, тогда дальше пошли.
— Пошли.
Как прохладительное, так и горячительное со всех концов света здесь продается повсюду. Почти в каждом здании маленький уютный магазинчик, с очень неуютными даже для богатого человека ценами. Едва закончилась первая банка, Марина завернула в один из них. За новой. А как стала расплачиваться, вытащила из кармана пачку крупных купюр, разодрала обертку, протянула одну. Потом минут пять, шепча и слюнявя пальцы пересчитывала сдачу. Продавец, с казенно-радушной улыбочкой медленно багровел, и с трудом сдерживался от желания вызвать охрану. Марина-то демонстративно раз пять ошибалась. И всё по новой.
Невыносимо противно и больно Сашке смотреть на такую Марину. Опять вызов всему и вся. Только какой-то уж слишком дешевый и не натуральный.
Впрочем, за последующие расплачивалась нормальными купюрами. Кончаются банки с ужасающей быстротой.
Марина идёт пошатываясь. Со стороны — пьянее пива. На то и расчёт. Ибо на деле она, может и пьяна, но координация движений нисколько не пострадала. И в случае чего…
Но «организмы», похоже, и вправду работают.
— О, историческое здание!
— По-моему, на этом проспекте других и не имеется.
— Но это особенное. Отель «Императорский орел», и не менее знаменитый ресторан при нем. Даже жареного орла подать могут. Вместе с перьями… А в нем гусь, кажется… А в том утка. В утке… Заяц… или зяблик… Вспомнила! Перепелка! А в нем соловей… Забыла, как это жрать. Или жрать там надо только засунутое внутрь яйцо. Голубиное. Или поросячье. Или же туда орех запихивают. Позолоченный! Забыла!
— И чем же он так знаменит? Не поверю, что кухней!
— В большом зале ресторана проводились атомные испытания. Здание, как видишь, уцелело.
— Прямо там, внутри?
— Ага.
— И кто же присутствовал на таком зрелище?
— Имеешь в виду, кто взрывал?
— Угу.
— Эге. Потрясающе интеллектуальная беседа, не находишь?
— Агу. Когда морды бить пойдём?
— Не знаю.
— Кто испытания проводил?
— Испытания… Ах, эти испытания… Конечно, главный специалист по взрывам в общественных местах Сордар Эолиэн дерн Херкен унд ихрен швестер.
— Очередной аристократ, которому делать не фиг?
— Ого. В некотором роде. Сейчас ему делать точно не фига. А может, наоборот, до фига.
— Ты его убила?
— И не собиралась. Жалко. У него такая потрясающая младшая сестрица!
— В мегафоне не нуждающаяся, постоянно бухающая, а на трезвую голову обычно такое вытворяющая. Эта что ли?
— Угу. А может, другая. В фонтан пойти наблевать что ли?
— А не боишься? Сама же говорила, эта улица единственное место в городе, где полиция работает.
— Думаешь на пятнадцать суток за мелкое хулиганство посадят? Не забудь, у нас как у вас — у кого больше прав — тот и прав. А у меня прав на пару самосвалов с прицепами.
— Я не забываю — пресса у вас тоже зубастенькая. И желтее некуда. И ты в фонтане — сюжет на первую полосу.
— Саня, солнце, не забудь мне на репутацию уже давно…
— Не забывай, кто ты просто.
— Человек по имени Марина Саргон. Не больше. Но и не меньше. А со скотом я не спорю, а пинками загоняю обратно в стойло. Или режу.
— Какой приятный вечер, милые дамы.
Навстречу движется нечто, напоминающее вставшего на задние лапы пещерного медведя. Явно с намерением заключить в объятия Марину. На медведе вицмундир с якорями в петлицах, но портной не имел опыта пошива для косолапого. Хотя и старался. Сашка испуганно делает два шага назад, почему-то ожидая, что мишку сейчас изрубят на кровяную колбасу. Степень опьянения Марины уже перешла опасный предел. А на умение владеть оружием градусы никак не влияют.
