Алексей Ефимов - Долгая дорога к дому
— Но зачем всё это? — с отчаянием спросил Сергей. — Да, я остался в живых, но для чего? Что я сделал полезного? Кому принес счастье?
Вайэрси пожал плечами.
— Твоя жизнь ещё не закончена… и задавать такой вопрос рановато.
Сергей недоуменно взглянул на него — и вдруг рассмеялся.
6.
Он знал, что пятый день ожидания будет последним, но заставил себя заняться работой, хотя его мысли были далеко от неё. Нетерпение терзало его всё сильнее. Вечером, когда оставалось только лечь спать, юноша вновь пошел сумерничать на берег. Сомкнуть глаз он не мог, а Вайэрси на сей раз появился нескоро.
Уже стемнело, когда симайа бесшумно вышел из темноты и сел рядом с юношей. Сергей вдруг совершенно неожиданно вспомнил, что в Ленгурье прошло больше года. Теперь неспешность его времени доставляла ему удовольствие — и смутный страх. Он долго не решался спросить об Вэру — его грызла смутная тоска об навечно утраченной Иситтале.
— Анмай правит Лангпари, — спокойно ответил Вайэрси, дождавшись вопроса. — Разумеется, этого мы и хотели. А Иситтала занята более важным делом — она ждет его ребенка. У них скоро будет первенец, сын.
Сергей невольно улыбнулся. При этом известии у него отлегло от сердца.
— А как остальные?
Вайэрси взглянул на него.
— Когда пала Твердыня, армия сурами вошла в неё и осталась в ней… большей частью. Некоторым же из её обитателей удалось выйти. Они бежали к берегам Нанг-Ламина — просто потому, что это был единственный свободный путь. Они все бы погибли… если бы мы не перевезли их в Лангпари. Если мы можем спасти чьи-то жизни без вреда для других, мы делаем это… Теперь в ней живет около трех тысяч — и не все они файа, Сергей. Лет через двадцать, когда подрастут полукровки, на Ленгурье появится новый народ… по крайней мере, я на это надеюсь. Они будут такими же, как ты, или даже лучше.
7.
— Эй! Эй, соня!
Чья-то крепкая рука легла на плечо юноши и решительно встряхнула его. Сергей рывком сел на постели, всё ещё наполовину во сне. Он зажмурился и помотал головой, стараясь вытрясти из неё обрывки сновидений. Ещё никогда ему не снилось таких замечательных снов, как здесь, в виртуальном мире симайа. Они не были обрывочными, путаными, как обычные сны. Все вещи и люди в них были отделаны с поразительной тщательностью, какую редко можно встретить даже в реальном мире. Порой юноше казалось, что он проживал целую жизнь за одну ночь, а когда он засыпал вновь, сны продолжались на месте, прерванном пробуждением. В них он увидел множество вещей, которые старался, но не смог представить — теперь же удивительно прекрасные девушки, сложные одежды, книги, которые он мог читать во сне — всё это наполняло его радостью, столь чистой и глубокой, что одно воспоминание о ней доставляло ему удовольствие. Именно поэтому Сергей проснулся с такой неохотой. Наконец, он ухитрился широко открыть глаза и храбро спустил босые ноги на холодный каменный пол, окончательно вернувший его к реальности.
В комнате было темно. За окном висела непроглядная, мутная ночь. Вайэрси словно бы покрывал тонкий слой прозрачного газового огня — слабый, сине-белый отблеск от него падал на стены. Сергей несколько секунд смотрел на него, потом заметил, что за симайа стоит ещё кто-то — он сам.
— "Тайат" вернулась из-за Зеркала, — сказал Вайэрси и Сергей вдруг понял, что знал это уже в миг пробуждения. — Этот юноша — ты, твоя память о возвращении домой. Едва вы коснетесь друг друга, вы станете одним целым.
Симайа хотел ещё что-то сказать, но Сергей не слушал. Он порывисто вскочил и, сделав несколько легких шагов, осторожно коснулся руки своего двойника. Его ладонь не встретила сопротивления. Ещё через миг всё исчезло в ослепительно-белой вспышке.
Когда она погасла, Сергей уже знал.
8.
…Он решительно открыл глаза. Комната была узкой, с множеством непонятных вещей в застекленных нишах стен. В ней царствовал излюбленный Золотым Народом пепельно-белый цвет. Ни ламп, ни окон не было: гладкий шелковистый материал потолка светился сам, но так рассеяно, неярко, что свет, казалось, падал ниоткуда.
Сергей поднял голову. Он лежал на чем-то очень мягком, в той же пепельно-белой тунике. Вайэрси осторожно примостился у его босых ног.
— Ты в реальности, — просто сказал он.
Юноша кивнул, потом медленно, неловко сел. Голова слегка кружилась, тело казалось ему оцепеневшим и чужим. Впрочем, оно и было чужим — восстановленное по его генетическому коду и снабженное всеми его воспоминаниями, но всё же, не его собственное. Что стало с телом Элари, Сергей не знал и не хотел знать.
Он встал и тут же зажмурился. Вроде бы всё в порядке, вот только пол под ногами как-то странно качается… впрочем, он чувствовал, что это быстро пройдет. Он знал, что по сути воскрес из мертвых, но не мог в это поверить. Важно было лишь одно — он жив… и скоро вернется домой.
9.
Стащив тунику и тщательно осмотрев себя, Сергей понял, что новое тело ничем не отличалось от его собственного, зарытого в Твердыне — только уже взрослое. Единственное, что ему не понравилось — любовь симайа к чистым формам. Они не оставили на нем никаких следов испытания сурами и Сергей был очень зол на них за это.
— Возможно, это выглядит не очень красиво, — гневно сказал он Вайэрси, — но эти шрамы — не просто память о том, что я пережил. Я доказал свое право жить, доказал, что не боюсь своего страха. А теперь оказалось, что ничего этого словно и не было!
— Всё это осталось в твоей памяти, — удивленно ответил симайа, — в твоей душе. Ты никогда не вернешься в мир сурами, тебе не нужны больше их знаки. А на Земле ты и так будешь… необычен. Не стоит привлекать лишнего внимания.
— Да? Шрамы на моем теле — это не просто память о пережитой боли, Вайэрси! Это часть моей жизни. Пусть это и глупо, но я гордился ими. А теперь… я должен начинать всё заново!
— Разве это плохо?
На это юноше нечего было возразить, и он с трудом смог прогнать мерзкое чувство — казалось, его обокрали.
10.
Сергей уже знал, что полет был успешен — его дни, короткие по его воле, не были скучными. Уже полгода "Тайат" дрейфовала в кометном поясе, в десяти миллиардах миль от Земли, — там же, где её создало Зеркало Сути. Юноше оставалось лишь вернуться домой — но вот это оказалось непросто. Даже с такого расстояния двадцатимильную сияющую громадину йэннимурского астромата легко могли заметить и его пришлось спрятать в тени одного из астероидов — красновато-бурой глыбы льда. Лишь небольшой, специально оборудованный корабль-разведчик мог сесть на Землю незамеченным. Полет на нем вряд ли будет опасным, вот только продлится он, самое меньшее, четыре месяца — в один конец. И в нем смогут поместиться трое, может быть, пятеро, считая его, не больше. Но он вернется домой через пять лет после похищения, как и обещал Вайэрси…
— В принципе, мы можем отправиться даже сейчас, — сказал симайа. — Но разве ты не хочешь увидеть наш корабль-мир… и нас?
11.
Сергей хотел, но в "Тайат" не было ни коридоров, ни лестниц, ни лифтов, — лишь трехмерная решетка летных труб, в которых дико носились её странные обитатели. Никаких садов или озер, вопреки ожиданиям юноши, не было тоже — корабль строился для симайа, в нем никогда не бывало живых существ, и это ощущалось в каждой детали конструкции. Здесь не было даже воздуха, все помещения заполнял сжатый водород — да и то лишь для охлаждения приборов. Обычному свету симайа предпочитали многоспектральный ультрафиолет, дающий более четкое изображение, и без фильтрующей мембраны глаза Сергея не выдержали бы и минуты яростного сияния щелевых ламп. Они освещали ничем не прикрытую наносталь стен — здесь не было ничего, что не выдержало бы внезапного перехода невесомости в многократные перегрузки. "Тайат" могла развить ускорение в 500 "G" и никакая отделка не перенесла бы этого.
Здесь также не было дверей. Чтобы разделить отсеки, симайа ставили силовые поля, мерцающие холодным, сине-серебристым светом. Они не отключались, — симайа просто проходили через них, так что Сергей мог путешествовать здесь лишь в силовом мешке, который таскал за собой Вайэрси — а это не слишком ему нравилось. Тем не менее, он осмотрел всё, что мог, но даже рубка корабля оказалась обширной многогранной полостью со стенами из сплетения труб, кабелей и балок. В вершинах граней сияли тускло-жёлтые, туманные шары, провожая его несколькими парами зеркальных, непроницаемо чёрных или матово-фасеточных глаз. Сергей уже знал, что у симайа могло быть сразу несколько их разновидностей: каждая воспринимала свой спектральный диапазон. Они могли почти с абсолютной точностью определить химический состав любой вещи по оттенкам отраженного ею света. У них было и множество иных, пока ещё непонятных ему способностей.
