Практик - Павел Николаевич Корнев
Постановка вопроса нисколько не порадовала, но виду я не подал и уточнил:
— А с ним-то что приключилось?
— Почка у него ни с того ни с сего отказала, — пояснил Городец и невесть зачем добавил: — Левая!
Удивлению моему не было предела.
— Почка? — поразился я. — Вот так дела! Ну, здоровья Михаилу Сергеевичу!
— Так перестарался или…
Вопрос повис в воздухе, и я поспешил уверить собеседника:
— Перестарался! Хорошенько ему врезал, скрывать не стану, но чтоб почка отказала…
«Да ещё и так рано», — подумал, а вслух говорить ничего не стал. Как не стал и говорить, что проблемы у Михаила Сергеевича предполагались с печенью, а никак не с почками. Печень — одна, почек — две. Так надёжней. Ну да — прощать иголки под ногти я не собирался. Опять же оставлять за спиной врагов такого сорта точно не стоит.
— Смотри у меня! — погрозил пальцем Городец, вздохнул и приказал: — Сходи в иностранный отдел, у них для нас что-то уже есть.
Сходил, забрал, вернулся, снова засел в приёмной. Хотел всучить опечатанный конверт порученцу Георгия Ивановича, но тот наотрез отказался его принимать и велел ждать.
В три часа пополудни появился Альберт Павлович. С интересом глянул на меня и ещё даже не успел ничего сказать лейтенанту, как тот снял телефонную трубку и после недолгой паузы сообщил:
— К вам товарищ Кучер! — А вернув её на рычажки, объявил: — Проходите! — И добавил уже мне: — Лейтенант, вас тоже ждут.
Мы прошли в кабинет, и Альберт Павлович с интересом поглядел на притащенную невесть откуда классную доску, завешанную чем-то вроде простыни. Я обратил на неё внимание ещё в прошлый свой визит сюда, но тогда момент для расспросов был не самый подходящий. Как оказалось — сейчас тоже.
— Альберт, не трогай! — потребовал Городец и отмахнулся от протянутого мной конверта. — Подержи пока у себя для чистоты эксперимента. Сейчас Эдуард подъедет и начнём.
— Даже так? — усмехнулся Альберт Павлович. — Но хоть без коньяка сегодня, надеюсь?
Георгий Иванович пальцем оттянул от горла воротник, досадливо поморщился и выставил на стол пару бутылок содовой.
— Стаканы сами берите, — сказал он и уточнил: — Как с Маленским пообщался? Плодотворно?
— Кое-что нарыл, — подтвердил Альберт Павлович.
Они закурили, а я налил себе содовой и со стаканом в руке отошёл к распахнутому настежь окну. К счастью, так уж долго впустую дышать табачным дымом не пришлось — Эдуард Лаврентьевич присоединился к нам уже минут через пять.
— Бездельничаете? — расплылся в довольной улыбке подполковник. — А я за вас дело раскрыл!
— Раскрой ты дело, уже убийцу бы задержал, а пока допросам конца и краю не видно, — флегматично парировал Городец. — Мне звонили, справлялись, зачем это всё, если диверсанты ликвидированы.
— И что ты?
— Сказал, что тебя не знаю.
— Товарищи! Время! — прервал пикировку Альберт Павлович. — Лично я ничего не раскрыл, но Маленский подтвердил, что во время обучения у Марии Медник и в самом деле был некий таинственный… так скажем… наставник. Но кто именно — он не знает. Всякий раз барышню увозил куда-то командир отделения Дыба, проследить за ними он не смог. Но не верил, что всё ограничивалось исключительно частными уроками, а потому ревновал.
Георгий Иванович досадливо поморщился.
— Точно не знает, с кем она встречалась?
— Ну ты же не просто так к допросам меня, а не ваших костоломов привлёк! — вроде как даже оскорбился Альберт Павлович. — Что касается давления на Петра, то если поначалу Дыба просто закрывал глаза на травлю, то затем поставил конкретную задачу от него избавиться. По времени эта перемена совпадает с известным вам инцидентом на лодочной станции.
— Это может быть и простым совпадением, — отметил Эдуард Лаврентьевич.
— Не исключено. Теперь что касается Казимира Мышека… Его Маленский напасть на Петра не подговаривал и, что тот намеревается покинуть территорию комендатуры, не знал. Зато неоднократно наблюдал, как медчасть посещал командир отделения. На этом всё. Отчёт по его работе на Эльвиру Хариус сдам в письменном виде. Там есть интересные моменты, но к рассматриваемому делу они отношения не имеют. И да — этот ваш Дыба знал о вербовке Маленского кем-то из аналитического дивизиона. Тот советовался с ним, прежде чем принять предложение Хариус.
— Дыба, Дыба, Дыба… — задумчиво пробормотал Городец. — Куда ни ткни, в нашего покойничка попадёшь…
— Так может, он и красотку сам во внерабочее время обучал? Не Дыба ли наш Гросс? — предположил Альберт Павлович. — Как думаешь, Георгий?
Тот покачал головой.
— Умом не вышел. Исполнитель и не более того.
— С Дыбой всё очень даже не просто, — отметил вдруг Эдуард Лаврентьевич. — Начать с того, что он единственный из посторонних имел доступ к месту преступления. Конечно, само по себе это ещё ни о чём не говорит, но вот его внутренний мир поразил меня просто несказанно… — Контрразведчик расстегнул портфель и кинул на стол несколько листов. — Чтобы не быть голословным, вот вам заключение патологоанатома. Ознакомьтесь!
Георгий Иванович пошелестел листками и поморщился.
— А если своими словами?
— Судя по длине раневых каналов, при входе в тело пули замедлены не были. Однако согласно показаниям очевидцев, погибший, а также старшина Клич и генерал Дичок успели среагировать и перекрыли линию стрельбы кинетическими экранами. Речь должна идти как минимум об удвоении плотности сверхсилы на квадратный сантиметр.
— Использовались какие-то особые боеприпасы? — предположил Городец.
Эдуард Лаврентьевич достал из портфеля очередной отчёт.
— Следственной группой был обнаружен пистолет-пулемёт, из которого вёлся огонь по группе захвата. Контрольный отстрел показал, что использовались стандартные боеприпасы. Кроме того, криминалистов удивила атипичная кучность. Капитана Дыбу поразили трижды, а с учётом смещения ствола, высчитанного по
