Махинации самозванца - Илья Николаевич Романов
Не всекли?! Поясню. Меня же первого будут валить. Сдохну я, и земля считай ничья. То, что у меня есть наследник, то кого это волнует. Всякое бывает в жизни, кормилица перепутала разогретое молочко с крысиной отравой. Вот она, гадина! Линчевать её за это! Она отравила дворянина! И никого не будет волновать, что она это сделала по указке. Либо этот крысёнок – либо твои собственные дети…
Вот примерно с такими мыслями я покидал столицу. Признаюсь, я на секунду вспомнил Алёну, но тут же её забыл. Живи, мелкая, тебе и без моего геморроя свалятся проблемы по жизни.
Вы повелись?! Ну что, серьёзно поверили мне? Как вы плохо обо мне думаете…
А что вы хотели?! В каждом откровении есть доля откровения. Не всё можно сказать даже самому себе…
К Алёне, если честно, я боялся заехать. Не её двух амбалов боялся, что встречали в прошлый раз на пороге простой халупы портного. Боялся её жизнь испортить.
Розовые, романтичные дурочки сейчас воскликнут: «Предал свою любовь!»
Стопе! Я что-то говорил о любви?! Симпатичная – да. Есть тяга – да. Уважаю – три да, есть за что. Желаю ей счастья – сто раз да! И какого после этого ты мне, овца, выговариваешь?! Сори, сорвался. Забудем…
Глава 5
Об Алёне
Хотелось бы соврать о мифических препонах на нашем пути, но и вас разводить тоже не хочу Всё было в норме. Делов-то, проехать через ворота. Нас много. Мы уверены в себе, кто к нам сунется?!
Кошкой скребёт мысль о моих долгах. Кто не понял, то не о тех долгах, что в монете. Долг в монете не измеряется. Долг измеряется… Да ни в чём он не измеряется. Всему виной наша совесть. Думаете, да ну её на фиг эту совесть?! Наивные…
Нас всего лишь меньше десятка, впереди ветер, сзади и впереди проблемы. По бокам Колбаски суммы с монетами. Впереди война. А знаете, я улыбался. Улыбался не для показухи. Дескать, смотрите, плебеи, как дворяне реагируют на опасность.
Вам, наверное, не понять. Вам не понять, что такое вольный ветер в лицо. Не понять, как просто стать сукой, что сама себя никогда не простит…
Всё просто. Дорога. Пыль от копыт. Мои ищут опасность. Наивные, смерть – это бегство от проблем… Я улыбаюсь. Но я вас умоляю, не смотрите в глубь моей улыбки. Вам это не понравится…
Город мы покинули на удивление спокойно. Я в последнее время от судьбы не ожидаю ничего, кроме пинка. А с чего тут такая щедрость?!
Мелкие события не в счёт. Ну подумаешь, хлестнули нагайкой какого-то засранца, что перебежал путь нашей кавалькаде.
В пути мы останавливались в мелких деревушках. Мои парни вербовали бойцов. Выходило не ахти, хрен кто к нам присоединился. Впрочем, мы не отчаивались, любая столица всегда даёт зарасти жирком…
Ехали мы медленно. Осознанно не говорю слово «не спеша». «Поспешай медленно» – только с годами понимаешь второй смысл этой фразы. Поясню недоумкам. Дома война. На западе война. Добровольцев искать непросто. Приехать в долину без пополнения это просто пускать кредитные деньги на ветер. Нужны люди, пусть посредственные, но настолько безбашенные, чтобы ехать непонятно куда за счастливой долей.
Только не говорите мне, что таких людей мало! Их не то чтобы много, но они есть. Думаете, по российской реальности мало безбашенных? Это ваш сосед, друг, одноклассник, знакомый. Все мы так или иначе слышали истории, как наш знакомый подряжался на вахту с непонятными условиями. Поверьте, вахта и война мало чем отличаются, ведь в основе надежда, что другие умрут, а тебя это не коснётся…
Так мы и ехали по тракту. Деревня, час-полтора перерыва на спаивание и вербовку местных, и снова в путь. Так прошло примерно три дня. Почему примерно? Да элементарно, я устал бухать и стал путать дни…
Где-то на четвёртый-пятый день, точнее не скажу, нас ждал сюрприз…
Очередная мелкая деревушка. Утро. Туман. Цокот подков по редким камням на дороге. Я косился на заспанных стражников у въезда в деревню. Смех, а не стражники. Ограды у деревни нет. Въезд в деревню чисто демонстративный. Стоит мелкий шибзик, опираясь на копье, и спит. Монумент бесстрашия и самопожертвования воина…
Понятно, что такого нам не надо. Нам он нафиг не нужен. Поэтому проехали мимо. Будить не стали. Солдат спит, а служба идёт…
Ближайшая таверна, как обычно, оказалась в центре деревушки. И какого, спрашивается, я вчера с перепоя гнал своих ночью в дорогу. Выспались бы как люди, а не как собаки в сёдлах. Ночь в седле, поверьте, это то ещё удовольствие. У меня челюсть чуть не вывихивается от зевков. А как я начинаю вспоминать свои вчерашние слова, так самому противно становится. Нас много, мы сила, мы опаздываем, в путь. Какой я пьяный дебил…
Признаться, выдвинуться в путь вчера вечером мне не казалось такой бредовой идей. Мы проехали всего ничего, а уже почти семнадцать золотых угробили на пьянство. Ну ладно, не пьянство, а на вербовку, но то лишь слова, а монеты счёт любят. В общем, я попал в жернова между своей жабой и рассудком. Рассудок в этой битве проиграл. Поэтому я, зевая, вваливался в таверну.
– Эй, ты! Неси жрать и пить! – проорал я, неся на плече мелкое говно. Я это про Гумуса, если что. – Поимей тебя кобыла, трактирщик! Хватит спать! Гнида постельная!
Появившийся мальчишка вместо приветствия отхватил затрещину от Могра для ускорения мыслительных процессов. Таверна нехотя просыпалась. Кто-то за перегородкой кухни стал ворочать сковородками и кастрюлями. Мои вповалку подрёмывали за столами. Я как мог держался, чтобы не уронить марку.
– Эй там! Несите жрать и пить! – орал Ивар. Совсем одичал парень, как его выперли из гвардии пехотного полка. Скотина! Только одна эта зараза выпивает десятую часть выпивки в одно жало, а нас уже ни фига не десять. Нас примерно семнадцать. Я, конечно, могу прибедняться, говорить, что вербовка хреновая, но она же есть. В общем, к нам присоединилось примерно восемь-девять мяса. Почему «примерно» и почему «мяса»?
Всё просто. «Примерно» – это потому что мне лень их считать в этом пьяном угаре. Почему «мяса»? Так это потому что половина в первом же бою полягут. Контингент из деревенских парней, мечтающих
