Вернуть Боярство 19 - Максим Мамаев
— Мы из одного мира, — признался я. — И так уж вышло, что даже тогда сражались по разные стороны баррикад. Моя прошлая жизнь… Я жил в куда менее спокойном и избалованном благоденствием мире. Это было страшное время… Век крови и хаоса, эпоха меча и магии, войны, на фоне которой всё, что происходит в этом мире не более чем разборка гимназистов на заднем дворе какого-нибудь трактира.
Вот теперь все присутствующие слушали меня, затаив дыхание. Разговор происходил в присутствии всех старших чародеев моей эскадры — для того, чтобы устроить правильное, максимально эффективное жертвоприношение мне требовался каждый из них. В этот раз я собирался принести жертву Маргатону как полагается, не упустив ни капли возможной выгоды, прибавив к его долгу весьма значительный довесок — ибо вскоре мне понадобиться вся возможная сила. Уж в этом-то я точно не сомневаюсь — про Ивара Кровавую Ладонь можно было говорить что угодно, но в некомпетентности и слабости его подозревать не приходилось уж точно.
— Это что ж за война такая? — удивился Петя.
— Нашелся один безумный, но притом гениальный чародей, что решил сотворить совершенно чудовищный в своей сути ритуал. Ритуал, что позволил бы ему преодолеть все оковы и запреты, все барьеры и ограничения, лежащие на человеке — он собирался сотворить свой собственный Пантеон Богов. Во главе встал бы он, а его сторонники получили бы роли и силы в соответствии со своим положением в иерархии его слуг.
Воспоминания накатили приливной волной, захлестывая меня. Сотни, тысячи картин разом. Битвы различных масштабов — от поединков магов-одиночек до потрясающих воображения своими масштабами побоищ, в которых с каждой стороны бились десятки миллионов воинов, магов, чудовищ, големов, летучих и обычных кораблей, где бесчисленные элементали, духи, демоны, божества и даже ангелы, как падшие, так и правящие Эдемом, сотрясали саму ткань мироздания — куда более крепкую, надо заметить, нежели здесь.
Сражения, после которых некоторые страны превращались в изуродованную, переполненную магическими аномалиями и шрамами на самом теле мира пустыни, в которых и Высшему Магу было опасно находиться…
— Он был сильнее вас? — вывел меня из раздумий голос Пети.
— К концу войны я только добрался до предельного ранга магической силы и по меркам себе подобных был ещё новичком, — усмехнулся я. — Впрочем, чего греха таить — даже в те дни, когда я был на пике могущества, Этель Нуринг, сиречь Темная Звезда, был на недосягаемой для меня высоте. Мощь Темной Звезды потрясала воображение, он итак, без всяких ритуалов, был сильнейшим существом под небесами за всю историю нашего мира… Пожалуй, реши он стать правителем нашего мира — и он без труда бы прибрал власть к рукам. Маги моего уровня не скованы великой Рекой Времени — её воды не властны над нами, и мы способны жить вечно… Однако ритуал требовал, чтобы он бросил открытый вызов всем защитникам мира, всем его силам, а также не нес ещё десятки и сотни иных ограничений — ведь чем сложнее и могущественнее ритуал, тем больше у него ограничений.
В той войне я и Ивар так и не сошлись в бою — он пал ближе к концу войны от руки иных людей. А сам Темная Звезда был сокрушен — совершенно чудовищной ценой. Две трети… А по иным оценкам — и все три четверти высших магов планеты сложили головы в этой войне. А население мира потеряло до половины своей численности… И вот теперь эта тварь, один из прислужников Этель Нуринга, один из его генералов, живет под одним небом со мной! Даже если отбросить всё прочее — нам двоим нет места в одном мире. Либо он, либо я обязаны погибнуть — и я не постою ни за какой ценой в стремлении эту погань истребить. И убью его так, чтобы максимально изуродовать его душу. Наша ненависть непримирима, это нечто, что лежит даже дальше, чем простая принципиальность. К тому же — с его знаниями и умениями, боевым опытом и при наличии ресурсов целой Скандинавии, да в столь непростое время, способны привести к катастрофе для нашей Империи.
На некоторое время установилась задумчивая тишина. Присутствующие переваривали сказанное мной, погруженные каждый в свои мысли. Я же в очередной раз проверил контур блокирующих возможность подслушивания чар — от своих ближних соратников скрывать подобное я не собирался, да и нельзя это назвать прямо уж слишком ценной информацией… Но всё равно — раскидываться подобным совсем уж небрежно тоже было бы глупо.
— Но он ведь, насколько я поняла, этот Ивар или Рагнар далеко не так силен и опасен, как этот его господин? — нарушила молчание Инжирская.
— Куда ему до Врага Мира — рассмеялся я. — Мы оба, даже вместе и будучи на пике своих сил, против него и пяти ударов не выстоим! Против этого… существа, язык не поворачивается назвать его человеком, можно было сражаться лишь при тотальном численном превосходстве и имея в рядах хотя бы нескольких сильнейших боевых магов в нашей истории. Но то в моём мире — здесь же, если вдруг случиться так, что я ему проиграю и паду, он вполне может стать угрозой всей Империи. Когда он восстановит всю свою прежнюю силу в открытом бою против него не выстоит никто из здешних магов. Он станет не просто рядовой, нет — он будет экзистенциальной угрозой Российской Империи. Бессмертный, превосходящий любого чародея в силе на две головы, постепенно укрепляющий свои позиции, набирающий учеников и последователей, которые будут обладать доступом ко всем его знаниям, и являющийся принцем государство, которое уже много веков живет жаждой сокрушить Россию — как вы думаете, стоит ли оставлять шанс подобной угрозе уцелеть и прорасти ядовитыми семенами?
После всего услышанного желающих оспорить мой приказ больше не нашлось. Огромная многолучевая магическая фигура, вычерченная прямо на руинах крепости, в её внутреннем дворе, понемногу фонила силой, готовясь к предстоящему действу.
С момент моей битвы с Иваром и совещания на линкоре прошло два дня. Сразу после совещания, на котором Кристина сразу начала пытаться отговаривать и переубеждать меня, я раздал указания о том, что нужно делать моим подчиненным.
Сведениями о Маргатоне и ритуалами, призванными использовать силу Владыки Крови,
