Место Силы 5. Трагикомедия в пяти актах - Василий Анатольевич Криптонов
За неимением доказательств обратного мы считаем, что они погибают.
Но что если они продолжают существовать где-то там, в царстве вечного Хаоса?..
06. На счёт «раз»
Первые толчки мы почувствовали, пока спускался лифт.
Как будто землетрясение.
Виллар не мог знать, что это такое (вернее, он мог знать, но понимать — нет, ведь под его ногами всегда были полы космических станций и кораблей). А вот Крейз, когда жил в общаге, однажды ощутил небольшое землетрясение.
Чувство его скорее позабавило, чем напугало. Ну, качнулся пол под ногами, дрогнула-скрипнула мебель.
А потом на него обрушился шквал звонков и сообщений. Все друзья, знакомые и родственники спешили поделиться ужасом по поводу пережитого. Почему-то их оскорблял спокойный тон Крейза: «А, да… тряхнуло что-то».
Тряхнуло и сейчас.
— Как бы не опоздать, — пробормотал я.
Лифт полз мучительно медленно.
В следующей конструкции я предусмотрю более скоростные методы перемещения между уровнями.
Хотя… какая ещё, к дьяволу, «следующая конструкция»?
Как бы всё ни повернулось дальше, созидателем мне не быть. Впрочем, если не распылят, я, конечно, смогу творить миры и стержни просто по фану… Погружаться в них, стирать себе память и проживать бесконечные жизни… Может быть, стану хранителем, почему нет. Мне кажется, они должны брать к себе таких, как я. Накосячивших по самое не могу, сломленных и раскаявшихся…
Только вот я — не такой. Это Виллар стонет у меня в мозгу. А я — другой. Чтобы меня сломить, потребуется раз в десять больше. Поэтому он меня и создал: я — сильнее.
Когда двери лифта раскрывались, тряхнуло ещё раз, основательней.
А ведь удары-то идут сверху, — подумал я. Как же сильно бьётся Гниль там, если даже на такой глубине удары воспринимаются, как подземные толчки…
Шагнув в кабину, я вспомнил правила техники безопасности: «Запрещается пользоваться лифтом во время пожаров или землетрясений».
Тут, конечно, не было на стене подобных правил, и всё равно, когда Илайя надавила на самую верхнюю кнопку, на сердце сделалось как-то нехорошо.
Кнопка не послушалась, двери остались открытыми.
— Ключ нужен, — напомнил я, указав на скважину рядом с кнопкой. — Ключ у Ликрама. Меняй цель, Мышонок.
Илайя вздрогнула и покосилась на меня. Казалось, ей было в диковинку такое обращение, и она просто не знала, как на него реагировать.
Подумав, надавила на кнопку «больничного цилиндра».
Я кивнул. Если Ликрам где-то и есть — так именно там. Злой, как тысяча чертей. Очень обрадуется нам всем. И наверняка безропотно отдаст ключ. А если мы его хорошенько попросим, он нам даже сделает расслабляющий массаж со специальным маслом.
Кабина лифта поползла вверх. На меня вдруг накатило какое-то истерическое веселье. Четверо «менеджеров среднего звена» едут с утра пораньше на работу, на хрен-знает-какой этаж в одном из сотен безликих небоскрёбов в центре города.
О чём они могут говорить в такие моменты? О чём вообще разговаривают люди, которые не заняты совместным истреблением чудовищ? Блин, мне кажется, у них — ни чувства юмора, ни каких-либо интересов в жизни…
— Смотрели вчерашнюю игру? — ляпнул я, вообще не задумываясь. — Три-один в пользу наших. Думаю, выйдут финал и надерут жопу камерунцам.
Спайди, осторожно переступив лапками, повернулся ко мне. Илайя просто повернула голову. Анфал остался безучастным.
— Видел твою новую тачку, Спайди, — продолжал гнать я. — «Вэдовая»? Сколько переплачиваешь?
«Крейз, я не понимаю, о чём ты».
Я повернулся к Илайе:
— Есть какие-нибудь планы на вечер? Может, сходим куда-нибудь выпить?
— Я думаю, что сейчас нигде нет воды, — сказала Илайя. — Кроме «Андромеды».
— Прекрасное место, — хихикнул я. — Кормят неплохо, у них ещё есть приватные номера и спортзал.
— Да, мы сидели в спортзале в заключении, — кивнула Илайя.
Я тихонько засмеялся. Всё-таки сходить с ума, когда никто не может этого оценить — особенная радость.
Мой смех оборвался со звуком удара по крыше лифта.
— Пригнись! — рявкнул я и рванул Илайю (которая, как обычно, в критической ситуации застыла с раскрытым ртом) вниз.
Она упала, я — тоже. Спайди сложил лапки и сделался ниже. Анфал остался неподвижным.
С душераздирающим лязгом из потолка высунулось лезвие.
Я узнал его.
Нюхач, монстр, выдуманный Айком, сидел на крыше лифта и рвался к нам.
— Какого хрена ты тут забыл?! — прорычал я и поднял руку.
«Крейз, мне кажется, это не лучшая идея, — мяукнул Спайди. — Тросы».
Ч-ч-чёрт!
Мальстрём действительно не только решит проблему, но и уничтожит всю систему тросов и блоков, поднимающую лифт.
Лезвие исчезло и тут же вернулось вновь, с другой стороны.
Безмозглая незрячая тварь безошибочно вырубала квадрат.
Я взглянул на панель с кнопками, зашарил взглядом в поисках электронного табло с номерами этажей… Нет, табло здесь не было. А шестое чувство не спешило подсказывать, сколько нам ещё ехать.
— Илайя, приготовь когти. На рожон не лезь, просто не давай себя в обиду, окей?
— Окей! — Илайя подняла руки и показала коготки.
— Спайди… — Я задумался. — Чёрт, мне кажется, ты здесь будешь бесполезен.
«Постараюсь не быть вредным».
Интонациями пауки не обладали, и я не стал разбираться, был ли это сарказм. Ещё два удара, и на меня полетел вырубленный квадрат.
Я ударом топора отвёл его в сторону.
В образовавшееся отверстие просунулась безглазая морда и принялась раздувать огромные ноздри.
— Давай, — позвал я. — Вкусное прямо тут.
Вряд ли нюхач меня услышал. У них в принципе не было органов слуха. Но стоило мне пригласить, как он метнулся ко мне, выставив лезвия вперёд.
И тут что-то пронеслось наперерез ему.
Нюхача сбило в полёте непонятной белой массой.
Я глазом моргнуть не успел, а нюхач уже беспомощно дёргался, прилепившись к стене лифта.
Паутина!
«Я не слишком врежу́?»
— Беру свои слова обратно, Спайди!
Я поднялся с мыслью аккуратно зарубить пленённого монстра, но тут из дыры чуть ли не мне на голову сверзился ёжик.
Спайди среагировать не успел. А я прикинул, что будет, если этот недоделок зависнет под потолком и разразится дождём стрел.
Нет. Это нужно было предотвратить любыми путями!
Прыжок, удар.
Лезвие легко рассекло мягкую плоть ёжика. Меня окатило потрохами вперемешку с безвредными теперь иглами.
Едва приземлившись, я рукавом вытер глаза и нашёл взглядом пришпиленного нюхача. В этот же миг из паутины вырвалась рука-лезвие,
