Сангвиний: Великий Ангел - Крис Райт
— Уже что-нибудь написал?
Вообще-то, да. В середине холодных ночей, в моей маленькой комнате, я писал о том, что видел и о чем говорил.
— Но у меня еще нет названия.
— Оно всегда в последнюю очередь, не так ли?
— Не всегда. Мне просто нужно подходящее.
Вскоре после этого мы уехали. Все это время она занималась графиками, налаживала контакты, работала над новыми проектами, следила за тем, чтобы ее имя было известно во всех нужных местах. Всякий раз, когда мы встречали сотрудников легиона, они знали и явно уважали ее. Они говорили о делах крестового похода. Они смотрели на меня так, словно из пустыни притащилось что-то жалкое, нуждающееся в дезинфекции.
Мы спускались в самое сердце системы. Я давно знал, что мне никогда не разрешат ступить на вторую луну, но сама планета была почти так же строго оцеплена, на ней не осталось никаких сооружений, кроме знаменитой крепости Аркс Ангелика, одной из действительно великих цитаделей Империума. Чтобы добраться туда, мы взяли хорошо вооруженное судно, на котором служили исключительно слуги легиона и на корпусе которого красовался кроваво-красный крылатый знак Девятого. Во время короткого перехода нас сопровождали космодесантники, молчаливые чудовища, чья броня тихо рычала при каждом угрожающем движении. Я все еще не привык к ауре страха, которую они создавали, даже когда просто стояли на месте. Они носили шлемы, их прекрасные боевые пластины сверкали, а длинные мечи и болтеры были наготове. Я держался от них как можно дальше, с болью осознавая, что столкнуть со многими другими, когда мы достигнем места назначения.
Затем отсек загерметизировался, мы набрали высоту и болтались в пустоте, прежде чем двигатели вдавили нас в наши ремни, и обзорные экраны заполнились новым адом повторного входа. Бросив мимолетный взгляд на планету внизу я увидел еще более мрачный вид, чем на Баал Примус: огромные участки абсолютной непрерывной пустыни, красного, желтого и синего цвета, верхние слои атмосферы мерцали странными огнями, которые были либо погодными станциями, с которыми я никогда раньше не сталкивали, либо чем-то более опасным, оставшихся с плохих старых времени. Даже с такой высоты, пустыня казалась огромной — словно холст, очищенный от деталей.
Я увидел нашу цель как раз перед тем, как пламя при входе в атмосферу скрыло ее из виду. Это был вулкан, или, возможно, два вулкана, смешавшиеся и разросшиеся, гигантская ступенчатая масса потрескавшейся и потемневшей породы, поднимающаяся из изломанных равнин цвета ржавчины. И все же это не мог быть вулкан — он не извергался. Возможно, он потух, или его магматические камеры осушены и закупорены, и осталась только его окостеневшая груда, которую можно отстраивать, переделывать и поднимать выше. Я прищурился, прижавшись лицом к бронестеклу, и увидел, что вокруг кишит строительная техника, ползают землеройные машины, а к парящим стенам поднимаются клубы пыли.
— Как долго они строят? — спросил я.
— Более ста лет, — спокойно ответила Видера, не утруждая себя поисками. — И будут строить еще сто.
Турбулентность усилилась, и я откинулся назад. Спуск к посадочным площадкам был пугающим, неровным и тряским из-за сокрушительной гравитации Баала. Я уже надел атмосферный костюм, и принял еще больше таблеток, но еще до того, как м коснулись земли, я почувствовал, как затекли мои конечности.
Когда двери корабля открылись, и я снова встал на ноги, я пошатнулся от сильного удара. Мне казалось, что я постарел на десяток лет, просто ковыляя по трапу. Я вспомнил, что сказала Видера — он не уважает слабость — и я постарался держать себя в руках.
Как только я оказался снаружи, следующим, что поразило меня, стала жара. Я сразу же начал потеть в своем костюме. Мы спустились недалеко от вершины Аркс Ангелика, окруженной избитыми земляными валами. Вдалеке в бледно-розовом небе поднимались башни из полированного гранита, они мерцали так, словно находились под водой. Крепость оказалась гораздо больше, чем я предполагал, смотря на нее во время спуска: не столько как отдельное сооружение, а как гигантский бронированный мегаполис, высеченный из вулканической породы и инкрустированный переплетающимися кругами парапетов, шпилей и орудийных башен. Мы находились внутри южной стены кальдеры, а дальше на север простирались большое количество зданий.
Стройные башни и колокольни торчали из узких куполов и арок, облицованные песчаником, гранитом и полированной керамикой, но, несомненно, состоящие из лучших композитных сплавов Империума.
Видера уже выходила на раскаленный бетон, и я, прихрамывая, последовал за ней. На посадочной площадке оказалось многолюдно: крепостные и слуги легиона, лексмеханики и баалитские санитары. Строители работали даже здесь, закрепляя на месте эдикулы, фронтоны и антаблементы, добавляя линеаменты и мозаичные украшения над арками. На солнце сверкали бронзовые купола, переливаясь под лучами, словно розовое золото.
Видера повела меня в глубь крепости, где гнетущая жара уступила место скальной прохладе. Мы поспешили по наклонным коридорам, чувствуя, как постепенно пробираемся в старое сердце кальдеры. За нами разносились звуки строительства, но вскоре мы оказались в более отделанных помещениях, с гладкими полами и богато украшенными потолками. Истинные члены легиона, воины астартес, с хрустом проходили мимо нас. Большинство из них не носили шлемов, и я снова увидел странное единообразие их черт. Я также заметил великое разнообразие украшений на их доспехах — прочерченные золотом руны, сигиллы, устройства и знаки отличия. Каждый дюйм алой брони пестрил украшениями, всегда тонко выгравированными, замысловатыми, а иногда и озадачивающими. Благодаря моим запоздалым исследованиям и терпеливым объяснением Эрис я начал расшифровывать некоторые знаки. Обозначения роты, знаки отличия, описания предыдущих кампаний. Я узнал некоторые упоминания о сражениях и отметил большое количество похожих значков: чаши, стилизованные лица, капли крови. Некоторые из воинов принадлежали Первой Роте Легиона, как Бел Сепатус, те, кого примарх держал рядом с собой на почетных и особо ответственных должностях.
Значит, он был рядом. Где-то недалеко в этом коридоре из терракоты и фресок. Я подумал, что мог бы как-то уловить его присутствие, как источник тепла или близкий погодный фронт, но все, что я чувствовал — это вялость от гравитации. Я хочет остановиться, хотя бы на мгновение, перевести дух и принять еще одну таблетку, но Видера продолжала идти. Они находились здесь совсем недолго, всего лишь короткая остановка перед тем, как снова уйти в свою естественную стихию. Мне стало интересно, что они думают о месте, которое построили. Почитают ли они его, как предполагало интенсивное украшение? Или это было просто препятствием для них, местом, где они задерживались только по необходимости, перед тем как снова отправиться к
