Сангвиний: Великий Ангел - Крис Райт
В конце концов мы подошли к высокому арочному проему с парой полированных кедровых дверей. По обе стороны от них в кадильницах горели благовония, а краеугольный камень венчала безмятежная золотая маска, окруженная лаврами. На страже стояли два Кровавых Ангела, оба в ливреях Икисата, Сангвинарной Гвардии. Их доспехи были из полированного золота, еще более ослепительные, чем алые, которые носили остальные члены легиона. Это казалось слишком избыточным. Они словно упивались своим великолепием, и это опьянение, учитывая мое легкое головокружение, начинало действовать на меня.
Видера бросила на меня суровый взгляд.
— Держи себя в руках, — пробормотала она. — Я привела тебя сюда, так что не подведи меня.
Это было тактично с ее стороны.
Я старался изо всех сил.
Но тут двери открылись.
* * *
Что я могу рассказать о том моменте сейчас, после стольких событий? Смогу ли я вообще точно вспомнить его? Я сомневаюсь в этом. Иногда мне кажется, что я видел только то, что мне было суждено увидеть. Иногда я задаюсь вопросом, происходило ли это вообще.
Но это было. Я становлюсь мелодраматичным. Большинство моментов размыты, но некоторые достаточно яркие. Я помню, что мои движения были тяжелыми, словно я пробирался через воду. Меня докучало жужжание в ушах. Радиационное отравление, сказала мне позже Видера. Она хотела, чтобы я так думал. Им всегда было выгодно, чтобы это казалось мне правдой. А возможно, я был слишком измотан, из-за природной слабости, слишком сильно испытанной внезапным броском в самое сердце нашей галактической войны.
Мне стоит начать с самого начала. С основ. Сам зал — очень большой, длинный, зрительный зал с высокой готической арочной крышей. Стены были сделаны из камня с прожилками, в нишах стояли мраморные статуи, все в боевых позах и стройных, героических образах. Над головой бесшумно парили многочисленные люмены, украшенные драгоценными камнями и позолотой. Стоял устойчивый запах благовоний и гул голосов. Должно быть, здесь, на полу, выложенном досками, собралось около сотни людей, но это было темное пространство, построенное глубоко в ядре Аркс Агелика, так что кто знает, сколько именно их было вокруг нас. Здесь находили ученые и магистры, техножрецы и стратеги, послы и различные представители имперской власти. Как и вокруг Бела Сепатуса, во мраке кружились гололиты, и все они освещали различные квадранты объема флота над нами. Большинство из окружения были Астартес, большая часть — капитаны рот или более старшие чины, облаченные в официальные комплекты брони. Они стояли группами, обсуждая траектории и скорости и споря о деталях. Тон их речей был уважительным, но напряженным — от решений, принятых сейчас, зависел успех операции, проводимых спустя месяцы и на полпути через все пространство Крестового похода.
В дальнем конце зала стоял трон. Он пустовал. Его законный обладатель стоял у подножия ступеней, ведущих к нему, и совещался с небольшой группой помощников. Возможно, он поднимался на этот высокий пост только во время праздников или кризиса, готовый обратиться к собравшимся верующим с грозными заявлениями на манер древнего монарха. А возможно, он никогда им не пользовался. Я подозреваю, что последнее вероятнее, потому что все, что мне известно о его характере, говорит о том, что он ненавидел формальности и постоянно сомневался в своем праве на власть. И это часть его легенды, не так ли? Тот, кто неохотно принял атрибуты короля, предпочитая вместо этого общение с воинами.
Конечно странно, что подобные заявление о смирении только усиливало страх от его присутствия. Он стоял там, прямо передо мной. Мы шли в его присутствии, уверенно проталкиваясь мимо групп чиновников и командиров. В любой момент он мог повернуть эту безмятежную голову, устремить на меня этот пронзительный взгляд, и мы бы оказались на одном уровне, в одной комнате, и каким-то образом должны были бы разговаривать друг с другом.
Я постараюсь не быть банальным, описывая свои первые впечатления. Конечно же он оказался красив. Великолепен. Казалось, что он излучает свет, сияющий ореолом горящего золота, в то время как все остальное сверкало в мягком оранжевом фокусе. Его лицо было худощавым, но не чрезмерно. Его церемониальная броня была такой же изящной, как и все остальные доспехи в этом зале. Возможно, наставления Видеры сделали свое дело, и крылья не показались мне настолько отвлекающими, как я опасался. Они должны были стать чем-то единственным, на что бы я смотрел, но в том месте, в то время, они казались просто естественным компонентом убранства всей сцены, просто еще одним фрагментом его гения для создания захватывающего образа. Они не казались неестественными. Мутация — не было подходящим словом для них, скорее украшение.
К тому времени я уже почти не осознавал своих движений. Меня почти на автомате толкало к нему. Когда мы с Видерой приблизились, он наконец повернулся и посмотрел на меня. Я встретил его взгляд, и на долю секунды мне показалось, что какая-то огромная сила проникла в меня, готовая тщательно изучить меня на предмет всех секретов, которыми я обладаю, и я признался сразу во всем, без возражений, потому что какой смысл сопротивляться чему-то столь огромному и непобедимому?
— А, — произнес Сангвиний, когда я наконец подошел к нему. — Наш новый летописец. Как прошло ваше путешествие, сир Каутенья?
Его голос был таким, как вы и ожидали: мягким, контролируемым. Акцент был баалитским, как у Эрис, но с глубинными ритмами, которые я встречал у носителей терранского наречий, находящегося под угрозой исчезновения. У него было открытое выражение лица, и он стоял с той же бессознательной уверенностью, которую я раньше наблюдал у лучших танцоров. И у воинов тоже.
— Все прошло прекрасно, спасибо, милорд, — ответил я, поклонившись.
— Я читал вашу книгу, — произнес он.
Меня тут же охватила смесь радости и ужаса, которую я всегда испытывал, когда люди говорили мне об этом. Впрочем, мне не следовало удивляться — Видера рекомендовала меня, но решение принять меня оставалось за ним. Летописцы были влиятельными людьми, даже несмотря на то, что мы бы склонны забывать об этом. Мы представляли крестовый поход всему Империуму. Мы прославляли его и лишь иногда критиковали. Для многих флотов легионов, по крайней мере, более цивилизованных, имело значение, как их представляют.
— Вам понравилось? — спросил я.
— Оно подтвердило рекомендации Джудиты, — ответил он, кивнув в сторону Видеры. — У тебя талант к написанию пером. Хотя я понимаю, что это привело тебя к неприятностям. — Он бросил короткий взгляд на одного из космодесантников, стоявших рядом с ним, в золотой броне. — Мы на войне, не так
