Юрий Корчевский - Сотник

На стойбище, как и при всяких военачальниках, постоянно отирались дервиши, звездочеты, предсказатели. Дервиши были проповедниками суффизма, ходили в длинных балахонах и высоких суконных шапках. Вели они себя раскованно, являлись без спроса в любую юрту, танцевали зикр и вещали о знамениях. Их не обижали, но относились с опаской. Кто его знает, вдруг нашлют несчастья, заболеет хозяин, падет скот.

Вот и на той Хунбыша заявился такой дервиш. Он начал вертеться в танце, потом заявил о падучей звезде, о плохих предзнаменованиях. Гости притихли. Степняки исповедовали тенгрианство, где главным божеством был Тенгри, и дервишам не очень доверяли. Они бы выгнали дервиша взашей, но Яса Чингисхана призывала уважать все религии и не выказывать предпочтения какой-то одной из них. Поэтому выходки дервиша терпели.

Дервиш вел себя как юродивый. Он подпрыгивал, гремел деревянной колотушкой, корчил рожи.

Алексей сидел отдельно от хозяина и гостей, на отдельном коврике у входа в юрту – он раб, а не свободный человек.

Дервиш подскочил к Алексею, выхватил у него из миски кусок жареного мяса, попутно перевернув рукавом пиалу с кумысом. Этого Алексей не выдержал. Он схватил дервиша за ворот халата и выволок из юрты, дав на прощание сильный пинок.

Дервиш отлетел на несколько метров, злобно прошептал ругательство, потом схватил деревянный посох, лежавший у юрты, и кинулся на Алексея. Выглядел он и вел себя как ненормальный, но палкой владел виртуозно.

Дервиш успел нанести Алексею несколько чувствительных ударов и не подпустил его к себе на дистанцию ближнего боя. Наконец Алексей исхитрился, схватил его палку и вырвал ее из рук дервиша. Алексей был зол и начал охаживать дервиша его же посохом – по плечам и по спине.

Палка была прочной, отполированной многолетним употреблением, и дервиш начал вскрикивать. Потом он не выдержал и бросился наутек.

Сзади раздались радостные крики, и Алексей обернулся. Оказывается, из юрты высыпали гости и с удовольствием следили за дракой.

У самого же Алексея настроение испортилось. Кумыс пролит, последний кусок мяса съеден дервишем. Он поклонился хозяину и поблагодарил за угощение.

Хунбыш посмотрел на лицо Алексея, приказал рабу принести лепешек и отдать их русскому. Лепешки были пшеничные, испеченные в тандыре и еще горячие.

Алексей пришел в сарай для невольников и раздал им лепешки, оставив себе одну. Есть самому, в одиночку, когда рядом были голодные собратья, было выше его понимания.

Происшествие имело последствия – уже утром его пожурил Кутлуг.

– Нехорошо блаженного человека бить, – покачал он головой.

– Он первый начал. К тому же у него палка была.

– На первый раз я тебя не накажу, но впредь будь благоразумней. Дервиш злопамятен, и он в становище не один. Если они объединятся против тебя, тебе придется худо.

Поднатасканные в игре сотники Оюн и Хунбыш стали делать успехи. Они обыгрывали таких же сотников и удостоились чести играть с самим Неврюем. Нойон же, считавший себя опытным шахматистом, был удивлен успехами сотников в древней игре. Сотники упираться не стали и рассказали, кто их учил.

Неврюю стало интересно, и он призвал к себе Алексея.

Сидеть за одном столиком с рабом было невозможно: Алексей, сделав ход, отступал на пару шагов назад. К тому же одежда его уже была ветхой, драной – ведь сменной не было. По мере возможности Алексей стирал ее в ручье, и одежда становилась чище, но новее уж точно не становилась.

Время от времени нойон окидывал Алексея брезгливым взглядом.

Эту партию Алексей выиграл. Неврюй очень удивился, но посчитал это случайностью. Однако он проиграл рабу и вторую партию, и третью…

– Скажи Кутлугу, пусть оденет тебя попроличнее и пострижет – не хватало еще блох и вшей от тебя нахватать. После обеда будешь приходить ко мне и учить меня игре.

Алексей поклонился и попятился задом к выходу.

Возле юрты стояли два телохранителя, рядом толкался Кутлуг. Ему не терпелось узнать, зачем раба вызывали к самому нойону. Это случалось редко, на памяти толстяка – единичные разы.

На его глазах один из телохранителей подставил Алексею подножку. Тот споткнулся, но на ногах устоял, а телохранители дружно заржали – все развлечение.

Алексей повернулся, собираясь уходить, и неожиданно резко ударил локтем правой руки телохранителя под дых. Тот от боли согнулся, хватая ртом воздух, лицо его побагровело. Потом он закашлялся и с трудом выпрямился. Глаза его сверкали злобой, но предпринять он ничего не мог. Убить раба или покалечить его означало нанести урон нойону. За это в лучшем случае можно было поплатиться службой, а в худшем – отведать кнута палача с непредсказуемым исходом.

Второй телохранитель удара Алексея не видел, слишком быстро все произошло, и сейчас таращил глаза на сослуживца, не в силах понять, что случилось.

Алексей же заботливо спросил:

– Что случилось, занедужил? Служба у тебя вредная, о здоровье думать надо.

Кутлуг удара Алексея тоже не увидел, но Алексея заподозрил. Подножка телохранителя не ускользнула от его взгляда, и теперь он связал между собой два этих мелких происшествия. За руку он оттащил Алексея подальше:

– Ты в своем уме? Телохранители подчиняются Неврюю и ответ несут только перед ним.

– Без воли господина они не тронут.

– Ты слишком смел!

– Вот объясни мне, Кутлуг, почему телохранители не моголы?

– Тебе этого знать не надо. А впрочем… Борьба за власть. Телохранители из рабов местами дорожат, и подкупить их невозможно.

Отравления в Орде были обычным делом – как и несчастные случаи на охоте. В пищу и питье подмешивали яд не только русским князьям, приезжавшим за ярлыком на княжение, но и наследникам властителей, чтобы убрать неугодных.

Алексей понял недосказанное.

По дороге к сараю невольников Кутлуг подробно расспросил об аудиенции у Неврюя.

– Шаровары я тебе подберу, волосы наголо острижем – есть среди рабов брадобрей и цирюльник. С рубахой вот хуже, больно ты высок.

Но из трофейных запасов одежду удалось подобрать.

Брадобрей остриг Алексею волосы ножницами, потом смочил остатки волос водой и соскоблил бритвой.

Алексей провел рукой по непривычно лысой голове и пошел к ручью купаться. Эх, хорошо-то как, вроде как несколько лет сбросил!

После посещения Алексеем Неврюя отношение к нему Кутлуга резко изменилось. Он выделил ему маленькую, но отдельную комнатушку – в том же сарае для невольников, но все же отдельную, с топчаном. Ранее Алексею приходилось спать на земле, накидав вместо матраца высушенной травы, и он понял, что явно поднялся в глазах толстяка.

На следующий день, как и было ему приказано, Алексей дожидался у входа в юрту. И когда слуга позвал его, оба телохранителя сделали шаг в сторону, пропуская. Они помнили вчерашний удар, и наука пошла впрок.

Неврюй играл неплохо, но с теорией игры он знаком не был. Проигрывал с бесстрастным лицом, но по глазам видно было – злился, какой-то раб играет лучше него! Неврюй считал Алексея пустым местом.

Периодически в юрту заходили чиновники, кланялись униженно и докладывали о состоянии дел. Алексей же услышанное мотал на ус. Он не знал, пригодятся ли ему эти сведения, но верил, что рабом он долго не будет и все услышанное пойдет впрок.

Особенно интересны ему были доклады юртчи – было такое учреждение в армии Чингисхана, ведавшее размещением кочевий, расположением лагерей, маршрутами войск.

Для передвижения войск по степи жизненно важно знать о наличии колодцев или расположении рек и ручьев. Юртчи же выполняли роль разведки, узнавая, где находится противник, какими силами он располагает и что думает предпринять. Выполняли юртчи и особые функции: подкупали, когда удавалось, военачальников врага и сеяли в тылу панику, крича о подходе несметных сил моголов.

Понемногу день ото дня Алексей многое узнавал о войске моголов. Для него это было важно, он понимал, что для Руси моголы – самый главный враг, грозящий уничтожением русичей.

Могольская армия имела десятичную систему построения. Десяток – арбан, сотня – джагун, тысяча – минган, десять тысяч – тумен. Имела она три части: центр – хол, правое крыло – барунгар и левое – джунгар. Боевое построение было в пять рядов.

Левое крыло состояло из легкой конницы, главным оружием которой был лук. Они начинали битву – кружили перед противником кольцо, беспрерывно осыпая его стрелами, нанося урон живой силе и деморализуя ее. Правое крыло в это время обходило врага с фланга, ломая его порядок.

Центр состоял из тяжеловооруженных всадников, имеющих длинные копья и сабли. Центр наносил главный удар.

В бою для управления войском использовались сигналы – белым и черным флагом, а сигнал к атаке подавался барабанами.

Каждый воин должен был иметь в саадаке два лука, а в колчане – не меньше тридцати стрел. Кроме того, аркан, шило, иглу и нитки, камень для заточки оружия, котелок и мешок с провиантом. Наличие всего периодически проверялось десятниками. Седла на конях были с высокими луками, стремена были короткие, ременные, что и вызывало у всадников характерную посадку с согнутыми в коленях ногами.