Игорь Минаков - Сокровище Безумной луны. Похождения капитана Гагарина
– Да-да, – сокрушаясь, проговорил Джошуа. – Столько негодяев развелось… Я очень хочу, чтобы ваш полет увенчался успехом. И как можно скорее. Очень. И буду переживать за вас.
Глаза жениха смотрели холодно, но Даяна этого не замечала.
– Спасибо, милый, – пробормотала она. – Ты такой заботливый…
– А теперь позволь представить, – Джошуа обернулся к молодому человеку. – Это Юджин Гант. Американец. Человек простой, бедный, зато надежный, как ты и просила. Умеет стряпать. Согласен делать вообще все, лишь бы побывать в космосе… О жалованье ни ты, ни лорд Рокстон можете не беспокоиться. Беру это на себя. Пусть это станет моим скромным вкладом в вашу святую миссию.
– Ой! – восторженно воскликнула Даяна.
Обычно Джошуа не слишком ее баловал. Да она и сама считала, что в отношении полов должно быть полное равноправие. Почему женщина обязана быть лишь тенью мужчины? Прежде всего мы люди, а уж потом все остальное.
Юджин скромно стоял в сторонке. Ему, провинциальному парню, было в диковинку вот так, запросто, находиться рядом с такими людьми, да еще и быть им полезным.
– Даяна. – Мисс Зайчик демократично протянула американцу руку. Без всякого женского кокетства. Обычное пожатие. Как равная с равным.
– Ээ… Юджин, – смутился парень.
– Вы стряпать умеете? А стрелять?
– Разумеется, мисс! – Лицо Ганта украсила открытая улыбка.
Девушке понравился новый спутник. Красивый, обаятельный, скромный, знающий свое место. И на нее смотрит без присущего многим мужчинам цинизма. Почти такой же милый, как Джошуа.
– А меня стрелять научите? – продолжала она наседать на совсем смутившегося американца. – Я просила жениха, однако он отказывается.
– Научу, мисс, если будут время и возможность, – отозвался Гант. – В этом деле главное – тренировка. Доводилось мне знавать леди, стреляющих не хуже мужчин…
Сам того не подозревая, этим заявлением он еще больше выиграл в глазах Даяны.
– По-моему, вы вдаетесь в детали. – Джошуа, как всегда, был собран и деловит. – Когда вы отлетаете? Ты говорила, вроде бы в полдень…
– Да. Вещи я уже все собрала. Ты же знаешь, я все делаю заранее… – Вопреки обыкновению, мисс Зайчик кокетливо улыбнулась.
– Жаль, проводить я тебя не смогу… – со вздохом проговорил жених. – Но Юджин поможет тебе донести вещи до такси. Своих у него немного. А теперь, извини, мне пора. Буду ждать тебя с триумфом… Эй, малый! – Джошуа подозвал рыжего мальчишку, который все еще ошивался неподалеку. – Поймай для леди такси до космопорта! – И щедро одарил сорванца мелкой монетой.
Кораблю – взлет!
Прощай, голубое небо!
Капитан Гагарин выбросил окурок наружу и захлопнул люк. Вообще-то он не любил сорить на космодроме, считая, что на всех вверенных Межпланетному агентству территориях должен царить идеальный порядок, но такова традиция! «Вернуться, чтобы подобрать собственный окурок» – так говорят межпланетники. А что не нами заведено, не нам и отменять.
Перед тем как покинуть шлюз, князь окинул беглым взглядом приборы. Стрелка в датчике давления показывала, что герметичность крышки люка идеальна. По опыту зная, что такое бывает редко, Гагарин не мог не порадоваться за владельца корабля. Обычно люк открывали и закрывали по нескольку раз, прежде чем внутреннее и наружное давления выравнивались. А потом еще приходилось проверять, нет ли утечек, постепенно понижая давление в шлюзовой камере.
Князь перешагнул через комингс и закрыл внутренний люк шлюза. Снова беглый взгляд на приборы – порядок! Следующей обязанностью капитана, обусловленной и традицией, и уставом, был обход пассажирских отсеков. Нужно проверить страховочную шнуровку противоперегрузочных кресел, иначе при смене полетного режима какого-нибудь ротозея приложит о переборку с усилием примерно в полтонны, и… поминай как звали.
Первый после Господа капитан отвечал за все, что творилось на борту.
На «Феллигане» пассажирские отсеки располагались между трюмом и кубриком экипажа. В условиях земного тяготения подниматься на такую верхотуру было занятием несколько утомительным, особенно после не слишком праведной ночи, но Гагарин чувствовал прилив сил. Что и говорить, при всех прелестях отдыха на Земле больше всего князю нравилась полная тревог и опасностей жизнь в пространстве. А отдохнуть можно и на маршевом режиме: когда корабль вышел на полетную траекторию, капитану все равно нечего делать.
Гагарин взбежал по металлическим дырчатым ступеням, даже не прикоснувшись к поручням. Жаль, что в этот момент некому было оценить его бодрость и силу – пассажиры, а особливо – пассажирки прочно привязаны к креслам. Как гусеницы в коконе. Сравнение развеселило князя, и он, энергично насвистывая, вошел в апартаменты лорда Рокстона. Без стука! Сейчас капитан был полноправным хозяином яхты и мог позволить себе некоторую невежливость. Апартаменты полукольцом охватывали центральную ось корабля. Большую часть их занимала гостиная, ослепляющая своей роскошью, почти непозволительной в условиях межпланетного перелета. Здесь и находились домочадцы Рокстона, включая дворецкого Уильяма и темнокожую горничную Бетти.
– Добрый день, господа! Как самочувствие?
– Немного душно, капитан, – пожаловалась леди. – Нельзя ли проветрить каюты?
– Увы, миледи, – откликнулся Гагарин, – корабль уже загерметизирован. Потерпите, скоро подам больше кислорода…
Капитан методично проверил страховочную перевязь на каждом пассажире. С особенным удовольствием – на миссис Рокстон и ее полногрудой горничной. На леди шнуровку пришлось подтянуть, на служанке – ослабить. Косые взгляды лорда князь игнорировал. В личные спальни Рокстона и его супруги и примыкавшие к ним крохотные каюты для слуг князь заглядывать не стал. Ведь там никого не должно было быть. Все люди на борту наперечет.
– Все в порядке, господа, – возвестил капитан. – Просьба не покидать кресел до особого распоряжения. Старт через пятнадцать минут. До встречи в космосе!
Мисс Зайчик и невесть зачем нанятый британцем простофиля Гант находились в другом отсеке, который занимал противоположное полукольцо. Уюта и роскоши здесь было поменьше, чем в хозяйских каютах, но кожаная мебель, картины, утопленные в стены, обзорные иллюминаторы, изящные светильники, драпировки и прочие детали отделки говорили о безупречном вкусе лорда Рокстона.
Гагарин подступил к Даяне с некоторой робостью. И удивился самому себе. Кто она, собственно, такая, чтобы заставить трепетать старого космического волка? Обыкновенная пигалица лет двадцати. Ну слегка заносчива и не в меру самоуверенна. Ну миловидна, но не красавица – это уж точно. И тем не менее… Князь осторожно прикоснулся к шнуровке, прилегающей к юному телу профессорской дочки. Привязана она была хорошо, можно сказать – профессионально. У Гагарина даже язык зачесался, так захотелось спросить: неужели мисс Зайчик сумела зашнуроваться без посторонней помощи?
– К вы себя чувствуете, Даяна? – участливо спросил он.
– Мне не терпится отправиться в путь, – быстро ответила она.
– Немного терпения, мисс… – пробормотал князь, оборачиваясь к Ганту.
А вот блондин его не порадовал. Шнуры он перепутал, половину не затянул. Сидел, улыбался, как кретин, пока князь, мысленно чертыхаясь, его перешнуровывал. Сразу видно – деревенщина. Ему коров пасти у себя на Теннессищине, а не в космос летать с порядочными людьми. Управившись со шнуровкой горе-пассажира, Гагарин пообещал себе сразу после взлета услать этого молодчика на камбуз. Нечего ему отираться возле Даяны. Пусть готовит обед, а заодно – и ужин.
Князь бросил беглый взгляд на часы.
– Старт через десять минут. Прошу оставаться на местах, покуда не будет иного распоряжения.
Улыбнувшись девушке и сурово поглядев на блондина, Гагарин покинул пассажирские отсеки. Для порядка заглянул в кубрик. Оба «палубных матроса», как именовал эту категорию межпланетников балагур Левшин, младший двигателист Крэпс и каргомастер Болдуин, были упакованы по всем правилам, что изобличало их немалый опыт полетов. Князь ограничился лишь тем, что приветливо кивнул им. Пора было подняться в рубку и приступить к одной из двух основных обязанностей капитана – лично управлять кораблем на старте.
Второй основной капитанской обязанностью была посадка, но до нее еще надо было дожить.
На последних ступеньках Гагарин ухватился за поручни и почти запрыгнул в овальное отверстие люка, ведущего в рубку.
– Приветствую в рубке, шкип! – церемонно произнес механик-двигателист.
Он уже был туго зашнурован в своем кресле у наклонного щита контроля циклотронов.
Капитан бегло осмотрел ходовую рубку.
Здесь тоже все было в порядке. В широкие обзорные иллюминаторы заглядывало южное солнце. В его лучах огоньки на приборных панелях выглядели тускло-зелеными, что не могло не ласкать капитанский глаз. Если все индикаторы пульта мерцают, будто крохотные изумруды, значит, корабельные механизмы работают, как швейцарские часы.
