Денис Украинский - Однажды все закончилось
— Они мне никогда не нравились.
Я тоже невольно улыбнулся и, откусив кусочек твердой, как сухарь баранки, запил его чаем. Еще раз обратил внимание Александры Семеновны на то, что не стоит тратить воду на гостей, ведь теперь посреди города, это дефицитный и самый необходимый ресурс.
— Скорее всего, это последний раз, когда я угощаю гостя чаем. Так что пей и не думай об этом — назидательным тоном сказала учительница.
По небольшому глоточку раз в пять минут, я уменьшал количество уже давно остывшего в кружке чая. И не потому, что мне было жалко учительницу, и я из вежливости слушал ее воспоминания о военном времени и репрессиях, когда страх, которым пропитался воздух, откладывался неприятным осадком в душе, как раз где-то в районе легких, а потому, что сам хотел подольше задержаться в этом уголке мира и спокойствия.
— Страшные были времена — говорила Александра Семеновна. — Но сейчас еще страшнее, во время войны люди старались держаться вместе, помогать друг другу, не все ведь опускались до людоедства и строчили доносы. Сейчас же не понятно, кто друг, кто враг. Каждую минуту даже родной, близкий человек может кинуться на тебя и начать рвать зубами.
Последние ее слова вызвали у меня внутри не самые лучшие мысли и воспоминания. Учительница поняла это по моему лицу и сменила тему, начав рассказывать о том, как было хорошо во времена пионеров и комсомола, о летних походах, о нравах и целях советской молодежи. Многое из того, что она говорила, отвлекло меня, и заинтересовало. Я допил чай, сжевал последнюю баранку, но уходить не торопился, а сидел и спокойно слушал.
Посреди одного из таких рассказов реальный мир, бесцеремонно ворвался в эту уютную комнату звуком разбивающегося стекла. Магазин, в который мне сегодня довелось забраться не самым цивилизованным образом, находился как раз пол окнами этой квартиры. И сомнений в том, что это бьют стекла, которые я пожалел, у меня не было. Вслед за звоном падающих осколков, раздались вполне осмысленные крики, основным содержанием которых являлись нецензурные выражения. В ответ звучали не менее красноречивые фразы. В одном из таких криков узнавался голос Колька.
Я подошел к подоконнику, заставленному цветами, и выглянул в окно. На тротуаре, рядом с магазином стояло человек десять, и все они спорили о том, кто первый должен залезть в магазин, а кому придется ждать своей очереди. И к моему удивлению им удалось договориться. Главным аргументов в разрешении спора стали слова человека, которого я не смог рассмотреть, так как он ближе всех стоял к стене дома и чтобы его увидеть, мне пришлось бы высунуться из окна. Чего я делать не стал.
Этот человек говорил о том, что их сейчас мало, воды и продуктов хватит на всех и что надо быстрее с этим заканчивать, пока не набежало еще больше людей или тех, кто уже перестал ими быть. В связи с этим он предложил выстроиться в очередь. Напоминание о том, что в любую минуту могут появиться зараженные, отрезвило спорщиков, и они приняли этот вариант.
Первым стал самый здоровый мужчина, который вначале кричал громче и красноречивее всех. Вторым самый злобный и напористый тип с арматурой в руке. Третье место за трезвость и смекалку получил человек предложивший вариант с цивилизованной очередью. Остальные, пока первый счастливчик наполнял свою потребительскую корзину, с помощью жребия определи свое место во вновь образовавшей социальной лестнице. Колек оказался где-то в середине.
Но, как известно «мир», как мы привыкли абстрактно называть нашу планету и природные силы, всегда и во все вносит свои коррективы. И этот раз не стал исключением. Как только первый покупатель выбрался через разбитую витрину с корзиной, набитой различными продуктами, и собрался вернуться в свое убежище, где-то, совсем рядом, послышались крики, которые на этот раз не имели смыслового содержания и в основной массе переходили в рычание.
Из-за угла на другой стороне улицы выбежала группа, состоявшая из шести подверженных последствиям новой болезни людей. Пробежав половину пути от угла — до магазина они остановились. Их поведение нельзя было назвать безумным или бешенным. Увидев, что численный перевес на стороне тех, на кого они собрались нападать и что потенциальные жертвы не пустились в бегство, зараженные вирусом повели себя осторожно.
— Мочить их надо! — злобно заявил невысокий, коренастый человек, с арматурой в руках.
Соглашаться с ним не спешили, но и убегать никто не стал. Все стояли в нерешительности, и казалось, чего-то ждали. Наверное, ждали того, что кто-нибудь из них первый бросится на незваных гостей и тогда они его поддержат. «Первого» не нашлось. Зато нашелся первопроходец в другом действии. Из сгоревшего дома напротив, с ревом, выскочила еще одна группа больных, состоящая из четырех человек. Распугав всех ворон, пировавших на останках жильцов, они кинулась в сторону магазина, и в этот момент самый здоровый мужчина уже успевший набрать продуктов, бросился наутек.
Приободренные таким поворотом событий, зараженные из первой группы в шесть человек в буквальном смысле запрыгали на месте от радости, а некоторые даже начали издавать звуки похожий на волчий вой. Человек с арматурой закричал, что нельзя разбегаться и надо дать отпор, но его никто не стал слушать. Все побежали прочь от магазина вверх по улице в левую сторону от окна, из которого я за всем этим наблюдал.
Больные не стали объединяться и нападать скопом. Они бежали вслед за теми, кто избрал роль жертвы и как только кто-нибудь отставал, нападали на него вдвоем или втроем. Пострадавшие от вируса действовали как хищники, напавшие на стадо. Причем, как хищники из двух разных стай. Этот момент удивил меня.
Первым отстал человек с арматурой. Он попытался отбиться от подскочивших к нему троих «хищников», но успел огреть арматурой только одного из них, двое других повисли у него на руках и повалили на землю. Что было дальше догадаться нетрудно. Зрелище мерзкое и неприятное. Но я не перестал смотреть на происходящее за окном. Не потому, что мне нравились подобные сцены насилия и не потому, что при каждом повороте событий в кровь впрыскивалась новая порция адреналина, а потому, что во мне появилось какое-то новое, раннее никогда меня не посещавшее чувство. Это было не любопытство, а пытливый интерес к поведению тех, кто потерял способность здраво мыслить. Что-то подсказывало мне, что если я изучу то, как они действуют, у меня появиться шанс на то, чтобы выжить.
Вторым отстал самый здоровый мужчина с пластмассовой корзинкой в руках. Он оглянулся на преследователей. Не успев ничего понять, здоровяк стал очередной добычей нового вида хищников. Не сбавляя скорости один из зараженных в оранжевой куртке работника коммунальных служб, врезался в него и сбил с ног. Продукты разлетелись по проезжей части, но бывший работник ЖКХ не обратил на это никакого внимания, впрочем, все как обычно. Еще двое избравших роль хищников подбежали к поваленному «буйволу» и приступили к трапезе.
Группа из шести больных, потеряв только одного члена, на голову которого пришелся удар арматуры, получила законную добычу, и выбыла из числа преследователей. При этом те, кто спасался бегством, подверженные панике и страху, не обратили внимания на то, что их теперь в два раза больше, чем тех, кто за ними гнался. Пробежав вместе еще метров тридцать, они разделись и бросились кто куда.
Четверо новоиспеченных хищников тоже разделись, выбрав себе две жертвы. Одной из целей стал мужчина среднего роста, на его руке, я смог разглядеть блестящие золотом часы и такого же цвета толстую цепь на шее, а второй целью стал мой сосед Коля.
В мире всегда происходят какие-нибудь перемены и если, что-то должно поменяться кардинально, то происходит это не сразу. И теперь, когда цивилизованный мир рушился из-за неизвестного вируса, некоторые больные, потеряв память, и возможность разумно мыслить, оставались верными тем принципам, которых придерживались при жизни.
Одной из больных догонявших мужчину любящего носить золото, была женщина лет тридцати со светлыми, крашеными волосами. Из одежды на ней осталось только нижнее белье и один туфель с обломанным каблуком. Может, я придал слишком большое значение тому факту, что она бросилась вдогонку именно за ним, а не за Колей, которого преследовали двое других хищников, но мне это показалось не случайным обстоятельством.
Нагнав любителя золота, она повела себя, как типичная охотница за богатыми мужчинами, прыгнув с разбега, она уселась ему на шею, и безжалостно вцепилась обеими руками в горло своей жертвы. Менее проворный, но все же, упорно-голодный компаньон крашеной блондинки, подоспел во время и помог повалить добычу на землю. Для обладателя золотых часов все закончилось.
Кольку удалось немного оторваться от преследователей. Он скрылся за углом одного из домов, а через пару секунд, туда же завернули последние двое больных, которым пока что ничего не перепало. Убежал ли Колек и остался жив или превратился в добычу голодных, потерявших рассудок людей, я так никогда и так не узнал.
