Александр Сивинских - Имя нам – Легион
Капралов Артамон, 57 лет, отец. «Горжусь, а что? Он истинный Капралов, сильный, умный, красивый. Совсем как я, ха-ха-ха! Девок зело любит… А девки – его! Работящий, но – в меру, в меру… Независимый, побеждать обожает, но не лидер, нет. В рыбалке ему везет всегда, зато охоту недолюбливает. Зверушек ему жалко. Минусы его тоже фамильные. Хвастун, высоты боится, если какое горе, “слезки на колесках”. Ну, да это мужику не зазорно. Богатыри вон, былинные, витязи разные тоже плакали частенько».
И еще десятки предельно откровенных характеристик, данных Капралову родственниками и знакомыми, впоследствии забывшими об этом, разумеется, напрочь. И сотни часов наблюдений и анализы, и тесты, и “прогонка” результатов через компьютер. И, наконец, вывод о пригодности кандидатуры Капралова. «Условно-положительный».
Условно…
«Не свалял ли я дурака, вербуя этого субчика в Легион?» – подумал вдруг Игорь Игоревич.
– На присягу? – хмуро переспросил он. – Что вы имеете в ви… а, вон оно что! Шутить изволите. Нет. Присяги не будет. Обойдемся контрактом. Вы же наемник, привыкайте, – жестко проговорил он. Но, заметив, как опасливо подобрался Филипп в ответ на перемену тона, явил благодушную улыбку: – Что еще, мой любознательный друг? Валяйте, спрашивайте, я же вижу: у вас целый ворох “почему?” накопился.
Филипп молчал. «Мальчишка, – корил он себя, – поставили тебя на место, так тебе и надо. Контракт подписал, субординацию изволь соблюдать. Значит, шутки в сторону». Он сказал:
– Растолкуйте вы мне подоходчивей, господин офицер, как все-таки выглядит наш мир в продвинутом терранском представлении? Если это не военная тайна, конечно.
– Да какая там тайна! – удивился Игорь Игоревич. – Барахло ваш «Мир», барахло и рухлядь, как вам только было не совестно людей на него посылать?
Он насладился мгновенным замешательством и растерянностью собеседника (ничья, один – один!) и продолжил:
– Ну, а если серьезно, то выглядит все примерно так… – он замялся. – На словах, понимаете, трудно, я не настолько хорошо владею русскоязычной научной терминологией… Фильм тоже не готов. Вы меня простите, Фил, если я предельно утрирую для наглядности?
Филипп поспешно закивал.
Игорь Игоревич выхватил сигару, но не раскурил, а принялся ловко, точно фокусник, крутить между пальцами. Сигара мелькала, рисуя замкнутую и перекрученную линию: указательный – средний, средний – безымянный, безымянный – мизинец. Назад. В стакане с недопитой водой лопались пузырьки. Клавочка с точностью автомата рубила широким сверкающим ножом салат. Посерьезневший Филипп сосредоточенно ожидал раскрытия секретов природы.
– Оставим пока в стороне сложные структуры мироздания, такие, как “вертикальные кальки” или совсем уж экзотические э-э-э… “эйдетические сингулярности” и не будем покидать плоскости планетарной эклиптики с ее трехмерным пространством и преимущественно однонаправленным временем, хорошо? – спросил Игорь Игоревич.
Филипп кивком подтвердил, что да, хорошо, и сказал:
– Эйдетические сингулярности – это круто! Пусть непонятно, зато круто. Это, Игорь Игоревич, впечатляет! Спишете потом слова на бумажку, а? Буду перед девушками эрудицией щеголять.
– Да будет вам, – смутился Игорь Игоревич; даже сигару выронил. – Это же чистейшей воды катахреза, если разобраться. Я ее ради красного словца, знаете ли… – признался он. – Не боитесь, что найдутся образованные девушки, которые над вами потешаться за нее будут?
– Во-во, «катахрезу» тоже напишите, – сказал Филипп, поднимая сигару с пола и подавая собеседнику. – А с девушками я уж как-нибудь разберусь.
– Ладно. – Игорь Игоревич снова посерьезнел. – Итак, наличие множественности последовательных (или параллельных, если хотите) миров примем, как данность. Обитатели всякого мира, если он обитаем, локализованы в потоке планетарного времени и о соседних пространствах чаще всего не подозревают.
Игорь Игоревич говорил монотонно, без выражения. Было заметно, что ему скучновато рассказывать прописные истины человеку любопытному, но не подготовленному к полноценному их восприятию.
– Причем отдельные миры-планеты – домены не только соприкасаются, но и пересекаются, взаимопроникают, а возможно, и вообще «занимают одно и то же место». Разделены они… ну, скажем, пространственно-временными сдвигами. Так будет почти верно. Границы между доменами чрезвычайно тонки и проницаемы, в чем вы уже имели счастье убедиться… Вдобавок плоть мироздания полна всевозможных образований: каверн, вздутий, лакун. Пронизана прихотливо переплетающимися тоннелями, соединяющими подчас весьма удаленные друг от друга домены. Часть этих образований и есть пресловутые каналы, связывающие миры. А также торный путь онзанов… Так вот, органы чувств земного человека не способны замечать межпространственных каналов вовсе. Органы чувств онзанов замечают лишь самые крупные каналы, соединяющие малую часть миров. Мы же умеем находить проходы между большинством соседних, разделенных буквально микроскопическими сдвигами. В чем, признаюсь, главная заслуга замечательных приборов, первые модели которых относятся еще к позапрошлому веку Терры. И не только находить, но и пробивать, ежели такая нужда появляется.
Игорь Игоревич зажег спичку и в подтверждение своих слов ткнул ею в ломтик сыра. Затем, от той же спички, прикурил. Дыра в результате “пробоя” получилась весьма впечатляющая, с оплавленными и закопченными краями.
– Дым столбом, – похвалил Филипп. – “Зеленые” Терры, должно быть, в панике?
– Как обычно, – сказал Игорь Игоревич, пожав монументальным плечом. – Как и везде… Но не будем о грустном. “Дыма”, то бишь, возмущений – минимум, – заверил он, пуская красивые голубые кольца. – Функция, выражающая количество и порядок флуктуаций, при разумно малых значениях квазиплощади сечения канала, стремится к нулю. Главная проблема, конечно, энергия. Энергия. Всегда ее не хватает, а уходит – уйма. Выход? Стараемся не тратить попусту имеющиеся запасы и пользуемся пробоем только в экстренных случаях. Вас, вероятно, интересует источник? Ничего экзотического. Мирный атом, дорогой Фил, грандиозная сила, если использовать с умом. Вам не мешает то, что я курю? – озаботился он внезапно.
– Мешает, – с некоторым вызовом сказал Филипп.
– Так я и думал, – печально сказал Игорь Игоревич и выпустил целую вереницу дымных колец, одно крупнее другого. – Мне, право, неловко. Отвратительная привычка и крайне вредная. Но чертовски приятная, поверьте. Ни за что не брошу! – Он словно продолжал привычный спор с кем-то. – Нет, ни за что… Простите, я отвлекся. Первая наша встреча с онзанами произошла в домене +162. Число обозначает количество стандартных межпространственных переходов от нулевой точки.
– Очевидно, от Терры? – предположил Филипп.
– Верно. Сейчас они захватили четыре домена и докатились до рубежа +158. База, где мы с вами сейчас находимся, располагается на плюс сто пятьдесят шестом. Надеюсь и верю, что дальше онзаны не пройдут.
– Но пасаран! – с пылом поддержал его Филипп.
– Именно но и именно пасаран, – легко согласился Игорь Игоревич. – Самое любопытное, а для нас крайне удачное, то, что онзаны движутся с обескураживающей прямолинейностью. Точно машины. Поступательно, по прямой, не пытаясь совершать обходов или хитрить как-нибудь еще. Хотя возможности такие у них, в общем, существуют. Есть подозрение, их что-то или кто-то ограничивает. А возможно, даже искусственно и весьма искусно направляет.
– Кукловоды, типа? По-моему, отдает паранойей, – заметил Филипп.
– Отдавало бы, если б не одно но. Дело в том, что передвижения между доменами ограничены и для Терры. В нескольких переходах за Землей, которая в свою очередь имеет номер минус восемь, все каналы кем-то закупорены. Пробой границы невозможен, попытки приводят к необратимым поломкам оборудования. Во всяком случае, попытки на сегодняшнем уровне энерговооруженности Терры. Простите, Легиона. Терру этот район, называемый «Зоной недоступности», не интересует совершенно. Мы же думаем, что его сооружение – дело рук цивилизации. Вполне возможно, сверхцивилизации. Выяснить точно пока не представляется возможным.
– Пусть так, – сказал Филипп. – Оставим небожителей. Вернемся к титанам. Зачем вам нужна тривиальная пехота из земных солдат? Не оператором же тактического, а тем более, стратегического своего супероружия вы меня сделаете? И почему бы вам не решить все проблемы именно с его помощью? Хлоп ядерный заряд – и блюдо готово: “раки, запеченные в собственном панцире”!
– Никто нам не позволит швыряться ядерными бомбами. И в первую очередь, мы не позволим этого себе сами! – воскликнул Игорь Игоревич, живописно погрозив Филиппу сигарой. – В каждом из терран с рождения живет императив гуманности! И второе, радиоактивная пустыня взамен гниющей помойки? Кому это надо? Во всяком случае, не нам. Мы лишь «выдавливаем» противника назад с помощью несколько модернизированных перфораторов, аппаратов, формирующих штольни – рукотворные каналы между мирами. Цель наемной пехоты – так называемая зачистка. Вас, дружище, наняли добивать одиночек, разбросанных флуктуациями, создающимися при действии перфоратора. Добивать в исходном мире, том, из которого их выбили. И в нескольких прилежащих, куда их может закинуть искривлением метрики пространства.
