Алексей Ефимов - Шаг за грань
Ответом было молчание – напряженное, но не истеричное.
– Что Игорь Алексеевич сказал – тоже слышали? Тогда за мной, скорее!
Их подхлестнул еще один взрыв где-то наверху…
…Из коридора, где располагались младшие классы, выводили ребят.
Аварийный выход на коммуникационный ярус был в коридорчике за поворотом к младшим классам – там и сидели, тяжело дыша и совершенно не понимая, что делать, запыхавшиеся, перепачканные смазкой, мокрые мальчишки и девчонки. Странные, как две капли воды похожие на людей чужаки успели в школу раньше них – то ли случайно, то ли у них был план? И теперь в пяти шагах от ребят их младших товарищей – а у некоторых братьев и сестер – вели по коридору.
Кое-кто из младших ревел, но большинство просто цеплялись друг за друга и за воспитательниц. Девчонки смотрели со страхом, мальчишки – кто в пол, кто – волчонком, исподлобья – на идущих рядом чужих солдат. У некоторых пацанов были разбиты лица, двоим помогали идти. Вокруг воспитательниц держались не только те, кому было очень страшно, – каждую из женщин беспомощным, трогательным и решительным кольцом окружали по десятку восьми-десятилетних мальчишек, державшихся как охрана.
Чужаки не осторожничали – они торопились. И по их поведению было видно, что они… они уводят добычу. Не прикрываются заложниками, как бандиты, не выводят детей из зоны боя, как честные враги, – нет.
Они вели рабов. И что рабы, несмотря на возраст, явно непокорны, похоже, их не смущало.
И это решило все.
Наверное, Генке показалась она – эта музыка. Или прозвучала в нем самом… Но она – была, как были чужие солдаты, ведшие младших…
Острые копья мы воткнем в небо,Полками затмим горизонты.Знает уж враг – не откупитьсяОт русского воина золотом желтым.Мы выступаем не за трофеи,Ведет нас вперед великая вера.Если погибнуть за землю родную —Не побоится тут каждый быть первым.Лютая, братья, будет битва,Сложат былины мудрые деды.А коли останемся в поле навеки,Что ж – жить нам после в легендах…
Песенный текст группы «Лигалайз»– Будет славный бой… – одними губами прошептал Генка.
И увидел, что глаза сидевших вокруг и осторожно дышавших мальчишек разгораются – как угольки в пригасшем костре от дуновения ветра.
– Мальчишки… – дрожащим голосом сказала Алька.
– Молчи, – оборвал ее Богдан, не поворачивая головы. – Сидите тут. Когда все кончится – нагоните малышей и помогите воспиталкам.
– А вы… куда? – прошептал-вскрикнул кто-то.
– Поговорим о правилах поведения, – отозвался один из мальчишек. – Ну что, броском? Как на гандболе?
– Маль… – Алька осеклась и прижала ко рту ладони…
…Сторки ничего не поняли и даже первые секунды не сопротивлялись, растерянно отмахиваясь руками и прикладами, когда на них сразу отовсюду – кажется, даже с потолка! – с воплями и руганью посыпались какие-то полоумные чертенята. Некоторые из них были вооружены пистолетами, большинство – ножами, разными палками и прутьями. Но если прутом засветить изо всех немаленьких, хоть и мальчишеских сил в горло, то и латный воротник не выдержит… В руки мальчишек перекочевало кое-какое оружие. И все-таки это была заведомо проигранная схватка. Пришедшие в себя взрослые, мощные враги – в доспехах, тренированные – стали стрелять в упор, засверкали, а потом заалели, длинные тесаки с изогнутыми концами-клювами…
…Страшно не было. Было весело. Было жутко. Но не страшно. Зеркальные тени плясали в масках врагов в толчее коридора.
Потом что-то – не больно, но очень горячо, с каким-то треском – вонзилось в грудь Генки, сторк толкнул его левой рукой – и мальчишка упал, но не на пол, а куда-то в свет и тепло. И успел подумать, что все они сделали правильно, только обидно, что…
…Десантник вырвал из груди звереныша, только что в упор застрелившего его товарища, тесак и перескочил через падающее тело…
…Девчонки смотрели, как погибают их одноклассники, как подгоняемые нерастерявшимися воспитательницами быстро исчезают в коридорах малыши…
– Девчонки! – вскрикнула вдруг Алька и, вскакивая, выхватила пистолет…
…Все было кончено. В коридоре друг на друге лежали мертвыми девятнадцать земных мальчишек, семь земных девчонок и одиннадцать сторкадских десантников. Оставшиеся сторки растерянно озирались, с трудом приходя в себя после этой дикой схватки, принимались помогать раненым, которых было – почти все.
– Что это было?! – спросил кто-то у молодого офицера. – Это дети! Подростки! Что это было?!
– Они просто дали уйти младшим, ты же видел, – сказал офицер. – Разве ты сам поступил бы не так?
Он хотел еще что-то добавить, но насторожился. Снизу по коридору докатился звук плотной перестрелки, разбавленный хлопками взрывов. Это были звуки не стычки – а боя. Настоящего.
Офицер быстро огляделся. Ему показалось, что один из зверенышей – исколотый и изрубленный тесаками, с простреленным животом и полусожженным плечом – пошевелился… нет, не до этого.
– За мной, вперед, – скомандовал он, и коридор загудел от слитных шагов.
Двух тяжелораненых оставили под стеной – с оружием, даже не обещая вернуться: это и так было ясно, своих сторки не бросали никогда…
…Сторк не знал причину шума: это рабочая смена ударила в тыл сторкам, осадившим полицейский участок. Озверевшие от страха за свои семьи рабочие буквально в клочья разнесли врагов спешно наделанными из горных подрывных зарядов гранатами и дорвались до тут же открытого полицейскими аварийного арсенала…
Жители Одиннадцатой перешли в решительное наступление. Вначале сторки не приняли их всерьез. Вначале. А когда по тесным туннелям поползли неуязвимые для ручных бластеров проходческие «кроты», дыша в лица десантникам десятитысячеградусной смертью, когда повсюду загремели взрывы, убивая сопротивлявшихся и отрезая дорогу тем, кто пытался спастись, тогда было уже слишком поздно…
…Раненые сторки не бросили оружие, когда в конце коридора вместо с надеждой ожидаемых своих появились люди. Вспыхнул короткий бой – и разномастно вооруженные земляне заполнили коридор. Раздались крики – боли, ужаса, изумления. Взрослые узнавали сыновей и дочерей.
Никто еще не знал, что больше сотни младшеклассников спаслись в штольнях именно благодаря этому классу. Все видели только искалеченные рукопашной тела девочек и мальчиков, и кое-кто начал искать живых сторков.
На крик «наш живой!» сбежались снова все, и каждый надеялся, нет – каждый был убежден, что… Но жив оказался только один – тяжело израненный – подросток…
…Потерявший весь десант и все высланные машины, ошеломленный яростным сопротивлением новой расы Рэн кен ло Илвэри сумел уйти с орбиты только потому, что захватившая пост ПКО группа сторков сражалась с отчаянным мужеством и в конце концов, потратив все боеприпасы, подорвала себя вместе с боевой рубкой. Позже на родине его действия были, как ни странно, оправданы – слишком велики были те новости, которые он доставил на Сторкад…
…Первый долгожданный контакт Человечества с высокоразвитым разумом состоялся.
«Привет вам, братья, вступившие в нашу семью…»
Интерлюдия Йэнно Мьюри
205 год Галактической Эры
История Луны-11 не заняла много времени – фактически первых героев Первой Галактической на Земле чтили и помнили, и фильмов об их подвиге – что документальных, что художественных – было снято множество. Кое-что Игорь хранил на своем комбрасе и выбрал самую-самую классику: еще в годы той войны снятый «За други своя» Вадима Завороницына – в чем-то наивный даже по нынешним стандартам, но зато сохранивший самый дух той эпохи, то самое неуловимое, что жившим после… нет, ну не понять, конечно, но возможно почувствовать сердцем…
Проектор в комбрасе, правда, был слабоват – изображение недотягивало до полноценного стерео, – и Игорь волновался: вдруг джангри просто не поймут, что им тут показано? Он-то «За други своя» столько раз смотрел, что ему и картинки не надо – достаточно услышать, и образы пионеров тех лет сами встают перед глазами, как живые… А вот если ты и пионеров-то в глаза не видел, да и истории тех лет не знаешь – тут можно и сказать: «Ну и что тут такого?»
Но вышло совсем по-другому. Выключив проектор, Игорь посмотрел на принца. Лицо у Охэйо было хмурое и злое – и не только лицо. Мальчишка чувствовал, что и в душе у него перекатывалась та же темная, тяжелая злость.
– Вам не понравилось, сударь? – сухо спросил Цесаревич. Он-то, конечно, ощущал все это куда лучше.
Охэйо дико взглянул на него:
– Разве такое может нравиться? Нет. Просто… жаль, что меня там не было – чтобы врезать этим гадам и спасти мальчишек.
Игорь длинно выдохнул. То же самое чувствовал и он – и совпадение их ощущений очень его порадовало.
