Виктор Глумов - Солдаты Омеги (сборник)
– А как с водой? – спросил, нарушая субординацию, Тойво.
Майор, полуобернувшись, зыркнул на него, цыкнул зубом и не ответил. Лекс не заметил ни колодца, ни ручья, ни родника, да и откуда им взяться – много сезонов назад, во время Погибели, окрестность залило лавой из Разлома.
У штаба было еще суетливей. Тут бегали офицеры, ругались, размахивали бумагами, атаковали машину связистов, пытаясь переорать друг друга. Майор лихо затормозил возле длинной, человек на сорок, брезентовой палатки. Лекс с Тойво выпрыгнули из сендера. Перед откинутым клапаном штаба стояли навытяжку два бойца в полном облачении, даже при шлемах. Одурев от жары, они не обратили на капитанов никакого внимания.
– Таки заходи, кто хочет, бери, что хочешь. Моя матушка всегда говорила: Тося, запирай двери! Как думаешь, Лекс, комбат внутри?
– Не знаю. Зайдем, представимся, нас и пошлют.
– Пошлют, – согласился Тойво, – и таки средним пальцем направление покажут.
Лекс с неодобрением поджал губы: ни настроение Тойво, ни шуточки ему не нравились. Разве можно так себя вести перед встречей с командованием?! Сам Лекс подобрался, глубоко вдохнул и шагнул в душную полутьму палатки.
Внутри оказалось почти пусто, только стояли вдоль стен железные ящики, накрытые брезентом. В центре палатки, у огромного раскладного стола, толпились в напряженном молчании офицеры. По нашивкам Лекс определил полковников, подполковников, генерал-майора. На вошедших никто не посмотрел. Генерал-майор отчетливо скрипнул зубами и, не отрывая взгляда от столешницы, сказал:
– Ну что, офицеры. Поздравляю. Эта карта годится только на растопку.
– Вот жили древние, – вздохнул сухой, как жердь, высокий полковник, – доро́ги, вы посмотрите, сколько дорог! А городов?
– За то и воюем. – Генерал-майор осмотрелся и наконец-то заметил вошедших.
– Капитан Лекс и капитан Тойво прибыли! – вытянувшись, отрапортовал Лекс.
Под взглядами командования он стушевался. Генерал-майор потер щеки ладонями.
– Взгляните, молодые люди. Это большая редкость, а увидеть такое надо.
Капитаны несмело приблизились к столу. Теперь Лекс узнал генерал-майора – это был Ринг, верный соратник Бохана, в недавнем прошлом еще полковник. Хорошая карьера. У Ринга правильное, гордое лицо, он среднего роста, волосы и глаза – почти черные. Чувствуется в генерал-майоре внутренняя сила…
На столе была расстелена древняя, еще до Погибели изготовленная, карта окрестностей Москвы.
– Мы – здесь, – генерал-майор Ринг указал на огромный (но по сравнению с Москвой крохотный) город. – В Туле. Знаменитый был город, оружейники здесь жили. Вот здесь, – палец генерала чуть сместился, – были карстовые пещеры… Все лавой затопило. А Разлом прошел чуть севернее… Карта бесполезна.
– Красиво, – внезапно подал голос Тойво.
– Да. Всё потеряли, теперь долго возрождать. Ну-с… Гриц, забирай бойцов, доведи до их сведения, что полагается, и пусть отдыхают.
Подполковник Гриц отошел от стола, жестом велел капитанам следовать за ним. После полутьмы палатки солнце показалось особенно безжалостным. Лекс и Тойво по очереди доложили обстановку, сообщили, что больных и раненых нет, техника цела, и получили разрешение отдыхать – обедать, располагаться, мыться – до особого распоряжения. Гриц выглядел воодушевленным, все время поглядывал в сторону дохлых мутантов.
– Интенданта найдите, возьмите у него воду и провизию. И еще. Отыщите капитана Кира, моего заместителя, он должен быть где-то рядом с вашим лагерем. Он введет вас в курс дела подробно, вы отныне в его прямом подчинении.
Кир?! Лекс автоматически рявкнул «Славься!», вскинув руку в приветствии. Неужели Кир? Тот самый, бывший сокурсник, позже – враг? Тот самый Кир, который чуть не убил Лекса на Полигоне? Заместитель комбата Грица? Лекс не поверил своим ушам: может быть, тезка… Тойво Кира не знал и смятения Лекса не заметил.
Обратно на окраину их никто не повез, пошли пешком под аккомпанемент нескончаемых жалоб Тойво. Все сводилось к мудрости его матушки и ее бессмертным заветам. Чтобы отвлечься, Лекс спросил:
– Тойво, а что случилось с твоей мамой?
Он ожидал пространных объяснений и приготовился не слушать, но Тойво внезапно притих, будто захлопнулся, и дальше топали молча.
Кир уже поджидал давнего недруга. Это был именно он, и совсем не изменившийся, несмотря на прошедшее время и полученное звание. Все тот же чернявый мальчишка с хищным лицом, гибкий и стройный, куда изящнее Лекса. Как тонка ядовитая змея, танцующая перед прыжком. Лекс замер и на миг задержал приветствие, но все же вскинул руку и рявкнул «Славься!», и Кир с фанатичным блеском в глазах ответил тем же.
– Ну, здравствуй, – он хлопнул Лекса по плечу, – давно не виделись. Ты, я слышал, в гарнизоне каком-то дальнем штаны просиживал, с фермеров дань собирал? А я вот уже повоевать успел. Так-то, брат. Как тебе боевые действия?
– Да я их и не видел толком. – Лекс вспомнил разграбленную деревню, изнасилованных женщин, девушку, сошедшую с ума. – Пока что война только мирных диких коснулась.
– Это ты не прав, – широко улыбнулся Кир, блеснули зубы. – Ну что ты как не родной? Субординацию блюдешь? Пойдем ко мне, вспомним детство золотое, за командира-наставника Андреаса выпьем. Ты ведь не знаешь – умер Андреас, его прямо на тренировочной площадке удар разбил. Познакомлю тебя с сослуживцами. И тебя, капитан Тойво, приглашаю. Пойдешь?
Соблазн был велик. Тойво согласился сразу, а Лекс, у которого, в общем-то, не было выбора, мялся и колебался. Ему претило пить с Киром, но…
– Это приказ, – безмятежно промолвил Кир, и Лекс был вынужден подчиниться.
* * *На столе в палатке исходил па́ром котелок с кукурузной, заправленной солониной кашей, ждала своего бутыль мутного стекла и глиняный кувшин с водой. На раскладушке прямо в ботинках валялся молодой человек неясного звания; длинные, до плеч, светлые волосы его были небрежно собраны в хвост. Молодой человек покачивал ногой и напевал себе под нос популярную песенку:
Человек, царь зверей, оглянись, не робей,
Создан весь этот мир для утехи твоей!
Чем угодно ты можешь себя ублажать,
Но послушай меня: не люби ползуна! [8]
Лекс с удовольствием послушал бы дальше, но, заметив гостей, белобрысый замолчал и уставился на вошедших тяжелым неподвижным взглядом. Будто изучал. Лекс поежился.
– Краузер, – не поднимаясь, представился молодой человек, – лекарь батальона. Научник.
Кир присел к столу, потер ладони, заглянул в котелок.
– Наконец-то. Не хотелось вешать еще одного повара. Как у вас, капитаны, в ротах? Нормально с питанием? Меня чуть не отравили. Представьте: подъезжаем мы к торговому городку, который усмирить должны. И все с больными животами! Ох, отделал я поваришку. А после и повесил, за следующий промах.
– Усмирить? – Лекс снова вспомнил разграбленный поселок.
– Ну да. Там, понимаешь, взбунтоваться надумали. Против Омеги пойти! Идиоты. В наше время дикий должен любому военному в ноги кланяться, а не бунтовать. Кстати, не так далеко от твоих выселок был городок… Ну знаешь, наверное, там Молот, кузнец, старостой. И мельница.
– Таки, кажется, мы там были, – мрачно констатировал Тойво. – Всё разграбили, а баб перетрахали, да?
Кир довольно рассмеялся, Краузер хмыкнул.
– Конечно! – Кир уже разливал самогон по кружкам. – А на что еще нужны бабы? Тем более распоряжение было. Ничего, для диких счастье под настоящего мужика лечь. А солдатам полезно для поднятия настроения. Ну что, за встречу?
С превеликим удовольствием Лекс выплеснул бы выпивку Киру в лицо, но Кир был заместителем командира батальона. Человек, не имеющий понятия об офицерской чести, да и о чести вообще, человек, смеющийся над чужим горем. Что для него Омега? Лекс всмотрелся в лицо недруга и понял: власть. Ничто больше не имело для Кира значения. Тойво хуже владел собой, уголок его глаза страдальчески дергался. Один Краузер выглядел спокойным. Был ли он в той деревне?
– За встречу. – Голос Лекса не дрогнул. – Рад, что мы будем служить вместе на благо Омеги и Пустоши! Славься!
Лекарь Краузер поспешил присоединиться, и посиделки пошли своим ходом. Вспомнили Андреаса, выпили, не чокаясь, вспомнили сокурсников, поговорили и о войне. Кир не сомневался в ее успехе: «Да десяти дней не пройдет, как Москва будет наша! Вышибем оттуда шваль, рвань, мутантов перебьем! Установим порядок! Понимаете, по-ря-док! Что эти выродки, хоть люди, хоть нелюди, могут без нас? Жрать и подыхать. Они же недоразвитые, они даже читать не умеют!» Краузер вставил пассаж о самобытной культуре мутантов, которую изучает. Сказал, что направил в Омегу партию «особо интересных экземпляров». Лекс старался – и не мог – разделить их воодушевление. Вроде Кир говорил правильные вещи и правильными словами, но речь его не трогала сердце. Возникало желание вымыться.
