Александр Горобец - В лабиринте "Ведьм"
«По часовой!» — убеждая себя в правильности решения, кивнул Тяжин и «с ноги» вышиб болтающуюся на петле дверь, — «ПУСТО! Следующая!»
Но и в следующей комнате тоже было пусто. И во втором коридоре повторилась также история. Там не было никого.
«И ГДЕ???» — Кирилл снова оказался в центральной комнате и покрутил головой, — «На втором этаже? Вряд-ли… Но, проверить надо…»
Он медленно поднялся на второй этаж. В этот раз коридор был один — как раз по центру дома. И шесть дверей, половина из которых отсутствовала. Здесь взрыв нашкодил боле, чем внизу. Несколько стропил проломили потолок, а стены изрядно перекосило.
Пробежавшись по комнатам и никого там не найдя, Кирилл снова спустился вниз. Вот тут-то слух начал возвращаться — он услышал шум винтов вертолёта.
«Ми — 8… Терешков… Это — хорошо. Вот только где два оставшихся красавца и Марина?» — Кирилл снова обшарил взглядом всю комнату и обнаружил под лестницей, дверцу в подвал, «Вот ты где!» он схватился за ручку, но тут же одёрнул руку, — «Что творишь, идиот!!! Жизнь не мила???»
Вернувшись в центральный зал, он сдёрнул остатки штор, разорвал их пополам, потом связал концы. Получилось подобие верёвки, метров восемь длинной. Привязав один конец к ручке дверцы, он отошел за угол, в коридор, и потянул за импровизированный «съёмник». И правильно сделал, что-то тяжёлое загрохотало по деревянным ступенькам… И БА-БАХнуло, будь здоров…
* * *В подвале, как ни странно, свет был, хотя Тяжин полностью обесточил весь лагерь. «Возможно, где-то ещё резервный генератор или аккумуляторы.» — прикинул он, спустившись вниз. Конечно там, где взорвалась старенькая Ф-1 (а это была именно она) света не было, а вот в конце коридора, из-под щелей наспех поставленной двери, он узкими полосками рассекал эту жирную, зловещую темень.
Пол и стены в помещении, куда спустился Кирилл, были деревянными. Однако одна стена была разобрана и от неё, прямо в земле, был выкопан коридор, усиленный подручными материалам. Именно в конце этого коридора и стояла дверь. Именно из-под этой двери струился свет. Именно туда и нужно было Китяжу. По земле, до двери, пригнувшись, чтобы, не дай Бог не зацепить хлипкие балки головой, он прошёл тихо и быстро.
А вертолёт всё приближался. Кирилл уже слышал его гул в подвале. И гудел он надрывно, на режиме «посадка».
— Ш-ш……сь…ист… Кит……веть.
Но Китяж не ответил. Ему оставалось сделать один шаг. Но он его не сделал. Он снял с разгрузки свето-шумовую гранату, выдернул чеку, и катнул «сюрприз» в широкую щель между земляным полом и дверью. А потом отвернулся, закрыл глаза и широко открыл рот, чтобы не быть в очередной раз оглушённым.
Хлопок был такой силы, что в коридоре зашатались балки, а с потолка посыпалась земля. Тяжин снова «получил по ушам». Снова в голове стоял звон. Но на него Кирилл уже не обращал внимания. Ему оставалось сделать два шага. И он их сделал.
Сразу после хлопка, он развернулся и прыжком, переходящим в кувырок, вкатился в маленькую комнатку, которая, как не странно, была тоже обшита деревом. Эдакая, фронтовая землянка. Что-что, а боевики, за десять лет жизни в горах, подобные сооружения строить научились.
Уже на выходе с кувырка, Китяж оценил обстановку. Марина стояла почти у противоположной стены. За ней стоял, то бородач, что отдавал приказы теперь уже мертвым боевикам. А за спиной бородача виднелась ещё одна дверь. Маленькая, будто и не дверь вовсе, а какой-то люк.
Бородач очень грамотно прикрывался живым щитом, держа пистолет у виска заложницы.
«Ошибочка вышла,» — ухмыльнулся про себя Китяж, поднимая пистолет и вставая с кувырка на одно колено, «Хочешь прикрыться наверняка — держи ствол у подбородка!»
— НАЗАД, ШАЙТАН!!! — взревел боевик, — Или я снесу ей башку!
— Сноси, — блефуя, ухмыльнулся Китяж, — Я её второй раз в жизни вижу!
— Постой, — удивился дух, — Я тебя тоже второй раз вижу!
— Правильно, — Кирилл хладнокровно кивнул, — Ты забрал у меня мобильный телефон, а я не могу без моего телефона. Слишком много там номеров нужных. Отдай мне телефон, и я уйду.
— ММММММ!!! — заклеенным ртом промычала Марина, округлив от ужаса глаза, — ММММ!!!
— Молчи, сука!!! Молчи, или башку по частям собирать будешь!!! А ТЫ! — боевик махнул пистолетом в сторону Китяжа, но тут же приставил его к виску Марины, — Встать!!! И опусти пушку! — Кирилл не отреагировал. Он жал на курок. Ещё миг, и курок сорвался бы, ударяя по бойку, — Опусти ИШАК, Я СКАЗАЛ!!! — бородатый прижал ствол к голове Марины так, что та завизжала от боли.
— Отдай телефон и я уйду, — невозмутимо продолжал Кирилл. А время как обычно в таких ситуациях начало останавливаться.
— Ты что, ДИБИ-И-И-И-Л??? — затянул боевик.
— А теперь, послушай меня, вайнах, — жёстко осёк его Китяж, — Тебе не стоило приезжать ко мне в город. Ты ошибся, когда забрал мой телефон. У уж совсем напрасно ты украл близкого мне человека. А верхом твоей беспечности стало то, что ты оставил меня в живых.
— Это поправимо, — ухмыльнулся Арби, — Сначала я пришью эту сучку, а потом решу тебя.
— Это — вряд ли, — тихо сказал сам себе Китяж и нажал на спусковой крючок чуть сильнее. Ствол выплюнул девятимиллиметровую пулю и та стремительно понеслась… Куда бы вы думали?
Нет, не в голову. Она попала в руку. Чиркнула по торчащей костяшке большого пальца, от чего рука с пистолетом, по инерции пошла назад, за спину Марине и оказалась как раз напротив виска бедного Арби. Она перебила только кость, но нервные окончания остались целы. Они то и доделали всю работу. От боли, боевик сжал пальцы, даже не заметив, что его пистолет смотрит ему же в голову. Указательный палец тоже сжался… и Арби, сам себе выбил мозги…
* * *А Марина упала в обморок. Китяж подхватил её на руки и пошел на выход. Тогда-то и прогремел ещё один взрыв, толкнув Тяжина в спину с такой силой, что тот не удержался на ногах и упал, прикрывая собой драгоценную ношу. То, что взорвалась эта маленькая дверь, которая находилась в противоположной стене, Тяжин сообразил сразу, как только встал с пола. А вот почему его правая рука вдруг обмякла и повисла плетью, он сначала не понял. А потом руку обожгло.
«Зацепило все-таки» — Кирилл досадно сплюнул, заметив, как по пальцам текут струйки тёмной крови. Затем присел, взвалил Марину на плечо и пошёл к ступеням. Он уже понял, что Закаев ушёл через лаз, предварительно его заминировав. «Пусть его дальнейшими поисками менты с ГэБэ-шниками занимаются. А ты своё дело сделал. Пора завязывать,» — рассуждал он, поднимаясь по лестнице. Поднявшись в центральный зал, он связался с Фашистом.
— Здесь Китяж. «Закат». Что у тебя там за шум?
— Ш-ш. Здесь Тихий, — неожиданно послышался голос Терешкова, — Рад слышать тебя, Китяж.
— Прилетели всё-таки.
— Ш-ш. Так, как же было не прилететь, когда твой брат в такую заварушку вписывается? Ты же знаешь что в нашем деле «бывших» не бывает.
— Добро, товарищ подполковник. Я выхожу, — облегчённо выдохнул Китяж, — Скажи своим парням, чтобы не подстрелили меня. У меня на руках гражданское лицо.
— Ш-ш. Понял тебя Китяж, — по удалившемуся голосу, Было ясно, что Терешков говорит в другую рацию, — Здесь Тихий. Внимание всем. «ЗАКАТ», повторяю, «ЗАКАТ». Встречайте Китяжа.
Кирилл открыл дверь ударом ноги и вышел туда, где совсем недавно был детский летний лагерь.
Как только он вышел, к нему, со всех сторон кинулись бойцы, стараясь помочь, но он тихо скомандовал.
— Назад. Я сам… — и пошел прямо к вертолёту, который встал на площадке у ворот, где раньше стояли два «Урала». Там его и встретил Терешков и бригада медиков.
— Живой?
— Нормальный, — устало ответил Китяж и посмотрел на докторов, — Осмотрите девочку, со мной, потом разберётесь, — и снова глянул на подполковника, — Закаев ушёл. Через лаз под землёй. Оцепите район.
— Как? — удивился Терешков.
— Ногами. Где Фашист?
— Собрал манатки и едет сюда, — подполковник вдруг сделался серьёзным, — Ты понимаешь, что теперь всё это, — он развёл руки, указывая на остатки лагеря, — нужно как-то объяснить. Не удивлюсь, что за такую операцию тебя представят к награде. Я лично буду писать представление…
— Нет, Василий Васильевич, — перебил его Китяж, — Я не должен упоминаться в ваших документах и уж, тем более, в наградном листе. Здесь был исключительно личный интерес, — он посмотрел на лежащую, на носилках Марину. Она до сих пор была без сознания, — Что с ней, доктор.
— Глубокий сон, на фоне нервного потрясения, — констатировал доктор, — Я вколол ей успокоительное, проснётся только к вечеру, не раньше восемнадцати — ноль, ноль.
— А сколько сейчас? — Кирилл огляделся и увидел, что уже почти рассвело.
— Пять утра, — усмехнулся Терешков, — Ладно. О делах — послезавтра. Тебе отдохнуть надо, а потом напишешь подробный рапорт.
