Василий Головачев - Одиночка

Тарас глубоко вздохнул и нырнул в бездну памяти, считая секунды, часы, месяцы, годы и столетия.

Темнота, пронизанная странным невидимым светом…

Беззвучные и объемные свисты и гулы со всех сторон, сотрясающие пространство…

Мягкое шевеление живых масс, мимо которых он пролетал с огромной скоростью…

Тяжкий плеск океанских волн, огненный ветер…

Удар!..

Помутнение рассудка… вход в событие… как же тут тесно, Боже ты мой!..

Он открыл глаза и осознал себя стоящим на балюстраде с низким каменным парапетом, опоясывающей внутреннюю стену огромного замка со множеством башен разной высоты и формы. Башни были усеяны мириадами отверстий, как, впрочем, и стена замка, словно изъеденные кислотой или жучком-древоточцем, но Тарас сразу понял, что это означает. Замок был создан Инсектами – то ли термитами, то ли муравьями, люди пришли сюда и заняли его позже.

Предок Тараса, в теле которого он «вылупился» из временного потока, имел две ноги, две руки и голову, как и обычные люди. По-видимому, Тарасу открылась не очень древняя «кладовая» памяти, глубиной на три-пять миллионов лет. Однако после первых минут разочарования он почувствовал растущий интерес к происходящему и понял, что вышел в нужное время и в нужном месте. Учитель знал, что говорил, настойчиво повторяя принцип Круга: идущий должен научиться искусству задавать точные вопросы, это главный путь к знанию. По-видимому, его усилия не пропали даром, ученик с грехом пополам, но овладел навыками задавать вопросы, и подсознание вывело Тараса в ту область памяти, которая соответствовала его запросу.

Предок не смотрел на стены замка, он смотрел на внутренний двор, где шло сражение. Точнее – обучение воинов приемам боя. Самого древнего из воинских искусств, не имевшего названия в свое время. Современники Горшина называли это искусство «живой», спасом, первобоем и метабоем. И только глядя на это действо, Тарас понял, что оно насквозь – магическое, судя по колебаниям пространства, изменению форм двора и самих участников процесса.

Бойцы сражались один на один, попарно, строй на строй, и каждый раз пейзаж менялся, возникали и пропадали ямы и бугры, скалы и стены, здания и сооружения, бойцы превращались в птиц и зверей, в невиданных существ, и разобраться в калейдоскопическом верчении призрачных – или вполне реальных – объектов было трудно, а понять, что и как они делают, и вовсе невозможно.

Словно почувствовав разочарование Тараса, нетерпение и желание разобраться в происходящем, предок крикнул что-то низким гортанным голосом и спустился во двор, снимая белоснежные одежды. В этом мире он был, очевидно, наставником школы воинского искусства, так как слушались его беспрекословно.

Тарас многого не понял из того, что показывал учитель и что говорил, зато интуитивно, на тонкой грани соответствия психик – все же он был прямым потомком этого первочеловека – он воспринял глубинный психологический базис системы, которую можно было бы назвать системой целостного мировоззрения и движения, и запомнил основные моменты учения. Кроме собственно движения и физических приемов, метабой включал в себя элементы первоязыка, каждая буква которого имела глубокий смысл, отчего мастер боя сразу становился магическим оператором, способным менять мерность пространства и влиять на противника таким образом, что тот отказывался от намерений причинить ему вред. По сути, это была система пресечения боя на психофизическом уровне, хотя владеющий ею мог не только останавливать противника «дистанционно», но и физически, с помощью совершенных по технике исполнения и красоте каскадов приемов, в том числе – смертельных. А мог и лечить травмированного либо оживлять, если требовалось. Ибо метабой представлял собой не что иное, как растянутое во времени, воплощенное в материи и движении Слово Власти…

Тарас вздрогнул, ощутив присутствие незримого собеседника и осознав, что последнее открытие, сделанное им, на самом деле подсказано. Не выходя из сознания предка, огляделся и увидел чуть сбоку (по ощущению) высокую полупрозрачную фигуру в сером плаще до пят и в шляпе. Предок и его ученики не замечали эту фигуру, и Тарас понял, что она существует лишь для него.

«Зонг…» – поежился он.

«Тебе многое дано, Незавершенный, – послышался мысленный голос незнакомца, чье лицо мерцало: то исчезало, то проявлялось световым пятном. – Но ты избрал путь потерь, ведущий в никуда. Круг тебя не примет».

«Кто вы? Посланец инфарха? Или… Конкере?!»

«В последнее время ты задаешь очень сильные вопросы, Граф. Мне жаль, что ты до сих пор не определился. Я один из тех, кто имеет право контролировать сущее твоего рода, хотя и без права вмешательства».

«Декарх…»

«Браво, молодой человек, ты быстро ориентируешься. Однако позволь спросить: что ты собираешься делать дальше?»

Двор замка перед глазами Тараса затуманился, фигуры людей и контуры строений стали расплываться. Наступал этап перегрузки сознания, пора было возвращаться в свое время.

«Я хочу освободить свою девушку…»

«Любой ценой?»

«Мне не оставили выбора…»

«Выбор есть всегда, прежде всего выбор нравственный. Ты уверен, что сделал правильный?»

Сознание потускнело.

«Уверен!»

«Что ж, до встречи в другой реальности, идущий окольным путем. Извини, что я выбрал не самый удачный момент для беседы, у гостя всегда больше времени, чем у хозяина. Но все же мне придется сообщить тебе неприятную вещь: с этого момента твоя личная линия «пологого спуска» больше не действует».

«Что это значит?»

«Канал ДН – «демпфирования неприятностей», который оставил тебе твой учитель, практически нейтрализован твоим непродуманным поведением. Ты становишься опасным для Круга».

«Тогда заблокируйте мне память, не позволяйте нырять в прошлое».

«Блокирование памяти невозможно без нарушения психики, на это мы пойти не можем. Но вот выход к Хроникам…»

«Делайте, что хотите… – Тарас начал погружаться в темноту и последним усилием воли скомандовал «подъем». – Я не могу остановиться на полпути!»

В себя он пришел, когда самолет совершал посадку в аэропорту Быково. Тело казалось губкой, пропитанной водой, но голова была ясная, он помнил весь разговор с декархом, от слова до слова, и… не помнил ничего, что увидел и понял во время похода и встречи с предком-наставником! Лишь сам факт погружения да очень смутно – видение замка и двора, где воины-перволюди проходили обучение метабою. Декарх ухитрился-таки заблокировать самое важное знание, которое скрывалось в генетической памяти рода Горшиных.

– Сволочь! – вслух выговорил Тарас и извинился, поймав удивленный взгляд бортпроводницы. В глубине души он пообещал, что непременно спустится в прошлое еще раз и восстановит все, что ушло из памяти бесследно, как сон.