Восхождение к власти: день гнева - Соломон Корвейн
- Остановить его! – призывают командиры пехотинцев и дронов, стекающиеся к центру поселения.
Предводитель Империи продолжил движение, но нет того, кто бы ему помог расчистить путь, лишь воля и храбрость. На поле боя полно врагов, чтобы лишь замедлить пробиться ему к своим, но едва ли механические дроны, и полиция остановят «крестоносца».
- Макшина обрекает, - выли девиз информакратцы.
- Никто не сможет противостоять воинам, коих ведёт сам Бог! – отвечал им Аурон.
Взирая через линзы шлема на поле брани он чувствует омерзение, губы сжимаются от злобы. Он видит перед собой лишь извращённые механизмы или осквернивших себя союзом с металлом и неестественной механикой людей.
- Командир! – затрещало в ухе. – Военный совет докладывает, что мы подавили шестьдесят процентов прифронтовых ПВО!
- Начинайте авианалёт.
Отдав приказ, он вернулся в бой. Вот за кучей мусора и побитой бронемашиной прячется отряд дронов из пяти бойцов – худые тела и тонкие конечности, но их тела крепки, как броня лёгкого БТРа. Аурон сиганул к ним и первым ударом плеча опрокинул робота, отшвырнув его и расшибив затылок об стекло-плитку. Остальные стали обстреливать исполина, купая его в шквале из горячего свинца. Но едва ли силовое поле и толщина брони подведут, воин в полном молчании продолжаил жуткий путь войны. С поворота он разит мечом дрона и разрубает того ниже пояса, переходя в атаку и рубящим взмахом плашмя сносит часть груди второму роботу, и искры электроники обливают землю обильным дождём ярких «капель». Вскинув руку и выстрелив, он буквально разорвал вытянутую голову механизму и ударом стального кулака сокрушил ещё одного.
Пять вражеских солдат уничтожены, пять дронов изрубленные и разбитые лежат под ногами Аурона, но он не чувствует, что свершил нечто славное. Имперские СМИ провозгласили бы, что «крестоносец» как слуга Божий уничтожил то, чем осквернялся человек на протяжении всего Великого кризиса, утопая в «машинном грехе», как говорит об этом Канцлер. Однако ведь это окупается кровью его братьев, умирают люди, страдание вопиет к небу. Это сдерживает радость.
Но на размышление и чувствовании себя дланью Бога нет времени, и он вновь устремляется по площади, осыпаемый ливнем пуль и жужжащей плазмы. Снова перед ним возникает враг – поодаль расположился расчёт тяжёлого орудия. Группа со станковым плазмомётом направила дуло в сторону третьего яруса, захваченного Рейхом.
«Одного залпа хватит, чтобы десяток человек превратить в пыль».
«Рыцарь» берётся за гранату на поясе и кидает её в сторону на сотню метров, попав прямо под ноги расчёту. Моментом позже пространство озаряется ярким столбом пламени, которое захлестнуло всё на расстоянии десять метров. Дроны и солдаты превратились в кучу плавленого шлака, а корпус не выдержал и лопнув, разметав останки.
Однако враг не оставляет технолатника. Из домов на поле боя вышла боевая группа, численностью около взвода. Сверкающие отряды пехоты открыли шквальный огонь из автоматов и энерговинтовок, синий щит у брони замерцал десятком вспышек.
В ответ Аурон выхватил пистолет и насквозь простреливает одного из инфо-священников, который выперся на поле битвы читать молитвенные гимны и стихи. Пуля входит ему в спину перебивает позвоночник и раздирает грудь, оставляя лежать бездыханное тело на холодном покрытии площади.
Как только воины увидели смерть духовного командира, их души взял ступор и шок, на долю секунды их наступление прекратилось. Имперский командующий воспользовался волной ропота и скинул оставшиеся две термо-гранаты. Более трёх десятков солдат пехоты Информакратии исчезли в буре адского шторма. Яркая и невыносимо горячая волна пламени залила огромные пространства, без жалости обращая в прах каждого несчастного, словно сам гнев небес обрушился на грешную землю. На фоне стены пожара Аурон выглядит как посланник божьего рока.
- Командир! – вновь завопило устройство. – Полковник Бернард докладывает, что механизированные и роботизированные части противника начали охват его мотопехотного полка! Северная коса может рухнуть, резервов нет.
- Какие есть свободные резервы из шестнадцатого авиационного полка? – спокойно спросил воин, взирая на агонизирующее поле боя.
- Да, господин!
- Отправьте группу вертолётов. Если у них нет машин с возможностью ПВО, то этот манёвр станет фатальным. А перед этим пусть артиллеристы отработают по северным позициям врага.
- Есть! Когда вы вернётесь к нам!?
Этот вопрос он оставил без ответа, не зная, что сказать. Воины ударно-штурмовой группы, ведущие бой на самом последнем ярусе, в шоке от такого поступка командира – они не ожидали, что «крестоносец» явится в огне и пламени, пустится в самое горнило побоища, разметая вражеские ряды.
- Командир, враг снова начал наступление на наши позиции. Пока сдерживаем его.
- Иду к вам.
Имперцы с безжизненным видом лица – противогазы да капюшоны, отстреливаются от напирающей волны «разумного» железа. Сотни дронов и роботов веером подступают к рубежам людей. Позади них прекрасного вида здание – высочайший шпиль, сияющий сотнями оттенками ядовито-синего с подсветкой, а вход в него представлен довольно огромной лестницей и двором, прикрытым рядом прозрачных колонн, за которым скрыты массивные ворота, облицованные латунью.
- Во имя Рейха! – радостно кричали имперцы, чёрными точками рассеявшиеся среди городского ландшафта. – Во имя Господа и во имя старых порядков!
Между врагами и роботизированными звеньями завязалась жесточайшая перестрелка. Плаза, мелкие пульки и яркие лучи обливали укрытия, заставляли стекло, камень и мрамор буквально чернеть, дерево сыпаться углём, а металл распадаться шлаком. Воины Рейха отвечали сметающим огнём пулемётов, миномётов и гранатомётов. Целые тройки роботов попадали под смертоносный шквал, рассыпались кусками металлолома и с бренчанием гибли. Имперцы же, прикрываясь и перемещаясь, создавая заполненные мерцающими трассами и огнём, пристреленные зоны поражения, отсекали волну за волной. Пред героями Рейха собрались кучи распоротой стали, перебитых корпусов и разбитых тел, по которым с хрустом продолжают наступать воины без души.
Воители, уже было приготовились сражаться в одиночестве, как явился из владыка, то отразилось радостными воплями:
- Аурон! Наш командир вступил в бой!
Он явился словно красное и серебряно-блестящее пятно, вихрь, который невозможно удержать. Его технолаты истошно взвыли, а силовой поле замерцало голубыми всполохами, когда враг направил на него оружие и стал заливать огнём. Пущенная пред «Крестоносцем» пулемётная очередь скосила наступающих дронов, вспоров
