Добрые Люди - Дмитрий Александрович Тихонов
Я встрепенулся, услышав своё имя.
— Э-э-э… две трети?
— Ульмэ? — наставник перевёл взгляд на ученика.
— Четыре седьмых!
— Талик?!
— Половина.
— Вот вам задача. Двадцать шагов. Одним прыжком. Представьте, что вы кусаете яблоко, когда черпаете из д`арэ-санто. Делать ровно столько попыток, чтобы на дне осталось для прыжка на десять шагов. Вперёд!
И мы прыгали, «кусали яблоки». Ошибались. Перепрыгивали, не допрыгивали. Я сжёг поток со второй попытки. Дольше всех продержался, конечно, Палька. Наставник снова собрал нас на заснеженной площадке через неделю, продолжая напутствовать:
— У каждого из вас свой предел. Д`арэ-санто — это дар. У кого-то он может быть мощным, но непродолжительным, у других же слабым, но выносливым. Кто-то способен за раз пробить каменную стену, кто-то может бежать днями, подпитывая тело крохотными выбросами силы. А кому-то удаётся подчинить время.
— Время? — спросил Палька.
— Да. Вам ещё придётся многому научиться. Испытания будут сложными, и до третьего круга дойдут не все.
— Ульмэ точно не дойдёт! — выкрикнул Милко.
— Заткнись! — Ульмэ в ответ пихнул друга локтем.
— Помните главное: д`арэ-санто нельзя расходовать безрассудно, всегда должен быть ясный контроль. Сколько понадобиться на действие, сколько останется. Вы должны быть всегда на несколько шагов впереди. Палька побеждает вас силой — его д`арэ-санто очень мощный, но Ролэн сумел победить Палька вчера используя выверенные малые выбросы силы.
Палька бросил в мою сторону злобный взгляд. Я ответил ухмылкой.
— Представьте вишню, — продолжал наставник. — Низкую, с пышной густой кроной. Дерево уродило на славу. Сколько на нём плодов? Две сотни? Пять? Ваш д`арэ-санто должен стать такой вишней. Вы должны знать каждую ягодку, знать сколько их потребуется и сколь останется.
— У меня пока получается разделить д`арэ-санто на двадцать частей, — расстроился Милко. — Сотни? Такое возможно?
— Цифра не так важна, — улыбнулся наставник. — Важно понимание.
Я хотел остаться тут ещё — в горах Цвана, у края мира, за которым начиналось ледяное море, но кто-то настойчиво теребил меня за руку, вырывая из сна.
Глава двадцать третья
— Вальдо, проснись! Да проснись же ты!
Я с трудом разлепил веки. Тэсс нависала надо мной и толкала в плечо.
— Вальдо!
— Что случилось? — прохрипел я.
— Нам надо уходить! Вставай! Чистая одежда на стуле. Быстрее!
Владеющая застегнула пояс со сферами, поправила сумки и выскочила в коридор. Я свесил ватные ноги с кровати. Голова шла кругом. Из окна почему-то лился яркий рыжий свет. Снаружи раздавались приглушённые крики и металлический лязг.
— Вальдо, прошу, соберись. — Тэсс вернулась в номер и подбежала к окну. — Они скоро ворвутся сюда.
Я встал. Покачиваясь, подошёл к медному тазу на треноге и умылся холодной водой.
— Кто они?
— Бунтовщики.
— Дейла, — выдохнул я. — Этого ещё не хватало.
Я наспех оделся и подошёл к столу. На серебряном блюде лежали куски сыровяленой колбасы и ломтик сыра. В животе заурчало.
— Мне надо поесть, иначе я свалюсь, — сказал я и накинулся на еду.
Тэсс принесла кувшин с вишнёвым крюшоном и снова метнулась в коридор.
«Вишня? Какая ирония. Создатель верно насмехается надо мной».
Крики за окном становились громче. Теперь я отчётливо различал звуки схватки. Ругань. Стоны раненых.
— Уходим. Пора. — Владеющая замерла в дверях и смотрела на меня умоляющим взглядом.
Я закинул последний кусок колбасы в рот, залпом осушил кувшин и, проверив механизм стилета, выскочил из номера. Тэсс ухватила меня за руку и буквально поволокла вниз по ступенькам.
— Почему ты так переживаешь? — спросил я.
— Потому что к бутовщикам примкнули владеющие.
«Бесов праздник!»
— Сколько?
— Не знаю, но мне не хотелось бы пересекаться с ними.
— И это всё произошло за сутки?
— Ты провалялся двое.
— Ах ты ж… твою налево.
В холле первого этажа дежурили стражники и привратник. Первые двое облачились в кирасы, а усач сжимал в руках карабин.
— Не беспокойтесь, госпожа. Мы им проходу не дадим. Уходите через задний двор.
Привратник старался держаться уверенно, но побелевшие костяшки — с такой силой он сжимал цевьё — выдавали его.
— Спасибо, Робер, — поблагодарила Тэсс.
В саду за гостиницей собрались чуть ли не все постояльцы. Толпа окружила моложавого офицера с эполетами артиллериста, который что-то в сердцах пытался объяснить окружающим. Мы юркнули в темноту и направились к ограждению — судя по уклону, задний двор гостиницы выходил к реке.
— Стой. — Я попытался высвободить руку, но Тэсс держала крепко или снова использовала заклинание, как в Белых горах. — Погоди, дай отдышаться.
Владеющая разжала пальцы и как-то странно посмотрела на меня, в лунном свете её зрачки блеснули двумя искрами.
— Что, жалкое зрелище? — спросил я.
— Нет, просто задумалась. Как бы ты справлялся без меня?
— Один бы я в Тизу ни за какие ливры не полез.
— А ты разве мог отказаться?
— Мог. Мы не самоубийцы, Тэсс.
Она лишь пожала плечами.
— Что, бес его задери, случилось в городе? — спросил я.
— Только слухи. Сначала стали жечь лавки рёсинарцев, потом взялись за всех подряд. А после покатилось.
— Вошли во вкус?
— Наверное.
— А как же гвардия? Первые? Клирики?
— Я не знаю. Говорят бунт охватил пока Купеческий квартал и часть Жилого. Возможно, заслоны где-то и стоят, но основные силы бросили на защиту крепостей. Вчера днём было шумно в той стороне.
— Сапёры ван Аудена ещё и третий параллели не заложили. Это не мог быть штурм.
Тэсс снова пожала плечами.
— Неужели тизцы опять пошли в атаку?
— Я не знаю.
— Ладно, надо выбираться, — решил я.
— Согласна.
Со стороны гостиницы раздался звон битого стекла и несколько выстрелов. Тэсс ухватила меня за руку и потащила вниз по склону к ограде. Трава после дождей была скользкой и я, поскользнувшись, ухнув вниз по склону увлекая Тэсс за собой. Изгваздавшись в грязи по самые уши, мы остановились у ограды — высокого забора из кованых прутьев в палец толщиной. Такие руками не разогнуть.
Владеющая выругалась, как заправский сапожник, раскрыла поясную сумку и положила левую руку на сферу Дейлы, а провой прикоснулась к прутьям — металл заскрипел и раздался в стороны. Мы протиснулись в образовавшийся
