Василий Головачев - Бой не вечен

– Какие монахи?!

– Обыкновенные, бритые, в черном… – Мокшин опять хихикнул. – Тут недалеко храм их стоит… – Он вздрогнул всем телом, глаза бывшего мэра остекленели, изо рта пошла пена. – Опоздал ты, полко… – Это были последние слова в его жизни. Еще раз вздрогнув, он умолк и застыл.

Георгий выпрямился, потянул Крутова за плечо.

– Пошли отсюда, он мертв. Сработал самоликвид. Жорка тоже был запрограммирован.

– Может, Борис знает, что за монахи забрали Лизу? – Егор унял бешеный бой сердца, посмотрел на медленно приходящего в себя Мокшина-младшего.

– В Брянске храм Братства недостроен, да и мои ребята сразу сообщили бы мне о появлении там Лизы. Ее могли перевезти только в жуковский храм.

– Кто нам об этом может сказать?

– Сами монахи. Сейчас проверим.

Они вышли из спальни, оставив рядом с трупом Георгия Мокшина его брата и примолкших, ничего не понимавших «жриц любви». Спустились к машине, минуя еще не очнувшихся охранников Мокшиных. Георгий вызвал по рации Сержа и приказал ему двигаться за ними к храму Черного Лотоса. Крутов вспомнил свой неудачный поход к храму, сказал бесцветным голосом:

– Нас туда не впустят.

Георгий покосился на его профиль, понимая, что творится сейчас в душе напарника.

– Не бери в голову слова Жорки, это он со зла сказал насчет взвода. Во-первых, мои ребята следят за базой Легиона в Тросне, они видели, как Лизу поместили в канцелярию базы, а не в казарму. Во-вторых, командование базы не отдаст насиловать женщину без приказа свыше, пока на свободе объект ликвидации. Им нужен ты, а Лиза – классическая приманка. В-третьих, с нами ведется какая-то странная игра, смысла которой я пока не понимаю. Если бы «тающие» получили приказ тебя ликвидировать, они бы так и сделали. Вместо этого они заявляются к тебе домой среди бела дня, без колебаний убивают стариков и похищают Лизу.

– Они знали, что меня нет дома.

– Вот поэтому я и говорю, что не понимаю цели этой операции. Ничего, если Елизавета действительно у монахов местного храма, мы ее вытащим.

– Зачем она монахам?

Георгий выключил фары, скорость движения упала. Едущая за ними машина Сержа с членами его группы тоже погасила свет.

– Есть только одно объяснение этому перемещению… В храме прячется одна из лабораторий по разработке психотронного оружия второго и третьего поколений.

– Это твои предположения или достоверно установленный факт?

Георгий помолчал, сосредоточившись на ухабистой лесной дороге. С шоссе они уже свернули и теперь приближались к берегу Десны со стороны лесничества.

– Лаборатории психотроники – моя главная цель, – сказал он наконец. – Создание системы духовных семинарий лишь прикрытие, хотя и эта работа очень важна.

Крутов хмыкнул, оценивая откровенность приятеля.

– Вот почему ты сидишь в Брянской губернии… А я ломал голову, зачем Катарсис так распыляется, посылает в одно место сразу двух Витязей. Или наши начальники мне не доверяют?

– Тебя надо было подготовить, – спокойно ответил Георгий. – У меня больше опыта. А подготовленных людей у нас действительно маловато. В скором времени тебе придется действовать самостоятельно.

– Боюсь, я не смогу работать на Катарсис, постоянно рискуя жизнью своих близких.

– У тебя нет выбора, – сказал вдруг с необычным чувством Георгий; Егору показалось, что это чувство – тоска. – Как нет его у меня и у десятков других Витязей, призванных защитить Род от очередного нашествия. Самого страшного нашествия за всю историю Руси! Кто остановит психорабство, если не мы?

Крутов молчал.

Георгий съехал с дороги в лес, остановил машину и выключил мотор. Повернулся к Егору.

– Хотя никто тебя неволить не станет. Служба Роду – добровольная служба, а Катарсис – не военная организация.

Подъехала машина с группой Сержа.

– Идем, – мягко сказал Георгий. – Законы живы помнишь? Пока тебя не вынудят, не наноси удара. Иди к себе, ибо только там найдешь Бога. Не изощряйся мудростью – пребудешь в глупости. Терпеть глупое…

– Глупо, – нехотя улыбнулся Крутов. – Сносить жестокое – жестоко и покорствовать несправедливому – несправедливо.

– Так-то лучше, – улыбнулся и Георгий. – А теперь готовься к высокой самоотдаче. Нам скоро понадобятся все силы и опыт спецопераций.

Они вылезли из машины, подошли к трем парням, разминавшим ноги у второй «Лады». В лесу было темно и прохладно, тучи над головой сгустились, пряча луну, что было на руку отряду.

– Идите вперед, – вполголоса приказал Георгий своим разведчикам. – Расположитесь, осмотритесь и ждите.

Серж с парнями безмолвно растворились в темноте. Витязи остались вдвоем, каждый со своими мыслями и желаниями.

– Как мы проникнем в храм? – поинтересовался Крутов.

– Пройдем сквозь стену, – усмехнулся Георгий.

– Аки привидения? – принял его слова за шутку Егор.

– Почему? Натурально. Или ты еще не умеешь пользоваться склисом?

– Чем-чем?

– Так называется способ прохождения сквозь препятствия.

– Я… не уверен… хотя как-то показывал фокус друзьям.

– Захочешь – сможешь.

Крутов помолчал.

– Ты разве не был внутри храма?

– Этот жуковский форпост Братства стоял у меня в плане обследования, ты просто ускорил события. Я всегда тщательно готовлюсь к таким операциям.

– Извини.

– Ничего, переживу. Лизу чуешь?

Крутов напрягся, пытаясь поймать «мыслезвук» жены, замер на минуту и с сожалением расслабился.

– Ничего не слышу…

– Ладно, подберемся поближе, может, услышишь. Начинай вхождение.

Егор попытался еще раз в тихом «гуле» ментального поля услышать голос Лизы, не смог и перестал отвлекаться. Его мысли, занятые Лизой, постепенно свернули в нужное русло медитативной подготовки, а органы чувств начали воспринимать токи природы. Наступила первая стадия вхождения в состояние живы – изменение сознания.

Крутов не знал, как себя настраивает в резонансы живы Георгий, но был уверен, что их ощущения сходны.

За первой стадией вхождения следовала вторая – вызов предчувствия опасности, и Егор сразу ощутил дыхание «сакки»: храм Черного Лотоса располагался всего в полукилометре отсюда, на берегу Десны, и веяло от него ощутимым «черным ветром зла».

Третий и четвертый уровни настройки организма – «замедление времени» и вхождение в состояние пустоты, дались Крутову уже легче, и ему показалось, что он стал органической частью окружавшего его мира, воспринимая увеличившейся поверхностью тела (сознания) поступавшую со всех сторон информацию. И наконец наступил момент «устроения повелевания» – формирования сферы адекватного ответа, позволявшей мастеру живы реагировать на внешнее воздействие безошибочно и с максимальным согласием с силами Вселенной.