Космофауна - 0. Зверь беглеца - Андрей Валерьевич Скоробогатов
Пока дредноуты выпустили первую торпеду. Яркая вспышка озарила днище «Тавды», обнажая его от защитного облака. Ещё один истребитель отбросило на сотни метров в сторону. Мотыльки на заднем фоне, испугавшись вспышки, стали распределяться в многокилометровое кольцо.
— Ядерная? — очнулся Семён. — Ядерная торпеда? Они там что, совсем?…
— Маломощная. Защиты теперь нет на несколько минут. Только бы востроскручи вытянули. Не спугнулись. Что делать будем, техник? Он несёт нас прямо на них!
— Он хочет стать свободным, мне кажется. Безумный парень.
От бока «Тавды» отцепилось несколько чёрных точек — это были челноки, вооружённые пулёмётами. Обстреливая бока дредноутов, они смело лезли к месту, где только что случился взрыв. Последний козырь, последняя надежда оборняющегося корабля.
Яркая вспышка сзади известила о прибытии новых гостей. Это был корвет Инспекции, прибывший с опозданием из Правобережного Орска. Сотня ракет, выпущенных из аппаратов, направилась в сторону дредноутов. Долетело меньше трети, но этого хватило, чтобы один из кораблей медленно, неповоротливо отвернулся от «Тавды» и стал уходить прямо в сторону, в которую летел «Академик Гамаюнов». Двое остальных начали менять строй, сближаясь с грузовиком и заходя ему под пузо.
— Отпускай! — вдруг заорала Дина. — Ключ, дёргай за ключ!
Семён откинул крышку. Ввёл пароль, который за последние дни уже выучил наизусть. И повернул большой красный ключ.
Клетка, сдерживающая трудолюбивого мотылька последние несколько лет, с лёгкой вспышкой раскрылась. Яхту дёрнуло, развернуло, впечатав Семёна с Диной в спинки кресел, и затем парус, нёсший их до этого, расправился до конца и ударил по обшивке, отбросив яхту далеко назад.
Вращение длилось долго, пока не догадались включить крохотные аварийные движки.
Защитный купол вокруг «Тавды» почти полностью истощился. Сквозь прорехи в защите дредноуты выплюнули десяток чёрных точек. Десантные шлюпки, понял Семён. А затем, зависнув в сотнях метров за кормой, потянули к корме абордажные лестницы.
Лазеры поливали их перекрёстным огнём, но тщетно — утраченные сегменты тут же восстанавливались вновь. От лестниц и от дредноутом в стороны начал расти чёрный тонкий кокон из тонких нитей, готовый сомкнуться вокруг «Тавды».
— Это не наши технологии, — сказала Дина. — Принтонный синтез в открытом космосе… Это… чьи-то чужие технологии. Если им удастся, то…
— То они погрузятся вместе с ней? Да?…
Дина не ответила. Корвет зашёл на второй круг и выпустил ещё одну партию ракет. Дредноуты-пауки на миг отвлеклись от постройки кокона и ответили тем же. Корвет ушёл в сторону, от одна из бомб догнала его, рванув близко от кормы.
Созвездие новых вспышек озарило экран по обе стороны от яхты. Сначала слева, и буквально через минут — справа. Семён выругался — слева возникли всё те чёрные квадратные крейсера, которые он уже видел в порту Орска.
— Ионеску…
Образовав пятигранник, они встали кольцом вокруг кокона, который строили пришельцы. Семён не понял — то ли они защищали строительство, то ли словно наблюдали за исходом битвы, как стервятники, слетевшиеся на пир. Откуда-то с края обозримого пространства летела новая группа кораблей малых размерностей — не то своих, не то вражеских. Это уже битва не за «Тавду», понял Семён. Это битва за приграничную звёздную систему. За коридор из Бессарабии в сердце Союза.
Абордажная лестница тем временем коснулась бока его родного корабля.
— Смотри, справа! — сказала Дина.
В километре от яхты неторопливо, закрывая четверть обзора, плыл исполинский тяжёлый крейсер «Варяг» Суздальской Империи.
— Ура! Подмога! — крикнул Семён.
— Рано радуешься, — сказала Дина. — Эти не станут считаться со средствами. Если ситуация будет безвыходной, они могут…
— Что могут? — резко повернулся Семён.
Дина явно не хотела говорить это. После небольшой паузы она произнесла:
— Они могут… ударить нейтринным аннигилятором по всем сражающимся. Чтобы спасти технологии. Пока этого ни разу не было. Но я знаю это судно. Оно может. И Инспекция одобрит это решение.
— И что же делать⁈ Там мои родные! Моя семья!
— Я знаю, Семён. Наименьшее зло. Мне очень жаль.
Семён на миг закрыл глаза и словно увидел, что происходит там, внутри. Не то космические мотыльки, кружащиеся вокруг, стали для него случайными трансляторами, то ли стресс, то ли иная, неведомая и неизученная сила запустила в нём эту способность.
Сотни людей в трясущемся от взрывов корабле заняли оборону в технических отсеках.
Вот Вован, его друг, лежит на изготовке, всматриваясь в направлении прилепившихся ко дну и к бокам челноков. Вот Егоров, стоящий рядом с винтовкой, у колонны, машет рукой, что-то беззвучно орёт. Отец, Ефим Скморохов. Мулат Степан Витальевич с грозным шестиствольником, другие коллеги. Дядя Серёжа, прикрываясь своим мотоциклом, в шлеме со связкой подвезённых гранат. Китаец Син Хун Пин с каким-то архаичным самострелом. Матросы охраны по периметру. Кто-то в скафандрах, кто-то без, надеясь лишь на удачу и на прочность переборок. Приходит команда с корректировкой, и все срываются с места, бегут к возможной точке абордажа. Бегут, падая из-за проблем с гравитацией и поднимаясь вновь. Навстречу им откуда-то вырываются одиночные фигуры — одни — высокие, в странной мерцающей форме, с непропорционально большими конечностями, со зловещими пушками наперевес, другие мелкие, быстрые, с холодным оружием. Немногие из нападавших достигают линии обороны, но бойцы по обе стороны падают, сражённые выстрелами и взмахами клинков. Уже неясно, сон это, вымышленные образы, пришедшие откуда-то из фильмов и добавленные к картинке сознанием, и лица родных и знакомых стали неразличимы, смешались в одну кучу.
Семён с хриплым вскриком открыл глаза, отстегнул ремень. Открыл заслонку, прижался к обжигающе-яркому иллюминатору.
— Стой! Вернись в кресло! Это опасно!
Семён не слушал её. Задраил шлем скафандра, отплыл в дальний конец корабля.
— Закрой шлем. Я сейчас, судрь, аварийный шлюз открою. Я поплыву туда, в крейсер.
— Вернись на место! Это приказ! Я не могу встать, чтобы остановить тебя!
— Сиди. Я спасу их.
Он швырял вещи Леонида, мусорные пакеты, какие-то строительные материалы, лежавшие там годами, коробки с просроченной едой, пока, наконец, не отодрал последний кусок обшивки, скрывавший от взгляда аварийный шлюз. Из-под обшивки вылез и медленно поплыл по пространству корабля квадрат не то холста, не то картона. Старый, с пожелтевшими и облупившимся краями, замазанный с одной стороны потрескавшейся чёрной краской и подписанный в углу размашистой подписью «Малевич».
А в следующий миг все приборы погасли.
— Что это? — в зловещей тишине спросила Дина.
Семён подплыл к лучу света, бьющего из просмотрового окна.
Позади потемневшего
