Алексей Пехов - Под знаком мантикоры
– Картина, созданная вашей рукой, – это бесценная награда, – промурлыкала Рийна. – Я буду счастлива, если она украсит мой дом.
На маленьком трехногом столике, накрытом белой скатертью, стоял кувшин с горячим вином. Рийна с ногами забралась в кресло, грела ладони о бокал с напитком и смотрела на огонь, танцующий в камине. Ее непокорные волосы давно высохли, но до сих пор находились в беспорядке.
Фернан сидел напротив жены, ежеминутно бормоча проклятия и пытаясь одновременно справиться с фужером, словарем и бумагами Церкви. И если в битве с глинтвейном «василиск» одерживал убедительную победу, то словарь староиренийского языка и записки Святого Агусто так просто не сдавались.
– Побери тьма того, кто додумался написать столь идиотскую книжку! – наконец не выдержал Фернан и в сердцах бросил словарь себе за спину.
– С писателями всегда так – они пишут, а нам расхлебывать, – философски заметила Рийна и отпила вина.
– Как я могу перевести предложение, если половина слов в фолианте попросту отсутствует?!
– А чего ты хотел? – Л амия пожала плечами. – Бумаги написали гораздо раньше, чем придумали словари. Прости, дорогой, но ты не специалист и сам не разберешься.
– Знаю, – буркнул Фернан. – Ладно… потерплю до завтра. В любом случае день прошел не зря.
– О да! – Она иронично фыркнула. – Мало того что ты притащил в дом церковную гадость, так я еще и напросилась на портрет. День опр-р-ределенно прошел не зря!
– Ну еще мы приобрели влиятельного союзника.
– Де Амок нам не помощник. Он равнодушен к придворной возне.
– Как и мы. Но лучше иметь друга, а не врага.
– Не спорю. Влиятельные друзья никогда не бывают лишними. Кстати! У меня из головы не лезет та огненная тварь. Ребята Алмано до сих пор напуганы, хоть и не подают вида. Кто-то из них уже бормочет о демоне Искусителя.
– Завтра утром я с ними поговорю.
– И что ты им скажешь?
– То же, что и де Амоку, – беспечно отмахнулся Фернан. – У противника взорвался порох.
– Ты думаешь, он тебе поверил?
– Нет, конечно. Но ему плевать на все странности. Люди де Льедеса мертвы, а подробности графу были неважны.
– Просто он не видел это существо. А люди де Вольга видели. Я не хотела бы, чтобы отцы-дознаватели устроили охоту на ведьм.
– Как вижу, ты не удивлена появлению «демона».
– Как и ты. После того как в нашем доме обезьяна растерзала троих убийц, я уже ничему не удивляюсь.
– Абоми! – крикнул Фернан.
– Вы звали меня, тал ела? – Слуга застыл на пороге.
– Да. Не объяснишь нам, что за зверь вылез из фонаря?
– Это Олодо. Он один из лоа огня. Я попросил его помочь вам, и он ответил.
Рийна права. Уже нечему удивляться. Это месяц назад можно было отмахиваться, когда тебе рассказывали о духах, призраках и прочих сказочных чудовищах. Но как не поверить в то, что видел собственными глазами?
– А куда потом… ушел Олодо?
– В свой мир. Мир лоа. Хозяин недоволен, что Олодо помог?
– Нет. Я доволен, Абоми. Но без моего разрешения больше так не делай.
– Я понял.
– Можешь идти. Слуга кивнул и вышел.
– О чем ты задумалась? – спросил маркиз, видя, что мысли жены витают где-то далеко.
– Я? – Она скорчила невинную рожицу.
– Я же вижу.
– Я мечтала. Будь на «Лунном крокодиле» сотня подобных фонарей… нет! Лучше ядер! Будь на фрегате сотня ядер, в которых сидит этот Олодо, – и ни один линейный корабль андрадцев передо мной не устоит!
Фернан искренне расхохотался.
– А больше у тебя никаких желаний не имеется?
Она на секунду задумалась, затем в ее глазах промелькнули лукавые искорки. Ламия подхватила кувшин с остатками вина и промурлыкала:
– Сеньор, вы не против того, чтобы забыть на время о загадках Церкви и донести бедную, уставшую женщину до постели?
Фернан усмехнулся. Против этого он ничего не имел.
ГЛАВА 7
Si nescis, qui tibi inimicus sit, omnes esse suspica, si nescis, qui tibi amicus sit, nemini crede[68].
Ioannus Tecius. Artifex ferro pugnandiВновь обрушившаяся на город жара высушила землю и уничтожила следы затяжного ночного ливня. Но, несмотря на то что погода улучшилась, людей на улицах было не так уж и много. Никаких праздных гуляк. Нет обычного смеха и песен. Даже вечно непоседливые мальчишки притихли.
Такое уже случалось лет десять назад, когда дворяне пытались решить разногласия при помощи шпаг и кинжалов.
Тогда тоже были уличные бои, а мирные жители в испуге прятались по домам. Ни король, ни Церковь ничего не смогли сделать. Лишь стянутые с окрестных провинций войска каким-то чудом охладили воинственный пыл высокородных сеньоров.
Сегодня весь город обсуждал ночное сражение на одной из улочек Старого города. Тридцать с лишним трупов – это не шутка. Семейка де Льедесов была в ярости. За прошедшие сутки в Эскарине произошло больше десятка кровопролитных схваток. Дворяне бегали в полумасках и черных плащах и, вспоминая застарелые обиды, пускали друг другу кровь. Ситуация медленно, но верно выходила из-под контроля городских властей.
Фернан не рискнул покидать дом без кирасы. Пустые улицы вечно веселого, шумного и многолюдного города угнетали. Словно чума нагрянула. Лишь патрули стражников, жандармерии и расквартированных в городе полков сновали туда-сюда. От подозрительных взглядов солдат в буквальном смысле сводило скулы.
Старая городская ратуша, серое, угрюмое чудовище с трехсотлетней историей, возвышалась над площадью Трех торговых улиц. Маленький отряд Фернана обогнул ратушу слева и углубился в хищное переплетение переулков Второй торговой улицы. Это была самая окраина города, и окрестные строения не отличались белизной стен. В основном здесь располагались одноэтажные домики с небольшими садиками и высокими заборами. Отсюда было рукой подать до моря.
Профессор Гартэ хоть и удивился визиту Фернана, но встретил гостя радушно. Раньше этот старый и седой человечек преподавал в городе Боллоде, но из-за сомнительных делишек, связанных с интригами в Ученом совете Университета, был изгнан и теперь прозябал в Эскарине. Он на свой страх и риск без разрешения Церкви[69] занимался наукой и подрабатывал переводами текстов. Жил Гартэ один, без семьи. Единственными собеседниками старого ученого были старая рыжая кошка и книги, которые профессор не продал бы, даже если бы умирал с голода. Книг в его маленьком домишке были сотни.
Фернан снял перчатки, бросил плащ на изрядно запыленный стул и сел. От предложенного вина отказался.
– Неспокойная неделя, – кашлянул старик. – Все словно с цепи сорвались. Того и гляди, вцепятся друг другу в глотки. Простите… вы ведь сюда приехали не за моим ворчанием…
В последней фразе звучал невысказанный вопрос.
– Вы сможете сделать перевод интересующих меня документов?
– Язык?
– Староиренийский, если не ошибаюсь.
– Это мой конек. – Гартэ усмехнулся в усы. – Я читал курс лекций по староцерковному. Очень мелодичная речь. Правда, теперь она считается мертвой. Бумаги у вас с собой?
– Да.
Старик вытер руки и осторожно, кончиками пальцев, взялся за документы. Изучил. На морщинистом лице промелькнуло изумление.
– Откуда это у вас?
– Вы что-то о них знаете?
– Нет, но часть очень старая. Могу ошибаться… это седьмой, быть может, шестой век.
– Мне сказали, что пятый.
– Вполне возможно… М-да… У вас появился доступ к церковным раритетам? Хм… – Все внимание Гартэ было приковано к тексту.
– А что вы можете сказать о другой части бумаг?
– Эти? – Шуршание страниц. – Судя по всему, кто-то решил пошутить. Они новые. Или же… – Быстрый взгляд на маркиза. – Писали клирики.
– Так вы беретесь?
Молчание. Старик не дурак и знает, что связываться с бумагами Церкви все равно что целоваться со змеей. Но ему нужны деньги, а Фернан всегда платил звонкой монетой. Жадность сражалась на дуэли с осторожностью.
«Василиск» не торопился. Ждал.
Наконец он услышал неуверенный ответ:
– Думаю… да. За два дня я справлюсь.
– Нет! – отрезал маркиз. – Перевод текста нужен к вечеру!
– Но это слишком– ело… – Ученый осекся. Вздохнул: – Хорошо, я сейчас же сажусь за работу.
– Отлично. Я оплачу ваши труды.
– Не сомневаюсь… К полуночи документы будут готовы.
– Думаю, вам не следует напоминать, что все должно остаться в тайне?
– Я не первый год живу…
– Замечательно. Мои люди останутся с вами.
– Зачем? – Старик нахмурился. – Вы мне не доверяете?
– Что вы! Но я не хотел бы, чтобы с бумагами что-то случилось.
Старик недовольно пожевал губами и неохотно кивнул. Фернан вернулся к гвардейцам: